В советское время, если верить обрывочным сведениям и слухам, далеко не всем разведчикам удавалось остаться живыми и свободными даже, если они благополучно возвращались на Родину. Кто-то пропадал в «местах не столь отдаленных», а кто-то просто пропадал.
В СССР была отличная программа подготовки лингвистов. И разведчиков, судя по всему, тоже. Поэтому в качестве кадров сомнений не было.
Зато были сомнения в лояльности и устойчивости менталитета. Ибо свободное владение иностранным языком (а то, и несколькими) – палка о двух концах. Бьет она, в первую очередь, по менталитету.
«Чтобы понимать друг друга, недостаточно еще употреблять одинаковые слова, нужно также употреблять одинаковые слова для однородных внутренних переживаний… Оттого-то люди, принадлежащие к одному народу, понимают друг друга лучше, чем представители разных народов, даже когда они говорят на одном языке», – писал Ф. Ницше, немецкий философ, культурный критик и филолог.
Менталитет плотно завязан на эмоции. Именно через эмоции возникает принятие традиций, культуры, своеобразного типа мышления, ценностей, моральных норм и т.д.
Свободное владение иностранным языком предполагает, что вы не только понимаете, что вам сказали, и можете ответить, но и легко улавливаете эмоциональную составляющую и подтекст сказанного. То есть, вам не составит труда определить, какое из этих высказываний самое эмоциональное:
1. I care very much for my grandparents.
2. She is crazy about her kids.
3. My children mean the world to me.
Пишите ваши ответы в комментариях, а я продолжу.
Так вот, невозможно качественно слиться с местностью, если не пропитаться теми же самыми эмоциями, которыми живет эта местность, и не прирастить второй менталитет. А значит, научиться принимать все, что ему свойственно.
Максим Максимович Исаев был не только полковником советской разведки, но и в равной степени штандартенфюрером СС по фамилии Штирлиц. В нем существовали две личности параллельно. А значит, ничто штандартенфюрерское было ему не чуждо. Хоть и звучит это страшно. Без полного вживления в среду он просто не мог бы стать гениальным разведчиком. Пусть это и собирательный образ.
Люди, вырастившие в себе благодаря иностранным языкам дополнительные личности, все время находятся в пограничном состоянии. Им приходится переключаться с одной на другую личность в зависимости от среды обитания. А то и, подобно Гарри Поттеру, выбирать, на какой стороне – условного Света или Тьмы – они хотят осесть.
Об этом параллельном менталитете, очевидно, знали в СССР. И делали выводы.
Массовое и слишком глубокое погружение в иностранный язык опасно для государственности. Оно вредит менталитету, а значит, целостности общества.
Люди с несколькими менталитетами утрачивают грань между «свой» и «чужой» и могут успешно существовать, как в своей, так и в чужой культуре. Что не есть good для любого государства.
Поэтому государство и вынуждено блюсти чистоту официального языка, пересматривать программы обучения иностранным и преподавать их идейно правильно. Чистой логикой, как математику, а не как языки. То есть, без излишнего погружения в эмоции, менталитет и культуру и без настройки личности изучающего на новую волну.
Многим мерещится в этом ущемление прав отдельно взятого человека. Не факт. Это всего лишь оборонительная функция любого государства.
А что до человека, так тут по-прежнему действует незыблемый принцип ‘According to your faith be it unto you’/По вере вашей да будет вам (Евангелие от Матфея).
Вся прелесть иностранных языков заключается в том, что им нельзя научить. Можно показать, рассказать, объяснить. Но научить нельзя. Языкам можно только научиться – научить собственное «Я». Волевым усилием и верой в себя.
И если человек реально решил это сделать, то хрен его остановишь. Он уверенно и по собственной воле шагнет на зыбкую почву пограничного состояния.
