Неразбериха с переименованием улиц в одном из старейших районов Петербурга в конце 1850-х годов.
Газета «Петроградский листок»
С самых первобытных времен улицы Семеновского полка назывались ротами и отличались номерами. Первая, вторая, третья, четвертая и пятая рота. Дело было простое, никому не обидное и совершенно безвредное. Как вдруг у нас произошла реформа. Семеновский полк – это Московская часть, а в Московской губернии есть города Серпухов, Подольск, Бронница, Руза. И вот, несколько лет тому назад, в один божий день, на перекрестках наших рот появились голубые билетики с белыми буквами. Серпуховская улица, Подольская, Бронницкая, Рузовская, Клинский проспект и так далее. Котовасия по этому поводу произошла страшная.
Школьники опаздывали в классы, ибо целыми кучами собирались на перекрестках и, засунув пальцы кто в рот, кто в нос, по складам разбирали новые неведомые названия. Кухарки начали бегать одна к другой в гости или составлять на улицах конференции, вдаваясь даже в политические соображения и догадки, к полному отчаянию господ, ожидавших то сухарей к чаю, то огурцов к жаркому. Извозчики глумились, если пассажир, нанимая их, называл какую-нибудь Серпуховскую улицу. Будочники были атакованы постоянно целой толпой вопрошателей о Рузовских и Бронницких улицах. Ну, словом оррёр, оррёр!
Какой-то провинциал приехал в Петербург первый раз в жизни как раз в то время, когда только что случилось это перекрещивание улиц. В вокзале по обыкновению его окружила целая толпа аферистов с предложением квартир. Узнав птицу по полету, эта алчная стая так атаковала его и так стала тормошить, что чуть не разорвала по клочкам. Дело кончилось тем, чем обыкновенно кончается в подобных случаях: победу одержал и жертвой завладел самый ловкий и самый наглый из всей стаи. Прежде чем успел опомниться, ошеломленный провинциал очутился на извозчике в объятиях своего мучителя, а чемодан и подушки его уже были уложены на другом извозчике.
«В Семеновский полк!» — крикнул победитель. И вот, волею судеб, новичок-приезжий брошен в Семеновский полк, в новоокрещенную Подольскую улицу с полным убеждением, что так тому и быть следует, и что Подольской улице никак нельзя называться иначе, как Подольской. Переночевав в новой квартире, приезжий на другое утро отправился к своему знакомому, кажется, в Коломну. Надо ему отдать справедливость. Для новичка он поступил весьма основательно и осмотрительно: выходя из дома, он записал свой новый адрес с полной подробностью. Часть города, улицу, номер дома, все как следует. Мало того, проходя по улице, он взглянул на голубую дощечку, причем собственными глазами неотразимо убедился, что улица называется Подольской. После этого с успокоенную совестью он взял извозчика и поехал в Коломну, где и провел целый день до поздней ночи. Пришло время ехать домой. Совершенно спокойный и ничего не подозревающий провинциал нанимает извозчика в Московскую часть в Семеновский полк. Когда уже стали подъезжать с Обуховского проспекта к Технологическому институту, извозчик резонно спросил:
«Вам, барин, в какую роту Семеновского полка?»
А барин вытаращил глаза, точно его спросили что-нибудь по-японски.
«Как в какую роту?»
«В улицу, значит, в какую?» – пояснил извозчик.
«А-а-а, в Подольскую».
«Как-с?»
«В Подольскую».
«Такой здесь нет».
«Ну вот, толкуй. Я тебе говорю, что есть».
«Да вы, барин, приезжий, что ли?»
«Приезжий».
«То-то. А я вот, значит, двадцать годов в Семеновском полку живу. Так улицы-то здешние все по пальцам знаю».
«А как же ты не знаешь Подольской?»
«Такой здесь нет и не бывало никогда».
«Ну что ты рассказываешь? Да я сам видел, как проходил сегодня утром, на углу надпись».
«Да вам, поди, барин, уж полно в Московскую ли часть надо? Не в Каретную ли? Али не в Рождественскую? Там, пожалуй, под Невским, али под Смольным такая может и отыщется. А здесь нет. Это уж вы не сумлевайтесь. Я тут двадцать годов живу».
«А я тебе наверное говорю, что есть. Я сам сегодня билетик видел на углу, и хозяин, где я остановился, записал так».
Но извозчик, опираясь на свои 20 годов, был решительно непоколебим и с полной уверенностью отвергал всякие доводы, всякие убеждения. Представьте себе положение бедного приезжего провинциала, попавшего в такую безвыходную дилемму. С одной стороны, полное и твердое убеждение, что непременно существует где-то здесь эта злосчастная Подольская улица. С другой, не менее твердое и при том основанное на авторитете 20-ти годов отрицание всяких признаков и самого существования Подольской улицы. А между тем, глухая ночь, время спать. Надо бы же отыскать себе ночлег. Что тут делать? Приезжий, сколько мог, и тут нашелся.
«Вези меня к ближайшей будке!»
Будка оказалась на углу 2 роты и Загородного проспекта.
«Эй, часовой!» — крикнул барин. Будочник сладко дремал и даже слегка всхрапывал, опершись об одну из колонн изящного портика, украшающего, как известно, все будки.
«Часовой!» — крикнул барин еще громче.
«Що тоби? Чего горло дерешь? Я и так слышусь».
«Где здесь Подольская улица?»
«Какая такая?»
«Подольская».
«Не знаю. Это не нашей части».
«Как не вашей? Да ведь это Семеновский полк?»
«Семеновский».
«Ну так здесь и есть Подольская улица. Я сам сегодня видел надпись на углу, на голубом билетике».
«Та, вон оно що. Воны тут понаклеивали билетикив и все улици поперекрещивали - та хто ж их знае?
«Я тебе наверное говорю, что здесь есть Подольская улица».
«Може и йе».
«А ты не знаешь?»
«Ни»
«Да нельзя ли справиться в части или в квартале?»
«Да вже воны тэперь вси спят».
Извозчик торжествовал победу и опять начал твердить о своих 20 годах. Но бедняку-провинциалу было от этого не легче. Всякая надежда отыскать вожделенную и тем не менее роковую Подольскую улицу окончательно была потеряна. Однако же провести ночь на улице тоже невозможно, оставалось горемычному страннику одно – взять номер в какой-нибудь гостинице. Он так и решил. Но и тут дело не сразу устроилось. В двух-трех гостиницах ему решительно отказали.
«Вы как-с, значит, то есть приезжий?» - Спрашивает заспанный половой в номерах.
«Да, приезжий».
«Гм! Одначе, тоже, значит, где ваши вещи?»
«Вещей нет, как видишь».
«Так-с. По крайности, позвольте, для порядку, ваш паспорт».
«И паспорта у меня нет с собой».
«Так нельзя. У нас без паспорта строго запрещено» - грубо добавлял лакей, захлопывая над носом у бедняка дверь, а иногда заканчивал и более сильным комплиментом: «Вишь-ты: мазура какая-то шляется, только спать мешает»
Уже далеко за полночь бедный странник по неволе обрел наконец приют и покой на несколько часов, за что поплатился полутора рублями, которые, конечно, не входили и никак не могли входить в его бюджет. Только на другое утро, сделав доскональную справку в полицейском управлении, провинциал узнал, что Подольской улицей вновь названа бывшая 2 рота, а следовательно, накануне он вел беседу с будочником и отыскивал свою вожделенную улицу на углу этой самой улицы.
Спасибо, что дочитали до конца, за подписку, лайк и комментарий!
Читайте другие истории старого Петербурга, до новых встреч.
#семенцы #питер #спб #технологическийинститут #техноложка #подольск
