- Вот не станет меня, и будет у вас у каждого свой угол, только отца не бросайте. Не знаю, как он переживет, что меня не станет, - мать угасала на глазах.
И хотя Алексей, Александр и Лидия пытались говорить, что с ней все будет в порядке, но звучало это неправдоподобно.
- Мам, ты лучше за себя волнуйся, а не за отца, - Алексей, старший сын, хотел добавить, что отец и так всю жизнь провел в гулянках, а они все под него подстраивались и решали проблемы, но решил не добивать мать.
Так уж получилось, что она родилась в эпоху, где многие таким странным образом сохраняли семью и считали это мудростью.
- Да, хорошо, что у вас всех есть доли в квартире, теперь не пропадете. Какой-никакой, а угол. Четыре комнаты, на всех как раз хватит, - продолжала рассуждать мама.
Жизнь невысокой брюнетки с водянисто-голубыми глазами и изработанными руками была на сахар. Эту квартиру оставил Елизавете отец, который успешно делал карьеру в органах власти.
Она еле отстояла ее у мачехи своего возраста, когда того не стало. Это была та еще история, целая битва, но вспоминать ее не хотелось.
Несмотря на то, что Елизавета всю жизнь работала, не покладая рук, своего, кроме старой дачи, нажить не удалось. Так уж получилось, что ее муж дружил с зеленым змием.
Она делает один шаг вперед, он два назад. И потом общими семейными усилиями еще шаг вперед, чтобы компенсировать вред, который в очередной раз нанес отец.
Наверное, если бы Илья, муж Елизаветы не работал, было бы намного проще. Тоже не было бы никакой прибыли от него, но хотя бы удалось сохранить квартиру, которую они с таким трудом заработали.
Сейчас бы у детей было еще жилье. Но что там говорить, хорошо, что отцовскую недвижимость сохранить удалось.
Елизавета все делала, чтоб было не хуже, чем у людей. Вела хозяйство, работала, сохраняла семью и старалась вывести всех детей, что называется в люди. Все, кроме среднего сына, получили высшее образование.
У Александра тоже был шанс, но он выбрал женитьбу на дамочке с прицепом. Анна сейчас родила еще одного общего ребенка, внука Лизы.
Но тот почему-то не вызывал родственных чувств. Если Саша был похож на мать, то маленький сынишка, Димка - ни в мать, ни в отца, а непонятно в кого. Чернявый, зеленоглазый и очень хитрый для своих пяти лет. Только и знал, что выманивать подарки. Чужая кровь, хоть вроде и свой!
Елизавета вслух никогда не высказывала свое мнение о Сашкиной жене или об его детях.
Хорошо, что вообще женился. А то по характеру очень уж вспыльчивый, да любит красивую жизнь, бабник опять же. Может и к бутылочке приложиться. У Ани же рука тяжелая, это ему не мать.
Может и сковородкой огреть, если потратит деньги из семейного бюджета. Может, Анька и права.
Если бы Елизавета так себя вела, жить, наверное, было бы легче. Невестка говорила, что есть мужики, которым нужна не жена, а дрессировщица, и Сашка из их числа…
Кто теперь знал, как лучше. Жизнь Елизаветы пролетела, как одно мгновение. И пора было подводить итоги.
И вот какими они были: она сберегла что могла. Старалась как умела. Троих детей вытянула. Все живы и здоровы, не самые плохие люди получились.
Больше всего беспокойства вызывал старший, Александр. Уж больно он сердитый, жесткий, прощать не умеет, своих недостатков не видит. А ведь внешне похож на нее, только голубые глаза не мягко светятся, а колют ледышками.
Младшая, Лидочка, была самой способной и великодушной. Хоть внешне и похожа на отца, кудрявая и рыжеволосая худышка маленького роста, но самая благородная из всего семейства.
Да только вот связалась с каким-то бабником и прохиндеем старше себя почти на двадцать лет, забеременел. Ведь как пить дать бросит в неподходящий момент. Она видела этого Олега. Еще тот кадр, у него сердца не нащупаешь под броней цинизма. Говорила она дочери, ну да что теперь делать.
Дочке уже двадцать пять. Вроде бы взрослая. Но Лиза понимала, есть люди, которых всю жизнь надо опекать.
Такой была в молодости и Елизавета, слишком уж наивная. Вот дочь в нее-то и пошла, только поумнее. Но что толку в этом уме, он от людей отгрызаться не помогает.
Многие сейчас по звериным инстинктам живут, только в оболочку людскую завернуты… Ох, что же с ней и с ее ребеночком будет?
А что братья? Будут ли помогать? Вряд ли. Так уж вышло, что каждый сам за себя. Да и на мужа надежды мало. Скорее всего, сопьется. Ох, рано ее Бог прибирает.
Надо бы еще порядок навести в семье. Хотя, может, наверху-то и виднее. Сил у Елизаветы совсем нет. В последнее время она уже ждала смерти, а не боялась ее. А ведь всего-то шестьдесят пять.
