4 октября 1957 года с полигона Тюра-Там в Казахстане, ныне известного как космодром Байконур, была запущена межконтинентальная баллистическая ракета Р-7. Однако вместо стандартного испытания дальности полёта, она вывела на орбиту земной рукотворный объект — небольшой светящийся шар с четырьмя длинными антеннами. Сегодня это устройство известно во всём мире как первый искусственный спутник Земли. Мало кто знает, что он мог быть совершенно иным. Об этой малоизвестной истории вы узнаете из текста ниже.
Вторая луна
Идея создания искусственного спутника впервые была высказана знаменитым физиком Исааком Ньютоном в его значимой работе «Математические начала натуральной философии» (1687), где он представил возможность придать пушечному ядру такую скорость, при которой оно вместо падения на Землю начнет бесконечно двигаться по орбите. Позднее эту концепцию обыграли французские писатели-фантасты Жюль Верн и Андре Лори в романе «Пятьсот миллионов бегумы» (1879). За десять лет до них, в США, теолог Эдвард Хейл предложил более амбициозный проект обитаемого спутника в своих произведениях «Кирпичная луна» (1869) и «Жизнь на кирпичной луне» (1870).
Хейл считается "чудом литературы": он начал писать и издаваться в раннем возрасте, предпочитая исключительно реалистические рассказы. "Кирпичная луна" стала исключением из этого правила. Герои дилогии задумали вывести на орбиту объект диаметром 200 футов (61 м), сделанный из кирпича, полагая, что при прохождении через атмосферу он так сильно нагреется, что ни один известный металл не сможет выдержать такую температуру. Для запуска применялись огромные маховики, но система случайно активировалась раньше срока, из-за чего вместе с "Луной" в космос полетели и её создатели. И они не только выжили, но и организовали там процветающую колонию!
Идея обитаемого спутника, или орбитальной станции, была дальше развита первыми теоретиками космонавтики. Так, например, Константин Эдуардович Циолковский затронул эту тему в своей научно-фантастической повести «Вне Земли», сокращённая версия которой впервые появилась в популярном журнале «Природа и люди» в 1918 году. Циолковский предполагал, что в дальнейшем (примерно после 2017 года) учёные смогут отправить на геостационарную орбиту тысячи ракет с пассажирами для постройки станции в виде огромной цилиндрической теплицы, поддерживающей жизнь ста человек. Такая станция должна будет медленно вращаться, не для создания искусственной силы тяжести, а для регулирования температуры внутри. Согласно его задумке, эти станции-теплицы можно соединять друг с другом, создавая более крупные космические колонии. В 1929 году был предложен ещё более амбициозный план – создание космической станции на гелиоцентрической орбите, или искусственной планеты. Английский физик Джон Бернал, известный как автор термина «научно-техническая революция», предложил построить сферу диаметром 16 км из материала астероидов, способную вместить от 20 000 до 30 000 человек, живущих на внутренней стороне. Бернал считал, что такая искусственная планета могла бы служить базой для запуска и ремонта космических кораблей, проведения астрономических наблюдений и туризма.
Со временем можно было заметить, что создать средство для вывода спутника или станции на орбиту так и не удалось. Отсутствие ракетоносителя породило некоторые экзотические проекты. К примеру, в 1944 году генерал-майор Георгий Иосифович Покровский опубликовал статью «Новый спутник Земли», где предложил идею запуска металлического объекта с помощью направленного взрыва. Хотя он понимал, что таким способом на орбиту можно отправить только обломки, он считал, что даже этот эксперимент будет полезен: наблюдение за движением обломков предоставит новую информацию о природных условиях на границе космоса.
Величайший советский теоретик космонавтики Ари Абрамович Штернфельд активно пропагандировал идею создания крупной обитаемой базы — «малой луны», которая должна была стать отправной точкой для межпланетных экспедиций. Для популяризации своей концепции он создал серию фантастических «репортажей», подробно описывающих этапы освоения внеземного пространства.
Замыслы теоретиков отличались масштабностью и наглядно демонстрировали наивность увлечённой публики. Оправданием для них служит то, что они не могли вообразить, с какими сложностями столкнётся практическая космонавтика.
