Мазаный — это военнослужащий, за которым стоит высокопоставленный благодетель, в нужный момент помогающий своему подопечному по службе.
(Великий толковый армейский словарь жаргонизмов).
— Ты откуда? — удивленно спрашивал у меня дежурный по части, глядя на мою увольнительную записку — Ваш курс еще позавчера весь вернулся.
— Ну вот так вот получилось — отвечал я — Начальник факультета отпустил.
Дежурный неоднозначно кивнул (мол, знаю я таких, как ты) и нехотя дал мне добро на постановку в строй к однокурсникам.
Когда я прибыл в казарму, после своего относительно огромно увольнения (я отдыхал двое суток, а все лишь до вечера дня принятия военной присяги), все с тех пор начали смотреть на меня не иначе как на человека, у которого есть серьезные подвязки среди крупных командиров.
— Ну не фига ты! — удивлялся мой одногруппник, с которым мы сдружились за время общевойсковой подготовки — Давай, колись, кто твоя маза?
Но дело в том, что за мной была только деревня, из которой я приехал и родители с уровнем дохода ниже среднего.
Уже упоминал про это здесь.
У меня не было родственников и даже знакомых среди людей служивых. Поэтому единственный, кто мог мне по мочь — это я сам.
Ну или вот как получилось в тот раз с двумя сутками увольнением после присяги, когда батя просто подошел к начальнику факультета.
Отец с мамой мою присягу посетили проездом.
Они, как и вся моя родня стягивалась в то время со всей России на свадьбу к моей Московской тётке.
Я и не мечтал там оказаться. Но отец, после того как начальник факультета провел со всеми родителями общую беседу в актовом зале, подошел к товарищу полковнику (тогда ещё подполковнику) и просто по человечески попросил у него разрешения отпустить меня на торжественное мероприятие.
И тот без каких-либо проблем выполнил отцовскую просьбу.
***
Шло время. Первый, второй, третий курс... вот уже и выпускной на носу и все мои однокурсники лишь изредка и в насмешку вспоминали, как я единожды воспользовался своей мазой.
За всё это время ребята примерно поняли, кто на курсе, действительно, является военнослужащим со связями, а кто обычный смертный.
В то время, когда по настоящему "непростые" ребята:
- соскакивали с неприятных курсантских будничных задач;
- официально уходили на выходные, когда вроде бы всем выход в город был перекрыт;
- чуть ли не с первого курса знали, где будут служить, когда получат офицерские погоны;
- были с отцами - командирами на слишком короткой ноге;
- я же в это время стойко и как положено Уставами переносил все тяготы и лишения воинской службы.
— Если у тебя есть маза, сейчас самое время ей воспользоваться — однажды где-то на третьем курсе советовал мне одногруппник, когда мы с ним оказались в одной затруднительной ситуации.
— Понял, тогда сейчас позвоню своему генералу! — смеялся я и тот окончательно убедился в моей самостоятельности.
В общем ты ещё попробуй, докажи, что ты в этом плане чист. И за тебя, кроме себя самого, никто и ничего не решает.
Целых пять лет меня никто, (с момента двух суток в увольнении после присяги), ни мог не в чем упрекнуть.
Но тут приходит выпускное распределение по новым местам службы...
— Ну ничего себе! — снова удивились товарищи моей относительной и подозрительной удачливости.
— Как ты в Москву попал служить?
После этого вновь начались разговоры о том, что я не так-то уж и прост, как претворялся всё это время.
В особенности негодовали те, кого с легкой руки закинули в дикие места, туда, где дед Макар телят не гонял, а волки боятся в туалет по-большому ходить.
Ведь в понимании моих сослуживцев такое никак не могло быть: нельзя же просто так взять и распределиться служить прямиком в столицу нашей Родины.
(Хотя они правы, ПРОСТО, действительно нельзя).
Многим моим возникшим завистникам было невдомёк, что по большому счету я заслуженно еду на сравнительно хорошее место.
- Ведь последние три курса я закрывал сессии на отлично;
- В принципе имел пропуск отличника за ежемесячный средний балл по предметам выше 4,5 и потому мог после обеда уходить в город по своим делам;
- У меня не было серьёзных дисциплинарных взысканий;
Ну может быть если только одно, про которое я как-нибудь расскажу в своей очередной статье.
- С командованием и преподавателями училища (которые и помогли мне с распределением) я всегда имел хорошие отношения.
По большому счёту, мне приписывают некое мистическое покровительство только по двум причинам:
— хорошее увольнение на первом курсе;
— и отличное распределение на последнем.
Но оба этих события стали возможным исключительно из-за человеческого отношения ко мне и моим стараниям.
Про моё распределение ещё могу добавить, что это результат и совокупность: справедливой оценки моего труда, удачного стечения времени и места и конечно же действий неравнодушных людей.
Ну а с обделенными и теме кто пытается мне до сих пор говорить гадости и упрекать меня не понятно в чём, я уже давно научился разговорить (в том числе и с комментаторами).
Пожелание моему читателю:
1. Давайте не будем ругаться.
2. Хочу, чтобы вы рассказали мне свою историю распределения, ну или хотя бы оценили моё четверостишье
***
Ты можешь быть товарищем отличным.
Пускай ты лучший ученик и командир,
Но будешь послан словом неприличным,
Коль уж запачкан мазой твой мундир.
***
Честь имею!
