Вы слышали о Герострате? А между тем, его имя было запрещено упоминать. Потому что он совершил чудовищное преступление...
В причудливом калейдоскопе истории порой случаются удивительные парадоксы. Один из самых ярких примеров – история Герострата, человека, чьё имя стало нарицательным вопреки всем усилиям предать его забвению.
Величественный храм Артемиды Эфесской – десятилетия кропотливого труда, гениальные архитектурные решения, тысячи безымянных мастеров – всё это слилось в единый шедевр, восхищавший современников. Но кто сегодня помнит имена архитекторов, воздвигнувших это чудо? Их имена канули в Лету, став жертвой беспощадного времени.
А теперь вообразите человека, который в одну ночь обратил этот храм в пепел. Его имя пытались стереть из памяти, запретили упоминать под страхом смерти. И что же? Спустя тысячелетия мы знаем его – Герострат.
Как получилось, что разрушитель затмил созидателей? Почему стремление к забвению привело к бессмертию? В этой статье хочу немного исследовать удивительный парадокс Герострата.
В лазурных объятиях Эгейского моря, на западном побережье Малой Азии, некогда возвышался величественный Эфес —
город, чьё имя стало синонимом роскоши и культурного расцвета античного мира. Основанный, по легенде, амазонками, Эфес прошёл путь от скромного поселения до одного из важнейших городов Азии.
Золотой век Эфеса пришёлся на эллинистический период. Город расцвёл, словно экзотический цветок, привлекая путешественников, торговцев и мыслителей со всего Средиземноморья.
Интеллектуальная жизнь бурлила в Эфесе, как пенистые волны в гавани. Философы вели жаркие дискуссии в тени платанов, поэты декламировали свои творения на агоре, а в знаменитой библиотеке Цельса шелест папирусов сливался с шёпотом ученых мужей. Здесь творил Гераклит, чьи загадочные изречения до сих пор будоражат умы философов.
Эфес был не только центром культуры, но и крупным торговым узлом. Гавань города принимала корабли со всех уголков известного мира. Пряности Индии, амфоры с вином из Италии - всё это можно было найти на шумных рынках Эфеса. Город жил в ритме морских приливов, вдыхая солёный бриз и выдыхая ароматы экзотических товаров.
Этот величественный город славился не только своими размерами, но и глубокой религиозностью. Кто же была его покровительница? Артемида —сестра-близнец Аполлона, бога Солнца. Их мать, Лето, — божество природы, дочь двух титанов, а отец — верховный бог Олимпа Зевс.
Богиня охоты и защитница рожениц Артемида занимала особое место в сердцах эфесцев. Храмы в её честь возводились снова и снова, бросая вызов времени и стихиям. Деревянные постройки ветшали, горели, рушились от землетрясений. Но город не сдавался.
В середине VI века до н.э., на пике расцвета античной архитектуры, эфесцы решились на грандиозный проект.
Мраморный храм! Архитектор Херсифрон воплотил в жизнь редкий по тем временам замысел — ионический диптер. Представьте себе: 127 колонн в два ряда окружали святилище!
Плиний Старший утверждал, что каждую колонну подарил отдельный царь. Звучит впечатляюще, не правда ли? Однако, его слова, написанные пять веков спустя, вызывают сомнения. Откуда взялось столько дружественных монархов у богатого и надменного Эфеса?
И всё же, одно царское пожертвование подтверждено историей. Сам Крез, легендарный своим богатством правитель Лидии, успел внести свою лепту. Это случилось незадолго до того, как его пленил персидский царь Кир II.
Так, камень за камнем, колонна за колонной, рос храм Артемиды — шедевр древнего мира.
Возведение храма Артемиды Эфесской – это не просто строительство, а настоящая сага, пропитанная мистикой и божественным вмешательством. Сама богиня охоты, казалось, наблюдала за каждым этапом создания своей обители.
Легенды гласят, что колоссальные глыбы фундамента уложили за одну ночь... боги! Но на этом чудеса не закончились. Когда рабочие безуспешно пытались установить массивную балку порога, отчаявшийся Херсифрон был готов свести счёты с жизнью. И вдруг – о, милость Артемиды! – ночью балка сама заняла своё место.
Однако, не только божественное провидение, но и человеческий гений воплотили в жизнь это архитектурное чудо. Выбор места для храма был неожиданным и смелым – болотистые берега реки. Херсифрон, архитектор-новатор, рассчитывал, что зыбкая почва послужит естественным амортизатором при землетрясениях.
Чтобы предотвратить погружение мраморного исполина в трясину, строители применили необычное решение. В глубокий котлован насыпали причудливую смесь: древесный уголь и шерсть. Эта подушка должна была выдержать вес грандиозного сооружения.
Транспортировка гигантских колонн по коварному грунту стала настоящим вызовом для строителей. Но Херсифрон и тут нашёл гениальное решение! Он предложил катить их, словно исполинские валики. В торцы вбили металлические стержни, надели деревянные втулки, прикрепили оглобли – и вот уже десять пар могучих быков тянут каждую колонну к месту назначения.