Тема №72
В октябре 1954 года вышел любопытный футурологический номер журнала «Знание – сила», в котором один из сегментов был посвящён предстоящему полёту на Луну. Ведущие советские популяризаторы науки и писатели-фантасты делились своими мыслями о будущей космической экспансии. В частности, журнал содержал прогноз: запуск первого искусственного спутника произойдёт в 1970 году, причём сразу на геостационарную орбиту. Однако авторы ошиблись, ведь космическая эра началась значительно раньше.
Обсуждение реальных искусственных спутников, а не вымышленных, началось после того, как в октябре 1951 года Международный совет научных союзов под эгидой ЮНЕСКО решил организовать условный Международный геофизический год, приуроченный к пику солнечной активности. Он был запланирован с 1 июля 1957 года по 31 декабря 1958 года, длительностью 18 месяцев.
Соединённые Штаты Америки заявили 29 июля 1955 года о планах запустить спутник в этот период. Вскоре, 3 августа, советский академик Леонид Иванович Седов, известный западным журналистам как авторитет в советской космонавтике, сделал аналогичное заявление.
Главный конструктор ОКБ-1 Сергей Павлович Королёв не хотел уступать американцам первенство в запуске первого спутника. Он обратился за теоретическим обоснованием к своему давнему партнёру, инженеру-полковнику Михаилу Клавдиевичу Тихонравову. Их обсуждение на эту тему состоялось ещё в сентябре 1953 года.
Работы по прототипу межконтинентальной баллистической ракеты Р-7 только начинались, но было очевидно, что двухступенчатый носитель, построенный по «пакетной» схеме, может достигнуть первой космической скорости. Группа под руководством Тихонравова в НИИ-4 МО выполнила необходимые расчёты в рамках темы №72, на основе которых была составлена записка «Об искусственном спутнике Земли». 27 мая 1954 года Королёв направил её министру вооружения Дмитрию Фёдоровичу Устинову с предложением начать проектирование, но получил отказ, так как от ОКБ-1 ожидали разработки стратегической ракеты, а научные исследования мало интересовали политиков и военных.
Ракетостроители не были обескуражены отказом. В мае 1955 года Тихонравов представил новую записку, а 16 июня Королёв добавил свои размышления, подчеркнув «политическую важность» запуска первого спутника. Тем не менее, эта записка также не произвела значительного влияния на партийное руководство. Однако работа по теме №72 не прекращалась.
Были рассмотрены два типа автоматических спутников. Первый тип – спутник, который будет двигаться по орбите на высоте от 200 до 300 км без ориентации в пространстве, и получил обозначение «Объект “Д”». Второй тип – спутник, который сможет ориентироваться и изменять положение по команде с Земли, назвали «Объект “ОД”». Спутники должны были оснащаться системами связями с земными станциями для телеметрического контроля бортовых систем, для измерения траектории и взаимодействия с командными радиосистемами и т. д.
Позиция советских властей относительно проекта изменилась после заявления американского президента Дуайта Эйзенхауэра, который объявил о «начале запусков малых беспилотных спутников на земную орбиту». В начале августа первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв и председатель Совета министров Николай Александрович Булганин получили записку, касающуюся космической инициативы США, и решение в поддержку отечественных разработок по теме №72 было принято практически сразу.
30 августа 1955 года на совещании под руководством Василия Михайловича Рябикова, занимавшего тогда должность заместителя министра среднего машиностроения, собрались ведущие специалисты по ракетной технике, включая Сергея Павловича Королёва, Михаила Клавдиевича Тихонравова и Валентина Петровича Глушко. От Академии наук присутствовал Мстислав Всеволодович Келдыш. Королёв сделал краткий доклад о возможностях ракеты Р-7 и вариантах спутников, после чего предложил создать в структуре АН СССР подразделение, которое займётся разработкой программы научных исследований с использованием серии космических аппаратов – «Специальную комиссию по объекту “Д”».
С энтузиазмом приступив к работе, Келдыш с декабря 1955 по март 1956 года организовал серию встреч с учёными, проявлявшими интерес к исследованию околоземного пространства. Каждое мероприятие фокусировалось на конкретной теме: космических лучах, ионосфере, магнитном поле Земли и так далее. Обсуждались три ключевых вопроса: какую пользу может принести искусственный спутник каждой из научных дисциплин, какие приборы следует на него установить и какая из научных команд возьмёт на себя их создание.
Серьёзный подход к делу способствовал тому, что 30 января 1956 года было принято постановление Совета министров №149-88 «О создании объекта “Д”». В нём, в частности, говорилось:
«Принять предложение <…> о создании в 1957-1958 гг. на базе разрабатываемого изделия Р-7 искусственного спутника Земли (объект «Д») весом 1000-1400 кг с аппаратурой для научных исследований весом 200-300 кг.Срок первого пробного пуска объекта «Д» установить – 1957 год».
Получив долгожданное решение, Королёв сразу же приступил к воплощению своих замыслов в жизнь. К июлю 1956 года был завершен проект в виде чертежей объекта «Д» (модель 8К71Д). После изучения различных вариантов было решено выбрать коническую форму корпуса с круглым основанием. Чтобы запустить спутник, ракету Р-7 (8К71) модернизировали до варианта 8А91, который отличался увеличением мощности двигателей, в том числе рулевых. Производством деталей занимался Опытный завод №88 ОКБ-1.
Некоторые технологии, впервые использованные в объекте «Д», впоследствии применялись в строительстве космических кораблей. В частности, спутник был оборудован секциями полупроводниковых солнечных батарей наряду с химическими аккумуляторами. Чтобы избежать перегрева, температура внутри герметичного корпуса регулировалась через принудительную циркуляцию теплоносителя (азот в газообразной форме) и, что важнее всего, посредством изменения собственного коэффициента излучения. Для этого на боковой поверхности спутника были установлены шестнадцать автоматически управляемых секций жалюзи.
Объект «Д» был оборудован двенадцатью научными приборами, предназначенными для измерения давления и ионного состава верхних слоев атмосферы, определения напряженности электростатического и магнитного полей Земли, изучения интенсивности солнечного корпускулярного излучения и первичного космического излучения, а также для регистрации ядер тяжелых элементов в космических лучах и ударов микрометеоров.
Первый простейший
Осенью 1956 года выяснилось, что намеченные планы запуска спутника находятся под угрозой срыва из-за трудностей в создании научной аппаратуры. Сохранилась записка «О работах по объекту “Д”», направленная 28 сентября в ЦК КПСС; в ней излагалось содержание доклада Келдыша на заседании Бюро Президиума Академии наук. Среди прочего академик отмечал:
«Следует подчеркнуть, что ряд министерств, например, Министерство радиотехнической промышленности, существенно задерживает сроки изготовления и поставки различных изделий и материалов.Особенно напряжённое положение с использованием полупроводников на объекте “Д” и с созданием кремниевой солнечной батареи в качестве источника питания аппаратуры и телеметрии. Министерство цветной металлургии СССР и Министерство химической промышленности существенно задерживают поставку чистого кремния и кварца.К числу недостатков работы Специальной комиссии при Президиуме АН СССР по объекту “Д” следует отнести то, что до настоящего времени к оптическим наблюдениям за объектом “Д” не привлечены астрономы и не подготовлены предложения по малому объекту “Д”.Кроме того, Специальная комиссия затянула вопрос по согласованию технического задания на аппаратуру по фотографированию земной поверхности».
Возникла идея перенести дату запуска на апрель 1958 года. Столь долгая отсрочка категорически не устраивала Королёва, и тогда он принял «волюнтаристское» решение, ставшее историческим. 25 ноября ОКБ-1 внесло предложение о разработке и запуске в апреле-мае следующего года «Простейшего спутника» (объект ПС-1) массой до 100 кг. Конструктор Борис Евсеевич Черток в мемуарах пересказывал слова Константина Давыдовича Бушуева:
«СП [Сергей Павлович] собрал всю нашу команду и предложил работы по «объекту Д» временно остановить, а всем за оставшийся месяц сделать «хоть на коленке» простейший спутник. Мы уже прикинули с баллистиками, можем килограммов 80 вытащить на орбиту с апогеем в 1000 километров. СП считает, что это будет сенсация. Надо успеть не только этот футбольный мяч сделать, но ещё для него обтекатель и специальную систему разделения. <…> Нас всех СП терроризирует сообщениями, которые ему кто-то подбрасывает или он сам их придумывает, якобы американцы объявили, что запустят свой спутник по программе «Авангард» в октябре. Келдыш считает, что они способны вывести не более 10-15 килограммов, но шуму наделают много».
