=15=
Я вышла со двора и направилась гулять по бульвару. День был жарким. В этом году лето раньше положенного срока пришло в Москву и плотно в нем обосновалось. Отключив музыку в наушниках, я приняла звонок, устроилась на лавочке в тени старой раскидистой липы и приготовилась к долгому общению.
– Привет, Ир!
– Привет, солнце. Как у вас дела? Что новенького?
– У нас с Ванькой все в порядке, все по–старому. Племянник вам приветы передает. Твой ненаглядный еще чудит или успокоился и вернулся в лоно семьи?
– Дима кроликов из шляпы вытаскивает. Мы с парнями уже устали челюсти с пола поднимать от удивления.
– Да ладно… – выдохнула Лена. – Помирились, что ли? Подарками вас завалил и залюбил тебя до потери сознания?
– Неа, не угадала, – мотнула головой, забывая, что она меня не видит. – Димасик купил квартиру в Ясенево и поставил семью перед фактом. А сейчас он туда переезжает, барахлишко пакует. Завтра выходит на работу в новую клинику, которая принадлежит пресловутой Алине.
– Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд, – пропела моя собеседница и задумалась. Через несколько секунд в наушниках снова зазвучал ее голос. – Ир, а может Диму психиатру показать? Кажется, у него кукушка из гнезда вылетела…
– Нет, птичка на месте, просто она чужим голосом теперь говорит. Женским, с эротическим придыханием. Лен, я решила его отпустить. Влюблен – люби, я мешать не стану.
– Но у вас же дети…
– Парни уже взрослые, не забывай. После всего, что произошло, они не хотят общаться с отцом, игнорируют, и я ничего не могу с этим поделать.
– Ира, но семья… рушится же все…
В какой–то момент мне показалось, что Лена начнет меня уговаривать вернуть мужа, простить, забыть и жить долго, имитируя счастье, но я ошиблась.
– Хотя ты права, Ир... Если в голову мужику влезла левая баба, это начало конца. Никогда не забуду, как ты выселяла из Диминых мозгов его маму…
– Да, было дело, – я откинулась на спинку скамейки и прикрыла глаза, возвращая из омута памяти это тяжелое время. Муж не был махровым маменькиным сынком, но тяжелый нрав Нины Сергеевны изрядно изувечил мужскую психику. Она мастерски манипулировала понятием сыновьего долга, заставляя Диму прогибаться под свои хотелки. – Почти два года он выбирался из этой волчьей ямы. Единственное, что осталось на откуп свекрови – подарки на день рождения: только золото и ничего другого.
– И что дальше?
– Что дальше? – я качала ногой, разглядывая проходящих мимо людей. Кто–то залипал взглядом в телефон, лица других были абсолютно нечитаемы, и лишь немногие обращали внимание на яркую майскую зелень и пение птиц. – Меня мальчишку тоже об этом спрашивают. К разводу буду готовиться. Надо найти хорошего юриста, ведь впереди раздел имущества, а с учетом последнего приобретения Лебедева все будет сложно и непредсказуемо.
– Да уж, учудил твой благоверный с квартирой…
– И не говори. Лен, ты себе не представляешь, в каком ужасном состоянии та хрущевка. Она похожа на старую заброшенную конюшню.
– Хрущевка? – охнула невестка, и следом донесся какой–то громкий звук. – Он точно с ума сошел.
– Ты там жива? Чем гремишь?
– Сковородка из рук в раковину выскользнула. Все нормально.
– У тебя нет юриста на примете?
– Нет, Ир. Хвала Богам, нас эта тема не касалась.
Судя по голосу, Лена улыбнулась. У них была крепкая семья. Ванька самозабвенно любил жену и сына, и никакая Алина не могла проникнуть в его мозги. Хотя… до некоторого момента я также была уверена в собственном муже, но все пошло куда–то не туда.
– Ладно, сама поищу. Поспрашиваю у знакомых.
– Давай. Я узнаю у Ивана, может у его друзей есть контакты.
– Хорошо. Спасибо тебе.
– Ты родителям еще ничего не говорила? – спросила Лена.
– Нет. Пока не хочу беспокоить. Ты же знаешь, у отца год назад инсульт был, да и мама с высоким давлением. Переживать будут, волноваться. Я им все по факту скажу. Или развод, или реанимация семьи, но последнее уже едва ли.
– Ванька тоже ничего им не говорил, так что не беспокойся.
– Я поняла. Ладно, Лен. Не буду тебя отвлекать…
– Ты не отвлекаешь. Будешь в отпуске – приезжай с мальчишками к нам на дачу. Мы на все лето из города уехали. Отдохнешь, развеешься.
Я не стала говорить, что после всего случившегося дача любимого брата будет постоянно напоминать о том дне, когда я впервые узнала о существовании Алины.
– Спасибо. Мои хоккеисты после окончания учебы на две смены в спортивный лагерь уезжают. На пересменку заедут на несколько дней, а окончательно домой вернутся только в августе.
– Понятно. Ладно, Ириш. Мы тебя любим и всегда поддержим. Держи хвост пистолетом, не скучай.
Последнее пожелание невестки вызвало легкий смешок, отдаленно напоминающий истерический.
– Вот уж скука мне точно не грозит. Я тоже вас люблю. Поцелуй за меня Ваньку и сына. На связи.
– Пока.
Отбиваю звонок и смотрю на часы. Прикидываю, сколько времени нужно Диме, чтобы упаковать вещички. Прошло меньше часа. Маловато будет, надо еще подождать. Откидываюсь на спинку лавочки и закрываю глаза.
Не все спокойно в Датском королевстве. И в моей душе – тоже. Я загнала эмоции вглубь, и в разговоре с Леной они прорвались ненормальным коротким смехом.
Что там у нас с этапами проживания неизбежного?
Стадию отрицания я прошла быстро. Суровая реальность позаботилась о том, чтобы все лежало на ладони, никаких сомнений и иллюзий не осталось.
Гнев. Да… в него я нырнула глубоко, едва не задохнулась. Накрывало знатно, аж руки тряслись. Он мешал мне спокойно говорить, в груди все клокотало, а голос срывался на хрип. Истерика захлестывала, когда гнев смешивался с обидой, образуя опасную гремучую смесь.
Торг. Я дала Диме шанс исправить ситуацию, ведь от меня лично ничего не зависело. В этот момент я поняла, как страшно находиться в режиме ожидания: кого из двух женщин выберет мой муж?
Депрессия. Все валилось из рук, но слез было мало. Плакать – не мое. Я не могла видеть Диму, а его прикосновения вызывали рвотный рефлекс. В тот момент я порадовалась, что не беременна. Во многих женских романах авторы любят накрутить эмоций внезапной беременностью. Хорошо, что обошлась без этого.
Принятие. Кажется, я уже приняла факт того, что Дима – не мой мужчина, но все равно… больно. Обидно. И временами я откатываюсь в депрессию. Ничего, работа и сыновья меня вытащат, уверена.
Встаю со скамейки и медленно иду в магазин, вспоминаю наличие продуктов в холодильнике. Собираю мозги в кулак, кидаю в корзину цыпленка табака, которого сегодня запеку в духовке, овощи, хлеб и немного свежей картошки.
«Мурано» на нашем парковочном месте нет, мой старенький «Солярис» остался без пары. Муж отбыл на новое место жительства.
