«Жить нужно по правилам!», «Правовое государство это государство с верховенством закона»... Эти и аналогичные «трюизмы» просто словно из рога изобилия сыплются, главным образом, как раз от дилетантов, ничего не понимающих в предмете, о котором пытаются говорить. И заводят они очень далеко. Сейчас я это продемонстрирую.
Есть в континентальном праве такого типа набор правил, который часто именуют принципом презумпции невиновности. В действительности, конечно, такого принципа, как именно принципа, нет:
Этот набор правил, обобщая, можно сформулировать так:
в суждении о виновности субъекта суд не имеет права исходить изначально из доказанности вины каждого из субъектов обвинения, а последний не обязан, хотя и вправе, доказывать собственную невиновность, виновность должна быть суду прямо доказана в отношении каждого из субъектов обвинения исключительно с помощью обвинения.
О да, мне скажут, что это — совершенно общее место, что это совершенно очевидно, что иначе-де и быть не может. И вообще... о чём звук-то?
Ой ли?!
Но вот американский юрист Телфорд Тейлор, который был помощником Роберта Джексона на Нюрнбергском процессе, писал: «В Катынском деле, обстоятельства были таковы, что только Советский Союз или Германия могли бы совершить это злодеяние. Единственный путь для любой из сторон, был продемонстрировать свою невиновность и этим доказать вину другого».
Обращаю внимания, что СССР и никто из него вообще не был среди подсудимых того процесса. Поэтому как раз СССР не было никакой необходимости вообще доказывать или демонстрировать собственную невиновность.
Этот же юрист был обвинителем на IX «малом» Нюрнбергском процессе (дело по айнзацгруппам) при главном обвинителе Бенджамине Ференце. Это, замечу, профессор права. Обращу внимание, что именно он настоял, чтобы в обвинительном акте от США в Нюрнбергском Трибунале было обвинение Генерального штаба армии и Верховного командования вооруженных сил Германии, и именно США призывали признать их преступными организациями. В качестве свидетелей именно американцы привлекли несколько оставшихся в живых немецких фельдмаршалов. И вот тут ... незадача: обе организации были оправданы. Это к вопросу о том — как относился Нюрнбергский трибунал к обвинительным актам.
Однако вернёмся к логике.
Замечу, что вот то, что я привёл выше, написал именно юрист. Юрист англо-американский. Если не понимать последнего, то сие утверждение для уголовного процесса в наших глазах выглядит просто безумием. Почему?
Да всё потому же самому: логика выводов, которые делает суд в континентальном праве такова, что вопрос виновности не может быть вообще разрешён от противного. Всегда, при любых обстоятельствах, подчеркну: при любых обстоятельствах, при любом наборе обстоятельств, в том числе и наборе обстоятельств, которые упоминает Т. Тейлор, суд у нас просто обязан считать подсудимого именно невиновным. Его вина должна быть доказана прямо, причём именно обвинением.
Совершенно немыслимым для континентального процесса является доказательство такого рода:
Доказано, что деяние совершил либо А, либо Б. Поэтому если не Б, то А.
Точно так же немыслимо и такое:
Доказано, что деяние совершил либо А, либо Б. Поэтому если не А, то Б.
Поэтому вот эта сентенция «продемонстрировать свою невиновность и этим доказать вину другого» выглядит для континентального юриста, как минимум, глупой.
То есть доказательство невиновности одного ни при каких обстоятельствах не может быть доказательством виновности другого. Даже если «доказано», что виновен кто-то из них. Это — работа как раз тех самых правил, которые наименовывают презумпцией невиновности. Оговорюсь сразу: эти презумпции существует только и исключительно в уголовном процессе, в процессе об административных правонарушениях и в налоговом процессе, они не существуют в гражданском процессе. Их нет и в расследовании, между прочим. Но само по себе расследование ещё не делает субъекта виновным в совершении уголовного деяния. Подозревать или обвинять можно сколько угодно, но соваться с такой логикой в суды континентального права не стоит.
Как же разрешается такое положение тогда в судах континентального права?
