«КИНОДРАМА. К кинодраматическому жанру можно условно отнести те экранизации, которые по замыслу сильно отличаются от исходного романа, повести, рассказа, пьесы, выступают в «соавторстве» с произведениями классической или современной литературы, или по сценарию являются самостоятельным повествованием со своими выдающимися психолого-эстетическими и сюжетными характеристиками».
Именно с этой экранной постановки хотелось бы начать серию о художественном кино с оригинальным, возможно, спорным литературным достоинством.
Мастер и Маргарита – 2024. Что это было? Широкими мазками… Голливудский стандарт «картинки» с шиком «Cartier» ... Справедливо дополненная роль Мастера «занятостью» самого Булгакова ... Романтическая пара не только главных героев, но и актёров, их исполняющих… Аугуст Диль, Евгений Цыганов, Юлия Снигирь, Клас Банг, Юрий Колокольников, Алексей Розин и Полина Ауг. Все они, как в фильме «Фуэте» с Екатериной Максимовой и Валентином Гафтом сыграли в премьере, которая не состоялась или состоялась во сне … Есть мнение, что всё мрако-действие романа и фильма произошло в сознании двух городских сумасшедших, придумавших друг друга с идеальной точностью предсмертного бреда.
Это очередная традиционно русская литературная попытка погружения в невидимую всепроникающую природу зла, когда люди «не ведают, что творят», а именно творят симфонию повседневного греха, имея в виду какой-то отвлечённый замысел всеобщего добра, разума и справедливости. У режиссёра Локшина это ещё и актуальный ремейк московского романа, в том смысле, что за сто лет столица булгаковского инфернального перфоманса «а-ля ЦДЛ», превратилась в урбанистический термитник с тротуарами-треками для скоростных гаджетов.
Почему роман о «приключении нечисти в Москве» (одна из первых версий названия) и его удачные постановки (сборы экранизации 2024 вдвое больше бюджета) так привлекают внимание читателей-зрителей, отчасти меняя их картину мира, мотивируя исследование духовных вопросов, заставляя чувствовать глубоко драматично и парадоксально мыслить вопреки мейнстриму?
Эпоха «тёмного романтизма» началась с рассказов Эдгара По, романов Густава Майринка, текстов Жана Рэя, пьес Мориса Метерлинка, эпатажных опусов графа Лотреамона, поэзии Артюра Рембо и Шарля Бодлера. Мистически окрашена была вся русская поэзия Серебряного века: Александр Блок, Константин Бальмонт, Николай Клюев, Максимилиан Волошин, Николай Гумилёв. Апофеозом мистического жанра визионерской беллетристики стала «Роза Мира» Даниила Андреева и «Мифы Ктулху» Говарда Лавкрафта. «Проклятый роман», который «не горит», воскрешая через четверть века после написания, ЗАДАЁТ ВОПРОСЫ, а не навязывает ответы безвкусно тенденциозного крикливого толка. Почему людей привлекает тема экзистенциального финала, яркие насыщенные цвета мира Апокалипсиса в контрасте Сил Света и Тьмы, почему мы стремимся в пространства «Зазеркалья»?
На «вопросы Фауста» в романе дано множество ссылок, самой удачной из которых была бы отсылка к блоку понятий о НАСЛЕДИИ ГРЕХА, а к Воланду, как к вселенскому «банкиру Кармы» (речь идёт о лицезрении Монархом Тьмы публики в «Варьете»). И говоря о «наследии», речь конечно же пойдёт не о первородной «грехе» наивных Адама и Евы.
Известен психологический тест на степень субъективно испытываемого счастья у матери и уже взрослых или подрастающих детей, которые в процентном отношении как правило совпадают. Наследует ли человек боль, страх, позор, малодушие, жадность, глупость, чванство, жестокость, лживость, похоть и любовь ко греху в принципе? Вопрос риторический. Более уместно поставить другой вопрос. Способен ли человек, искуплённый от греха жертвой Бога, снова и снова и снова творить зло, да ещё и ссылаясь на его бессознательный характер? Но ещё лучше спросить, способен ли человек получать от зла наслаждение? Булгаков отвечает «да». И каждый по-разному и в разной степени, как, например, в мире зверей варьируются хищники и жертвы.
Общеизвестно, что в романе «Мастер и Маргарита» нет положительных героев и это обстоятельство сдобрено лоскутной глазурью юмористических и романтических мизансцен. И главные герои, и пришельцы из вековой Тьмы, и простодушные обыватели, и злобно-лживые критики-карьеристы получают удовольствие от зла каждый по-своему. Но греховное копошение, брожение и выжигающий душу адский огонь присутствуют у Булгакова повсюду. В этом ключе роман можно рассматривать в очень доступной для понимания концепции «апокалипсиса сегодня», «живого кладбища», «пира во время чумы» и так далее.
Готический хоррор экранного повествования электризует нервы, а мистические пассажи заставляют задуматься о том, что мы явно проигрываем Вселенскому Злу в объяснимости присутствия на этой планете: «я – часть той силы, что вечно хочет зла, но совершает благо» с одной стороны и «хотели как лучше, а получилось как всегда» - с другой.
В чём итоги и перспективы христианского проекта? Судя по мягко нелетальной эволюции судьбы романа и её автора, ответ Булгакова всё же удовлетворил вождя народов Иосифа Виссарионовича Сталина. Его (романа и автора) общепризнанному триумфу помешала попытка придворного драматурга написать биографическую историю самого Воланда (запрещённую Сталиным пьесу «Батум»), который предпочитал всё знать сам, а не быть узнанным или тем более понятым.
Булгаков и автор последней экранной версии его романа создали «лёгкий» удобоваримый жанр, которого не было ранее – истинно осязаемое соединение миров людей и сверхъестественных духовных сущностей в обыденных обстоятельствах (хотя были написаны и «Божественная комедия» Данте, и «Каин» Байрона, и был снят «Вий» на Мосфильме). Единственным удачным повторением в этом же литературном стиле стал «Альтист Данилов» Владимира Орлова.
Николай Бурляев, народный артист России и депутат Госдумы, утверждает, что роман «Мастер и Маргарита» — это талантливо написанное «евангелие сатаны» (что не помешало ему исполнить роль Иешуа Га-Ноцри в сериале Бортко). Но вряд ли бы он, или кто-либо другой, мог бы сказать что-либо дельное об этом устрашающем «евангельском персонаже», не будучи похожим на выдумщика, пугающего детей. Не было ни одного Вселенского Собора, дающего богословское определение Врага человеческого. Так что писатель Булгаков или художник Врубель имеют больше доходчивых инструментов выразительности, для того чтобы хотя бы! задавать вопросы на эту тему. А нам бы лучше-таки подумать понеже что такое грех, и каковы последствия «спасения» для милых сердцу Мастера и Маргариты.
Так же, как и Даниил Андреев, Булгаков писал из «центра торнадо» и закрывался в своём творчестве от той бури вокруг, которая сводила его с ума своей неизбежностью, неизбывностью, обречённостью на медленную духовную и физическую смерть.
Примерно в одно время с Троцким умирает Михаил Булгаков. Один – создал эпоху, другой – постиг её суть.