Так, в сплетении мифов и инженерной мысли, божественного промысла и человеческой изобретательности, рождалось одно из величайших творений античного мира – храм Артемиды Эфесской.
Строительство храма продолжалось в течение ста лет. Конечно же, главный архитектор Херсифрон не дожил до завершения строительства. Но работу продолжил его сын Метаген, а когда умер и он, труд завершили Пеонид и Деметрий.
Храм был освящён около 450 года до н.э. И простоял так же почти сто лет, до 356 года.
И тут на сцене появился Герострат.
Жажда славы – извечный спутник человечества. Она таится в каждом из нас, порой тлея едва заметно, а иногда разгораясь неукротимым пламенем. Но что делать, если эта жажда становится невыносимой, а ни талантов, ни даже скромного дара смирения не наблюдается?
О жизни Герострата мало что известно, считается, что он, возможно, был человеком низкого социального положения, не эфесянином или рабом.
Представьте себе заурядного человека, лишённого каких-либо выдающихся способностей. Он не сделает научного открытия, не создаст шедевра искусства, не покорит вершину или океанскую глубину. Что ему остается? Как заявить о себе миру?
И тогда в голове рождается мысль: если нельзя прославиться добродетелью, почему бы не прогреметь пороком? Если нельзя войти в историю созиданием, может, получится – разрушением?
Так рассуждал и Герострат. Он не стал мелочиться с правонарушениями. Нет, ему нужен был грандиозный "шедевр" злодеяния. И он его создал.
Величественный храм Артемиды, простоявший почти век, в одночасье превратился в гигантский костер. Языки пламени, словно жадные демоны, пожирали деревянные перекрытия, набрасывались на бесценные картины и роскошные драпировки. Жар был настолько силён, что могучие балки лопались, а массивные колонны трескались, будто сухие веточки.
А где же была в это время покровительница Артемида? - спросите вы.
Этим вечером, 20 июля 356 года до н.э., в городе Пелла, столице древнегреческого королевства Македония, одна из жён короля Филиппа II, Олимпиада, рожала мальчика, и Артемида, как покровительница рожениц, помогла появиться на свет величайшему из великих – Александру Македонскому.
Прошло всего несколько часов, и от былого великолепия остались лишь дымящиеся руины.
Стремление к бессмертию через разрушение – феномен, который и сегодня вызывает интерес психологов и социологов. Герострат, не имея возможности прославиться благими делами или выдающимися достижениями, выбрал путь наименьшего сопротивления, решив, что дурная слава лучше безвестности.
Агора Эфеса гудела, как растревоженный улей.
Жители города, объединённые гневом и жаждой справедливости, собрались, чтобы решить судьбу Герострата. Воздух звенел от напряжения, а в глазах собравшихся пылал огонь возмездия.
"Казнить немедленно!" – кричали одни. "Нет, пусть помучается!" – вторили другие. Арсенал наказаний для святотатцев и храмовых воров был богат и разнообразен, но эфесцы, распалённые яростью, проявили небывалую изобретательность.
Внезапно, чей-то голос прорезал гул толпы: "А что, если мы лишим его того, ради чего он совершил это злодеяние?" Идея поразила всех своей элегантной жестокостью. Ведь Герострат жаждал славы, пусть даже посмертной. Так почему бы не обречь его на забвение?
И эфесцы решили применить концепцию «damnatio memoriae» – наказания молчанием. Отныне имя Герострата должно было исчезнуть из памяти людской. Никто не смел его произносить под страхом сурового наказания. Горожане надеялись, что это послужит уроком для будущих честолюбцев, мечтающих о славе любой ценой.
Но одного забвения преступника казалось мало. Чтобы стереть даже намёк на его существование, было решено устранить все следы его злодеяния. И тогда решили, что на месте сожжённого святилища должен был возникнуть новый храм, еще более величественный и прекрасный.
Так Эфес ответил на разрушение созиданием, на ненависть – единством, а на жажду дурной славы – мудрым забвением. Город не просто наказал преступника, но и превзошёл его замысел, обратив трагедию в триумф человеческого духа.
Возрождение храма Артемиды стало эпохальным событием для Эфеса.
Несмотря на то, что технические вопросы были решены ещё Херсифроном, воплощение проекта требовало колоссальных усилий и ресурсов. За дело взялся прославленный архитектор Хейрократ, чьё имя уже гремело благодаря планировке Александрии и амбициозному замыслу превратить гору Афон в исполинскую статую Александра Македонского.
Соседи Эфеса, памятуя о недавних событиях, предлагали помощь с опаской. Кто знает, вдруг, в городе затаился новый Герострат? Но эфесцы гордо отвергали любую поддержку. Для них восстановление святыни стало делом чести, своеобразным искуплением за то, что их земля породила такого нечестивца.
