В рамках беседы в подкасте "Soundings" Роберт Трухильо рассказал о сцене из документального фильма METALLICA "Some Kind of Monster", когда на первой встрече со своими новыми коллегами по группе он пытается сохранить самообладание, пока ему вручают бонус в размере 1 миллиона долларов. На вопрос о том, что он чувствовал в этот момент, Роб ответил так:
«Это было странно и сюрреалистично. Наверное, я не верил в это. Это казалось нереальным. Это забавно, потому что на самом деле... Это как бы есть, но этого словно нет. Все говорят: "Вот это да, чувак". После уплаты налогов сумма немного отличается от миллиона долларов. Наверное, я был настолько поглощён объемом работы, что подумал: "Хорошо, это круто". Но потом я подумал: "Пора браться за работу. Мне нужно выучить эту гору каталогов". А потом появился новый альбом "St. Anger", который они ещё даже не играли вживую, потому что он был создан в студии. И я должен был выучить эти песни. Я воспринял это в смысле: "У меня впереди много работы. Мне некогда думать о другом... Я не собираюсь думать о деньгах. Я не буду отмечать происходящее, потому что у меня есть работа". Помню, я не был дома около шести месяцев, почти. Может, я и ездил домой на ночь или две, чтобы взять одежду или что-то ещё, что мне было нужно, и привезти это на север, но по сути я переехал в Сан-Франциско прямо в тот же момент. И моя жизнь изменилась навсегда».
Трухильо, который был участником группы Оззи Осборна, когда ему предложили присоединиться к METALLICA, рассказал, что прослушиваний было два:
«И они проходили не подряд. Было одно, а потом ещё одно — не знаю, где-то через три-четыре-пять месяцев, я не помню. Но когда после второго прослушивания всё стало серьёзнее, это было интересно, потому что мне позвонил Оззи, а Оззи никогда мне не звонил. Всегда звонил кто-то из команды менеджеров или, может быть, Шэрон Осборн, его жена. Но Оззи никогда не звонил мне. И вот он мне позвонил и сказал: "Привет, Роб. Слушай, давай отправимся в тур, чувак. Я готов. Оззфест. Мы ведь сыграем, да?" И ответил: "Да". Потому что я ещё не слышал от METALLICA о том, получил ли я это место. Так что я был взволнован: "Я возвращаюсь к работе". Потому что в то время он вернулся в BLACK SABBATH — они воссоединились, и всё внимание было сосредоточено на SABBATH, а это круто. Но я не работал. И я подумал: "Это здорово. Я смогу вернуться в тур и заняться работой". И буквально через два дня или на следующий день мне позвонил барабанщик METALLICA Ларс Ульрих и сказал: "Мы хотим, чтобы ты приехал сюда, чтобы с тобой поговорить". И ответил: "Окей". Они не сказали мне, что подпишут со мной контракт. Я всегда думаю о худшем сценарии. И они из тех людей, которые заставят вас прилететь на место, чтобы сказать, что вы не получили контракт. Так у них заведено. Типа: "Мы хотели сказать тебе лично, потому что мы тебя уважаем, что не подпишем с тобой контракт" — что-то в этом роде. Так что я готовился к этому. Но я не был уверен. Оззи только позвонил мне, и я подумал: "Подождите, это безумие. Это странно". И вот я поднимаюсь туда, и, да, именно там была встреча с предложением денег и всем остальным. И опять у меня в голове крутится: "Так, я должен выучить песни за 30 лет". Это было похоже на цикл полоскания стиральной машины в моём мозгу. И вот, в общем-то, сейчас я думаю об Оззи, и я сказал им — я даже не знаю, почему я это сказал, но я всегда старался быть лояльным к Оззи и Шэрон, они очень много для меня сделали. Так что я сказал: "Я думаю, что не смогу участвовать в этих концертах. Но когда у меня закончатся обязательства перед Оззи", — это был восьминедельный тур — я приму участие. И я помню, как Ларс ответил: "Мы уважаем твою преданность. Это очень почётно. Но этот поезд уходит, и он движется быстро, и ты должен вскочить на борт и отправиться с нами". Я такой: "Хорошо". В тот вечер я прилетел домой, поехал к Шэрон и Оззи, встретился с Шэрон и сказал: "Я собираюсь присоединиться к METALLICA". Да, это было тяжело, потому что я думаю, когда всё сказано и сделано, каждый музыкант сочиняет музыку, творит, выступает, и всё это продиктовано страстью. Поэтому тяжело, когда ты теряешь участника команды. Тем более я играл с Оззи около семи лет. Так что это было трудно, но я также чувствовал, что должен быть там лично, чтобы сказать ему и сказать ей. В общем, так всё и произошло. Не было никаких плохих предчувствий... Обычно, когда такое случалось в прошлом, это могло стать довольно неприятным событием для любого. Когда покидаешь команду, это нехорошо. А потом, как я уже говорил, моя жизнь изменилась. Внезапно я стал частью новой семьи, жил в новом районе, и началось другое существование».
Другие публикации на эту тему:
