Готовя первое издание «Бориса Годунова», Пушкин работал над предисловием к нему. Дело не пошло дальше набросков, но и по сохранившимся фрагментам можно судить о многом.
И вот цитата: «Меня прельщала мысль о трагедии без любовной интриги. Но, не говоря уже о том, что любовь весьма подходит к романическому и страстному характеру моего авантюриста, я заставил Дмитрия влюбиться в Марину, чтобы лучше оттенить её необычный характер. У Карамзина он лишь бегло очерчен. Но, конечно, это была странная красавица. У нее была только одна страсть: честолюбие, но до такой степени сильное и бешеное, что трудно себе представить».
«Я уделил ей только одну сцену», - пишет Александр Сергеевич. Первоначально была ещё одна, «которую Пушкин вычеркнул, и, по-моему, напрасно» (слова не мои, а из книги В.П.Катаева «Алмазный мой венец», названной по цитате из этой самой «прелестной сцены»). Вероятно, не один Катаев считал, что вычеркнута сцена напрасно: в фильме С.Ф.Бондарчука она есть.
Служанки наряжают Марину («убирают»), готовя к решительному свиданию:
Сегодня ваш отец надеется на вас.
Царевич видел вас недаром,
Не мог он утаить восторга своего,
Уж ранен он; так надобно его
Сразить решительным ударом.
Именно поэтому так тщательно выбираются драгоценности: прекрасная панна должна быть неотразимой.
Ещё интересен момент, когда Рузя станет передавать слухи о нецарском происхождении жениха («он был прошедшею зимой у Вишневецкого слугой», «будто он дьячок, бежавший из Москвы, известный плут в своем приходе»). Марина решительно пресекает все эти разговоры («Он точно царский сын и признан целым светом»), однако затем скажет: «Мне должно всё узнать».
Не будет гадать о причинах исключения сцены. Скажем лишь одно: в ней мы не увидим даже намёка на любовь самой Марины.
Затем будет тот самый бал, к которому она так тщательно готовится. В этой сцене Марина и Самозванец только пройдут в полонезе, и панна назначит встречу у фонтана. Зато мы услышим, как о них судачат гости («Что в ней нашел Димитрий?.. мраморная нимфа: глаза, уста без жизни, без улыбки...», «Он не красив, но вид его приятен и царская порода в нём видна»), услышим разговоре о близком походе на Москву и станем свидетелями предвкушаемого отцом Марины триумфа:
А какова, скажи, моя Марина?
Я только ей промолвил: ну, смотри!
Не упускай Димитрия!.. и вот
Всё кончено. Уж он в её сетях.
И, наконец, решительное объяснение – знаменитая сцена у фонтана, по существу, единственная в окончательном тексте, где действует «гордая полячка».
«Романический и страстный характер» Самозванца проявится здесь в полной мере.
День целый ожидал
Я тайного свидания с Мариной…
…Но час настал — и ничего не помню.
Не нахожу затверженных речей;
Любовь мутит мое воображенье...
Однако же ответом на страстные признания будет только хладнокровный расчёт, который прозвучит практически в первой фразе Марины: «Часы бегут, и дорого мне время». Мы видим, с одной стороны, подлинную любовь, которая не даёт Лжедимитрию силы продолжать игру перед дамой сердца («Нет, я не мог обманывать тебя»):
Ты мне была единственной святыней,
Пред ней же я притворствовать не смел.
А с другой стороны – полное безразличие к чувствам. Хотя Марина и скажет:
Димитрий ты и быть иным не можешь;
Другого мне любить нельзя, - но чуть позднее проговорится:
Уж если ты, бродяга безымянный,
Мог ослепить чудесно два народа,
Так должен уж по крайней мере ты
Достоин быть успеха своего
И свой обман отважный обеспечить
Упорною, глубокой, вечной тайной.
И, услышав наконец «речь не мальчика, но мужа», уже не будет думать, кто по происхождению её избранник, и обещает следовать за ним:
Веди полки скорее на Москву —
Очисти Кремль, садись на трон московский,
Тогда за мной шли брачного посла…
Мусоргский в свою оперу введёт наставляющего Марину иезуита Рангони (и снова в сцену с «алмазным венцом»!), но Пушкину он не нужен: его Марина всё решает сама. Говоря о ней, поэт вспомнит: «Посмотрите, как она, вкусив царской власти, опьянённая несбыточной мечтой, отдаётся одному проходимцу за другим,.. всегда готовая отдаться каждому, кто только может дать ей слабую надежду на более уже не существующий трон. Посмотрите, как она смело переносит войну, нищету, позор, в то же время ведёт переговоры с польским королём как коронованная особа с равным себе, и жалко кончает своё столь бурное и необычайное существование». В планах поэта было и продолжение: «Я ещё вернусь к ней, если Бог продлит мою жизнь. Она волнует меня как страсть». Увы, не сложилось… Но тот характер, о котором пишет Александр Сергеевич, очерчен необычайно ярко.
А что же Самозванец? Именно в этой сцене он проявит свою волю и прозвучит знаменитый монолог, поразивший первых слушателей трагедии:
Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла,
Вокруг меня народы возмутила
И в жертву мне Бориса обрекла.
Очень интересно, что произносит его, как указывает Пушкин, «Димитрий», и к тому же «гордо». Наверное, имя царевича использовано, чтобы подчеркнуть решительность говорящего. А в следующей реплике (правда, произнесённой снова «Самозванцем») мы услышим и полное обоснование его действий:
… ни король, ни папа, ни вельможи
Не думают о правде слов моих.
Димитрий я иль нет — что им за дело?
Но я предлог раздоров и войны.
Им это лишь и нужно.
Именно поэтому он не боится, что Марина его «дерзостный обман заранее пред всеми обнаружит»:
Не мнишь ли ты, что я тебя боюсь?
Что более поверят польской деве,
Чем русскому царевичу?..
… и тебя,
Мятежница! поверь, молчать заставят.
И завершится сцена твёрдым намерением:
Она меня чуть-чуть не погубила.
Но решено: заутра двину рать.
Но сколько всего ещё впереди…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