В самый разгар строительства, судьба, словно насмехаясь, привела в Эфес Александра Македонского, который родился в день злополучного пожара. И великий полководец предложил свою помощь. Но его щедрость имела цену – увековечивание имени завоевателя в посвятительной надписи.
Эфесцы оказались перед дилеммой: как отказать могущественному правителю, не навлекая его гнев? Выход нашелся неожиданно. Один находчивый горожанин, чьё имя история не сохранила, произнес: "О, Александр, разве подобает богу возводить храмы другим богам?" Польщённый Александр, считавший себя сыном Зевса, не нашёл что возразить и удалился.
Чтобы продолжить строительство, эфесцы пошли на беспрецедентные меры: они распродали соседям женские украшения и всю серебряную утварь города. Их жертва не была напрасной.
Второй храм Артемиды затмил своего предшественника.
Колоссальное сооружение протянулось на 109 метров в длину и 50 в ширину. Величественный лес из 127 колонн, выстроенных в два ряда, окружал святилище. Интерьер храма украсили статуи работы самого Праксителя и великолепные фрески.
Эфес мог гордиться: не только память о преступнике была стёрта, но и новое чудо света появилось на месте трагедии. Возрождённый храм Артемиды встал в один ряд с пирамидами и Колоссом Родосским, став символом несгибаемого духа и творческой мощи эфесцев.
Прошло время и молва стала приписывать Герострату уничтожение одного из семи чудес света, но так ли это на самом деле?
Герострат, несомненно, совершил преступление, но ведь жертвой его безумия стал первый храм Артемиды – великолепный, но не носивший титула чуда света.
Парадоксально, но именно попытка предать Герострата забвению сыграла ключевую роль в сохранении его имени для потомков. Греческий историк Феопомп, живший в IV веке до н.э., упомянул историю Герострата в своих трудах, нарушив запрет и сохранив имя поджигателя для будущих поколений. Этим он утвердил приоритет научного знания над общественным мнением: факты превыше памяти о них, и историю нельзя переписать.
Труды Феопомпа сохранились лишь во фрагментах, но на него ссылается римский писатель-моралист I века н. э. Валерий Максим (древнеримский писатель времён правления императора Тиберия, автор собрания исторических анекдотов), включив рассказ о нём в главу «О желании славы» (De cupiditate gloriae), в одном ряду с Фемистоклом, Александром Великим и Аристотелем.
А римский писатель Элиан в сочинении «О природе животных» упоминает Герострата в перечне врагов божеств вместе с философами Гиппоном и Диагором.
"Следующее желание славы соединено со святотатством. Ибо нашелся такой человек, которой для того вознамерился сжечь храм Дианны Ефесской, чтоб погублением оного наипрекраснейшего здания имя его известно сделалось во всем свете: которое впрочем неистовство мыслей показал он в пытке. Однако Ефесцы весьма разумно поступили в сем деле, истребив память того негоднейшего человека определением нарочным: которое конечно бы и погибло, ежели бы Феопомп по великому своему красноречию и разуму не внес оного в своих повествованиях."
Валерий Максим. «Достопамятные деяния и изречения» (Перевод Ивана Алексеева, 1772 год)
Судьба сыграла злую шутку с теми, кто пытался стереть имя злодея из истории. «Damnatio memoriae», призванное предать забвению, лишь разожгло пламя его славы. Титанические усилия по возведению нового храма парадоксальным образом увековечили память о преступнике.
Спросите сегодня о Херсифроне или Хейрократе – в ответ услышите лишь недоуменное молчание. Но имя Герострата вызовет мгновенный отклик: "А, это тот, кто что-то там поджёг!" Ирония в том, что и от самого храма Артемиды почти ничего не осталось, а его разрушитель продолжает жить в людской памяти.
В галерее прошлого Герострат занимает особое место среди антигероев. Если в недавней истории мы видим бледные копии – покушавшиеся на знаменитостей, например, то эфесец стоит у истоков этой мрачной традиции.
Даже Нерон, поджигая Рим, оказался лишь подражателем.
Только в лоне эллинской культуры, с её преклонением перед красотой, мог появиться преступник с таким размахом и оригинальностью замысла. Его деяние стало ярким представлением для современников и пищей для воображения потомков.
Сам того не ведая, Герострат положил начало новой эстетике разрушения. Эта идея, чуждая гармоничному мировоззрению эллинов, начала разъедать их культуру изнутри.
Возможно, Герострат не сумел распознать в себе иной потенциал? Но реализуй он его, мы бы вряд ли знали его имя сегодня. Как ни посмотри, зло, похоже, берёт верх, и это вызывает горечь.
И всё же, не случись пожар первого храма, не было бы и второго – того самого чуда света, восхищавшего поколения. Очередной парадокс, но уже не столь безнадёжный.
Парадоксов в этой истории – хоть отбавляй, но они-то и делают её ещё интересней.))
P.s.
По мотивам статьи Т. Таниной, с разрешения автора. Спасибо, Таня.🙏
