Опять приходится повторять то, что сказано уже в статье:
потому что для целой группы явно альтернативно одарённых не дошло.
В том случае, если любопытствующий в самом деле решит ознакомиться с актами Международного военного трибунала в Нюрнберге, а они есть вот тут:
на английском:
на русском:
Обвинительный акт («Обвинительное заключение» в русской терминологии)
Приговор (в терминологии именно этого суда),
(на французском, извините, на скорую руку не нашёл)
он заметит, что обе эти части неразрывно связаны между собой и то, что озаглавлено как «Приговор», не представляет собою именно приговора в соответствии с континентальным и советским правом. Это прямо следует из того обстоятельства, что вообще нельзя корректно прочесть этот документ и вполне его понять, если только не прочитать именно Обвинительный акт. Более того, хорошо видно, что из этого «Приговора» по каждому обвинению и по каждому обвиняемому делаются постоянные ссылки именно на обвинительный акт, в то время как приговор суда в континентальном процессуальном праве и в советской процессуальной системе (как и решение по гражданскому делу) — совершенно самостоятельный документ. Можно спокойно уничтожить всё дело, кроме этих актов (в отношении гражданских дел ровно так и делается по прошествии определённого времени, так что советую подлинники из дел забирать) и спокойно понять — что рассматривает суд, на чём он делает свои выводы (единственное, чего нельзя будет понять в таком случае, так это соответствие судебного акта материалам дела). В данном случае, в случае чтения документов Международного военного трибунала такое просто невозможно и невозможно именно потому, что только два, оба, совокупно эти документы и составляют в нашем понимании приговор, а не один из них.
Мне могут возразить, что в русском тексте Международного военного трибунала содержится всё-таки слово «приговор». Это так, однако в ст. 354.1 УК РФ под термином «приговор» может пониматься только то, что понимается именно в континентальном праве (напомню, что понятие приговор это судебный акт, который прямо определён в том же самом УК РФ, а судить за уголовное преступление в РФ можно только и исключительно в соответствии с УК РФ, а не в соответствии с любым актом, вынесенным по иным правилам и в иной системе правовых норм), то есть именно оба указанных документа, а не только тот, который озаглавлен как «Приговор» (или Judgement) Международным военным трибуналом.
Вот если бы ст. 354.1 УК РФ звучала:
Статья 354.1. Реабилитация нацизма
1. Отрицание фактов, установленных в документе, озаглавленном как «Приговор Международного военного трибунала...» ...
то вот тогда бы дело обстояло именно эдак, как пытаются это изобразить ревизионисты преступлений нацистов, распространяющие именно геббельсовскую пропаганду. В том числе и все те руководители России, о которых частенько упоминают. Правда, привлечь их к ответственности по ст. 354.1 УК РФ нельзя, так как они ничего подобного не делали после введения в действия этого состава преступления, а обратную силу нормы УК РФ имеют только в том случае, когда они
либо смягчают наказание,
либо смягчают ответственности,
либо расширяют права,
либо вообще декриминализуют деяние.
И да, Роберт Х. Джексон совершенно правду сказал: что в judgement эпизод расстрела в Катыни не упомянут вообще. В этом смысле он не соврал. Только вот перевести на русский язык сказанное им надо не словом «приговор»... а как?.. ну, например, как «документ, озаглавленный как „Приговор“».
А вот кто как его понял — вопрос другой. Но... к их несчастью (не скажу, что к счастью всех остальных однако, тут нет игры с нулевой суммой, которой так привержен Т. Тейлор) норма указанной статьи 354.1 УК РФ сформулирована именно в УК РФ и именно так, как она сформулирована. Кто может её ревизовать?
Ну, известно кто — наше блестящее в разнообразных местах Федеральное Собрание, а кто же ещё?
Кстати, если будете читать документы Международного военного трибунала, то обратите внимание, что там есть прямые заключения этого суда (а это именно суд, кто бы и что бы ни говорил, и, между прочим, по этому поводу как раз там же есть и обоснование того, почему это или то именно суд... ага, установил как факт, уже точно в документе, озаглавленном на русском языке как «Приговор») об исключении того или иного обвинения. Есть там и Особое мнение, которое тоже нелишне прочесть, например, чтобы обратить внимание, что и в Особом мнении некоторые эпизоды, в частности, расстрел в Катыни... не указаны. Неужели хоть кто-то всерьёз полагает, что именно судья от СССР именно игнорировал это, если бы это было именно проигнорировано Трибуналом или отвергнуто им? Ну-ну... а как такое сочетается с зависимостью советских юристов от «кровавого и тоталитарного режима»? А да, И.Т. Никитченко после всего этого был же страшно зарепрессирован: его избрали членом Верховного суда СССР, надо полагать, в наказание. Ну вот такие были зверские репрессии в то время в СССР, факт. Факт и то, что и Главного обвинителя от СССР — Р.А. Руденко просто загнобили в застенках прокуратуры, отчего он и скончался 23 января 1981 года. Представляете, сколько времени издевались над человеком!
Против фактов, как известно, не попрёшь.
Да-а-а уж...
Время было жуткое, просто жутчайшее, и атмосфера была мерзопакостная
Таким образом, вывод прежний:
в judgement международного военного суда ничего о расстреле в Катыни нет, в indictment — есть, а вот приговор в смысле, в котором употребляется этот термин в континентальном, стало быть в российском праве (и в советском тоже!) — это как раз оба документа: indictment+judgement, и следовательно, в приговоре (так, как это понимается в континентальном праве и, в том числе, в УК РФ) факт совершения расстрела в Катыни нацистами есть, и это остаётся фактом, не изменённым с помощью judgement по сравнению с тем, который указан в indictment.
А по поводу фокусов, которые возникают при переводе терминологии... Например, тут:
Обратите внимание, что когда украинский юрист говорит, что «суд оголосив рiшення», то из этого не понятно — решение суд огласил или определение он огласил, но вот если будет сказано, что «суд огласил решение» по-русски, то ясно, что суд вынес именно решение, то есть судебный акт по существу дела. И общие лингвистические словари тут, скорее всего, не помогут. А вот что является термином, а что нет, порою, действительно, догадаться сложно. Тут уже точно нужен профессиональный навык и знания, одного только знания языка будет маловато.
Почему примеры именно с Украины? Да просто потому что для русскоговорящих их проще понять.
Вот ещё пример из нормативного регулирования именно Украины же, чтобы уж совсем стало ясно.
В русском языке терминологически разведены понятия «мораль» и «нравственность». Точно так же, как они полностью разведены и в немецком языке (Moralität и Sittlichkeit). А вот в украинском языке — нет: только моральнiсть. Так что «противоречие нравственности» ничем не будет в украинской юридической терминологии отличаться от «противоречия морали», хотя для любого русскоговорящего или немецкоговорящего юриста даже на лексическом уровне эти два понятия (то есть даже не обращаясь к двум, — двум, а не одному! — категорическим императивам И. Канта; другое дело, что без этих императивов невозможно понять — что из них что, но видно, что они различны, ибо их два!) совершенно разные.