Новая инициатива получила одобрение, и 15 февраля 1957 года было выпущено постановление Совета министров №171-93 «О мероприятиях, связанных с проведением Международного геофизического года» (утвержденное постановлением Президиума ЦК КПСС №П76/III), в котором предусматривался запуск простого спутника на орбитальную траекторию, проверка возможности его наблюдения и приём радиосигналов с него. Важным условием было, что запуск спутника ПС-1 разрешён только после одного-двух успешных запусков ракеты Р-7.
Руководство созданием и постройкой облегчённого варианта спутника в ОКБ-1 возложили на двух инженеров — Михаила Степановича Хомякова и Олега Генриховича Ивановского. Разработку радиопередатчика взяли на себя Константин Иосифович Грингауз и Вячеслав Иванович Лаппо. Специальные сигналы для передатчика придумывал Михаил Сергеевич Рязанский. Проектированием головного обтекателя ракеты, защищавшего спутник при выводе в атмосферу, занималась группа Сергея Осиповича Охапкина.
Хотя по конструкции спутник был довольно прост, он создавался впервые; до того момента не существовало готовых прототипов орбитальных искусственных объектов. Конструкторы скоро заключили, что ПС-1 лучше выполнить в форме шара. Такая форма позволила оптимально использовать внутренний объём при минимальной поверхности оболочки. Королёв также поддерживал эту идею, возможно, из-за образа «малой луны».
Люди, работавшие над спутником, позже отмечали, что главный конструктор уделял особое внимание эстетике первого космического аппарата: алюминиевую сферу тщательно отполировали до блеска и разместили на бархатной подложке. Королёв предвидел, что ПС-1 станет символом XX века, появится на почтовых марках, медалях, открытках и памятниках, поэтому стремился к максимальной выразительности при элегантной простоте его внешнего вида.
Внутри спутника были установлены два передатчика, излучающие сигналы на частотах 20,005 и 40,002 МГц с мощностью в 1 Вт. Это позволяло радиолюбителям принимать сигналы ПС-1 на большие расстояния. Сигналы сателлита подавались в виде телеграфных импульсов длиной около 0,3 секунды, при этом работа одного передатчика означала паузу для другого. Спутник мог функционировать непрерывно не менее двух недель. Электропитание бортовых систем ПС-1 обеспечивалось с помощью электрохимических источников тока, таких как серебряно-цинковые батареи. Четыре длинные антенны были закреплены на передней («верхней») части корпуса, и после отделения от ракеты они разворачивались на угол 35° благодаря специальному пружинному механизму. Общий вес ПС-1 составлял 83,6 кг.
Процесс проектирования был быстрым, а детали изготавливались одновременно с разработкой чертежей. «Двойник» спутника многократно тестировался на стыковку и отделение от ракеты до тех пор, пока инженеры не убедились в надежности всей системы — от срабатывания пневмозамков и отделения обтекателя до разворачивания антенн и правильной ориентации спутника.
17 сентября 1957 года, на мероприятии, посвященном столетию со дня рождения Циолковского в Колонном зале Дома Союзов, выступил Сергей Королёв, тогда ещё малоизвестный член-корреспондент Академии наук. В тот же день газета «Правда» опубликовала его тезисы в статье под названием «Основоположник ракетной техники», впервые после войны подписанной его настоящим именем Королёв.
В статье были такие слова:
«Советские учёные работают над вопросами глубокого проникновения в космическое пространство. Сбываются замечательные предсказания К.Э. Циолковского о полётах ракет и о возможности вылета в межпланетное пространство, высказанные им более шестидесяти лет тому назад».
Через два дня после этого, 19 сентября, Королёв прибыл на полигон Тюра-Там. Там состоялось заседание Государственной комиссии по запуску спутника, где все службы подтвердили свою готовность к старту.
22 сентября на полигон доставили ракету-носитель 8К71ПС (№М1-1) со спутником ПС-1. Она представляла собой значительно облегчённую модификацию лётного испытательного варианта Р-7. Макетная головная часть вместе с измерительными системами была снята и заменена коническим переходником. С центрального блока убрали радиоотсек с системой радиоуправления общей массой 300 кг, поскольку не было нужды в высокой точности выведения полезной нагрузки. В верхней части бака окислителя центрального блока сделали противосопло для торможения блока и увода его в сторону от спутника после разделения.
В ходе подготовки в Монтажно-испытательном корпусе прошли последние тесты. Тогда и случился неприятный казус. Ведущий инженер-конструктор Олег Генрихович Ивановский вспоминал:
«Полуоболочки корпуса уложили на высокие специальные подставки, в комнату монтажники внесли батарею. Последние контрольные замеры. Смотрю на вольтметр, и… холодок пробежал по коже, а во рту стало как-то кисло. Напряжение на нужных контактах штепсельного разъёма – нуль!Пришлось об этом докладывать Королёву. Кстати, на полигон уже прилетел Председатель Государственной комиссии по пуску спутника Василий Михайлович Рябиков!Само собой разумеется, что немедленно была создана специальная комиссия с участием самых ответственных специалистов.Батарею возложили на «операционный» стол. С серьёзностью хирургов, делающих операцию на человеческом сердце, наши монтажники приступили к вскрытию. Ей, понятно, больно не было, чего никак нельзя было сказать, глядя на побледневшее лицо Владимира Сергеевича Богоцкого, ответственного от того самого института, готовившего батарею.Сняли полированные блестящие крышки корпуса. И в руках нашей монтажницы – Риммочки Коломенской – штепсельный разъём… и несколько оторвавшихся из-за плохой пайки проводов.В комнате второго этажа испытательного корпуса собралось довольно много народу. Как сейчас вижу побелевшее от гнева лицо Рябикова, его руку, постукивавшую по столу куском кабеля с тем злополучным штепсельным разъёмом, слышу и слова, произносимые сквозь зубы:— Ну, бандиты вы или не бандиты? Ну, можно ли найти имя такому безобразию?Рядом Королёв. Молчит. Только желваки на скулах ходят.«Подсудимый» Богоцкий, с присущей ему невозмутимостью и с французским прононсом, пытался объяснить:— В цэлях повищэния надьёжности ми пгименяли эпоксидную смолу, но… но… этого…— Нет, вы мне ответьте, бандиты вы или не бандиты?..Вечером шутили, что «изглоданный труп» Богоцкого был выброшен из окна второго этажа.Тот злополучный штепсельный разъём был заново перепаян золотыми ручками Риммочки Коломенской, напряжение на контактах проверено. Батарею установили на место. Проверили ещё раз работу приборов, герметичность. Всё в порядке».
Пуск назначили на 6 октября 1957 года, но Королёв потребовал произвести его на двое суток раньше. Согласно популярной легенде, причиной стал полученный из Москвы листок экспресс-информации, в котором утверждалось, что на совещании по координации запусков ракет и спутников, которое проходило в Вашингтоне по линии Международного геофизического года, на 6 октября намечен американский доклад «Спутник над планетой». Главный конструктор встревожился: вдруг это будет не доклад, а сообщение об успешном запуске? Конечно, Королёв знал, что конкуренты перенесли старт своего космического аппарата на март 1958 года, но что если они тайно решили пересмотреть сроки?
Действительно, американцы могли попытаться опередить СССР. В то самое время они активно развивали проект «Фарсайд» (Farside), который предусматривал пуски на большую высоту (примерно 6370 км) связок твёрдотопливных ракет, стартующих со стратостата. Если в конце разгона верхнюю ракету направить горизонтально, то теоретически она может разогнаться до первой космической скорости и стать искусственным спутником Земли.
3 октября 1957 года с тихоокеанского атолла Эниветок была предпринята попытка запустить ракету проекта «Фарсайд», однако американцам не повезло: стратостат не достиг заданной высоты, ракета сбилась с курса, максимальная высота её полёта составила около 800 км.
Приказ о пуске ПС-1 был подписан на полигоне Тюра-Там 2 октября. Следующим утром ракету вывезли на старт. В ночь с 3 на 4 октября началась заключительная стадия подготовки – заправка ракеты компонентами топлива.
4 октября 1957 года в 22:28 по московскому времени ярчайшая вспышка осветила ночную казахстанскую степь. Олег Ивановский вспоминал:
«Я смотрел, не отрывая глаз, боясь моргнуть, пропустить мгновенье подъёма.И вот отблеск пламени и вслед за ним низкий раскатистый гул. Ракету заволокли клубы дыма, поползли вверх, ракета, казалось, дрогнула и поднялась… И – всплеск! Ярчайший всплеск света! Пламя вырвалось и рвало ночь. Заметил, кругом светло, так светло, что видны тени, резкие, но бегущие живые тени, от стоящих неподвижно людей и машин. Такое я видел впервые…«ПОШЛА!!!»Через десяток минут из фургона телеметристы сообщили, что всё в порядке, первая космическая скорость ракетой набрана, спутник отделился от ракеты».
Подготовка и запуск первого искусственного спутника Земли
Наблюдения на первых витках показали, что ПС-1 движется по орбите с наклонением 65,1°, высотой 228 км в перигее и 947 км в апогее. Каждый виток занимал 96 минут 10,2 секунды.
Мировой общественный резонанс был ошеломляющим. Зрелище маленькой искусственной звёздочки, бегущей в небе за пределами атмосферы, с неустанно передаваемым по радио «бип-бип-бип» быстро захватило внимание широкой аудитории, включающей учёных, радиолюбителей, военных, агентов разведслужб и бесчисленных зрителей, взобравшихся с биноклями на крыши.
Советское руководство и, прежде всего, лидер страны Хрущёв торжествующе наблюдали, как «оценивающее любопытство западных стран сменяется восхищением, смешанным с завистью». Пропагандистское клише «социализм – это и есть та надёжная стартовая площадка, с которой Советский Союз запускает свои космические корабли» утвердилось в качестве беспроигрышного козыря на международной арене.
Интересна ещё одна деталь исторического запуска. Принято считать, будто бы бегущая по небосводу звёздочка, появившаяся после 4 октября 1957 года, – это сам спутник. В действительности отражающая поверхность ПС-1 была слишком мала для визуального наблюдения; любопытствующие видели вторую ступень – центральный блок ракеты-носителя, который вышел на ту же орбиту.
ПС-1 летал девяносто два дня, до 4 января 1958 года совершив 1400 оборотов вокруг Земли.
Что касается объекта «Д», то он отправился на орбиту 15 мая 1958 года под названием «Третий искусственный спутник» и на тот момент стал крупнейшим научным достижением СССР.
Запасной вариант
У команды Королёва были конкуренты не только в США. Идею запуска искусственного спутника рассматривал Михаил Кузьмич Янгель, возглавлявший ОКБ-586 (Особое конструкторского бюро №586).
В 1956 году, вернувшись из очередной командировки в Москву, он собрал совещание с ведущими специалистами своего бюро, где, помимо информации о текущей деятельности, объявил:
«В будущем году Королёв будет запускать искусственный спутник на «семёрке». Мне предложено [Дмитрием Фёдоровичем Устиновым] подстраховать эту работу. Думаю, задачу можно решить, если на нашу Р-12 поставить вторую ступень».
Предложение Янгеля состояло в том, чтобы, располагая межконтинентальной ракетой, «нарастить» её на одну ступень, которая может разогнаться до первой космической скорости. С учётом жёстких сроков запуска первого спутника специалисты ОКБ-586 собирались сэкономить время, опираясь на готовое производство, аппаратуру и стартовый комплекс.
В январе 1957 года начались проектно-поисковые работы. Они показали, что ни одна из существующих ракет, зенитных и баллистических, либо не вписывается как вторая ступень в Р-12 (8К63), либо из-за низкой тяги двигателей не способна развить космическую скорость после отделения. Не прошёл экспертизу и укороченный вариант Р-12: для него не нашли подходящего высотного двигателя.
Получалось, что вторую ступень надо проектировать «с нуля». Тут конструкторы столкнулись с масштабным фактором – «изделие» никак не удавалось «подогнать» под Р-12 без значительной потери тяги.
Так или иначе, работа по созданию альтернативного спутника не стала приоритетной для ОКБ-586, поскольку не могла дать быстрых результатов. Космической тематикой главный конструктор Янгель вплотную занялся лишь в 1959 году, когда выступил с предложением о разработке ракеты «Космос» (63С1) на основе боевой Р-12. Первый успешный запуск этого носителя был осуществлён 16 марта 1962 года – на орбиту был выведен сферический спутник ДС-2 («Космос-1»).
Официальная группа сайта Альтернативная История ВКонтакте
Телеграмм канал Альтернативная История
Читайте также:
👉 Подписывайтесь на канал Альтернативная история ! Каждый день — много интересного из истории реальной и той которой не было! 😉