Если в уголовном процессе вы не можете по каким-то причинам доказать, что деяние виновно совершил А, и не можете доказать, что деяние виновно совершил Б, то это значит... что первоначальное положение, что-де доказано, что это совершил либо А, либо Б — просто неверно. Перед Вами тогда — опровержение именно начального положения, кстати, самостоятельной ценности в уголовном процессе вообще не имеющее. Тут противоречие и его разрешение возникают именно в силу презумпции невиновности, которая запрещает использовать определённые логические (формальной логики) операции, а не в силу чего-то ещё. Иными словами, суд в уголовном производстве оперирует не просто обстоятельствами, а их доказанностью или недоказанностью, а также необходимостью или отсутствием необходимости что-то доказывать, причём ещё и в отношении каждого субъекта.
Но такая логика, заметим, вполне понятная юристам континентального права, абсолютно недоступна юристам англо-американской правовой семьи. Ну, кроме тех из них, кто специально проходил подготовку по континентальному праву. Причём в английских и американских школах права... такая подготовка считается предельно тяжёлой.
А теперь вспоминаем, что согласно англо-американскому процессу суд вправе, но вовсе не обязан мотивировать своё решение. Кстати, иногда поэтому решения английских и американских судов для нас, представителей советской и романо-германской правовых семей, представляются... алогичными, висящими в воздухе, немотивированными или мотивированными недостаточно. Порой там мотивировка вообще заменяется рассуждениями на практические темы, то есть носит не системный, а ситуативный характер. Иногда её заменяют пафосные ссылки на «отцов-основателей США».
Заметим, что в англо-американской системе нет единого предварительного следствия. Вообще. Нет и единого судебного следствия, там суд представляет собою лишь состязание обвинения и защиты. То есть фактически есть два следствия, которые проводят равномерно и защита и обвинение, каждый сам по себе, а суд лишь наблюдает за этим состязанием со стороны. То есть перед нами, строго говоря, не суд, а арбитраж. Тем более это всё усиливается немыми присяжными.
Именно поэтому, например, мы не встречаем в судебных континентальных процессах таких вот упражнений, которые позволил себе А. Дершовиц, даже если себе представить, что в рассуждении Алана Дершовица нет прямой и очень грубой математической ошибки, рассчитанной на исключительно безграмотных людей (а ведь именно сработало!), совершенно недостойной профессора Гарвардского университета:
При любых обстоятельствах даже истинность утверждения: «с высокой степенью вероятности А виновен в преступлении λ» никак не может доказывать вину А в преступлении λ.
В англо-американской правовой семье царит как раз концепция уголовного иска, совершенно чуждая континентальному праву. Если подходить с точки зрения природы, то природа искового производства и уголовного производства в англо-американской системе вообще не различаются. Поэтому там и существуют «сделки с правосудием» — аналог, между прочим, признания иска или мирового соглашения — в зависимости от набора условий подобной сделки.
Да-да, вот как раз там признание — «царица доказательств». В СССР как раз такой подход последовательно подвергался разгромной критике. Кстати, как раз А.Я. Вышинским, которому нагло приписывают прямо противоположное. Но это именно наглость и прямой обман.
Поэтому, кстати, в советской правовой семье не имелось и «сделок с правосудием», а простое признание вины подсудимым могло служить только смягчающим вину обстоятельством, но ни один приговор не мог быть основан исключительно на таком признании.
Но что же получается в случае уголовного иска? Получается, что изначально признаётся самостоятельная такая функция государства как репрессии, причём она рассматривается именно как основная, а не обеспечивающая право. В принципе все, кто утверждает при этом, что государство и есть высшее достижение в развитии человеческого общества, просто обязаны тогда принять и то, что такое государство есть самоценность, а репрессии являются именно главной целью государства и высшей ценностью в истории общества.
Чувствуете «жизнь по правилам»? А представление о правовом государстве как государстве с верховенством не права, а именно закона, как оно вам? Поняли откуда этот запашок идёт? Нет, там, откуда его несёт — давно уже все принюхались и не замечают.
Ну и да, в таком случае действительно предельным совершенством государства является открытая террористическая диктатура...