Другие ровесницы в этом возрасте еще могут наряжаться, бегать по театрам. Да-да, детей из квартиры выставят в свободное плавание, мужей сплавят, и живут себе в свое удовольствие.
Говорят, мол, мы детям ничего не должны. Но только вот Елизавета так никогда не могла… Она никого не бросила из тех, кого жизнь ей доверила. А уж хорошо или плохо справлялась, это наверху рассудят.
Умерла Елизавета тихо, в воскресенье, когда все были дома. Видимо, в последний раз решила сделать так, чтобы детям и мужу было удобно. Просто заснула и не проснулась.
Врачи говорили, что перед уходом надо ее поместить в больницу, поскольку будут сильные боли. Но Елизавета больницы ненавидела. И все получилось хотя бы в конце жизни именно так, как она планировала.
Похоронили ее на отложенные ею же деньги. Еще и осталось на поминки на девятый и сороковой день. И даже осень ради Елизаветы продлила бабье лето. Хотя хоронили ее уже в начале ноября, погода была тихая, солнечная, приветливая.
И все же было ясно, что суровая зима только и ждет своего часа, и как выскочит, как выпрыгнет вот-вот откуда-то из-за угла… Все оставшиеся члены семьи тоже чувствовали, что их ждут перемены.
Хрупкая, тихая, незаметная и неконфликтная мать держала на своих плечах что-то невидимое и вроде бы несущественное… мир в семье и способность поступать друг с другом по-человечески.
***
Когда Елизаветы не стало, закон джунглей постепенно начал вторгаться на мирный остров из четырех комнат.
Первым “обострился” отец семейства. Всего через три месяца он привел женщину лет пятидесяти бомжеватого вида и сказал:
- Это моя жена, Танюха, будет здесь жить. Прошу любить и жаловать. Мы уже три года встречаемся, так сказать, проверили чувства, - дети, разумеется, знали, что папахен-прибамбахен и не собирался предаваться горю вдовца.
Да и то, что у него всегда была какая-то дама про запас не оставалось секретом. Но все равно было не очень-то приятно.
- Можете не называть меня мамашей, детки! - хихикнула запустившая себя, но еще сохранившая спортивную подтянутую фигуру брюнетка и зыркнула не добрыми серыми глазами.
- А что ты мне подаришь? - маленький Димка, Сашкин сын, был в своем репертуаре. Он задавал этот вопрос всем, кто приходил в гости.
- Себя, любимую, теперь я буду жить с вами. И будет не так тоскливо, - хрипло расхохоталась Татьяна. Она потрепала шестилетнего мальчугана по щеке, но тот почему-то заплакал.
Видимо, она поцарапала его ногтями с длинным маникюром, потому что на щеке была заметна красная полоса.
- Дим, зачем ты вышел, мама сказала, не надо выходить, пусть дед колобродит. Сегодня одна, завтра другая, - падчерице Александра, среднего сына, было всего десять лет.
Но она уже усвоила у мамы, что надо нападать, а не ждать нападения. Потому с немалым удовольствием повторила слова своей матери, хотя знала, что этой тете Тане они совсем не понравятся.
- Илья, мне, кажется, здесь не рады, - обиженно выпятила нижнюю губу дама.
- Да забей на них, у нас своя комната, пересекаться будем редко, я замок врезал, - ответил отец.
Еще месяца через два замки появились на дверях всех остальных комнат. Потому что тетя Таня запросто заходила к хозяевам без спросу и брала все, что ей нравится: от вещей до продуктов.
Кстати, общие посиделки на кухне тоже закончились. У каждого в комнате, словно в зоне оккупации, появился свой собственный холодильник.
На кухню осмеливались выходить только Алексей, старший брат, жена среднего, Анна, которая нарочно показывала, что ее никто тут не прогнет и Татьяна, которой под воздействием зеленого змия было абсолютно все равно, кто и что здесь о ней думает.
Жизнь у Тани была непростая. Детей не было. Квартиру после смерти матери отжали черные риелторы, которые прокрались в ее веселую жизнь под видом собутыльников. Она к своим пятидесяти намыкалась.
И хоть Илья был не подарок, тот еще старый зануда, который считал себя подарком для каждой женщины, но пока других вариантов не было, так что она за него держалась.
Все-таки жить под крышей, в тепле и тратить маленькую пенсию Ильи - уже счастье после ее скитаний.
А то, что бесятся эти детки, так это их проблема! Она не виновата, что у них такой папаша!
***
- Вот что, Лидка, а чего ты здесь живешь, а не у мужа? Тебе уже рожать, между прочим скоро! - спросил у сестры Алексей.
Он уже почти помирился с женой, с которой рассорился еще лет пять назад, не платил алименты и был в состоянии холодной войны. Но, перебрав на сайтах знакомств, какое-то количество потенциальных супруг, понял, что Зинаида - просто подарок судьбы.
Вот он и подумал, что младшая сестра - самое слабое звено, надо попробовать выставить ее и освободить комнату. Тогда в ней смогу жить двое его мальчишек-подростков, а во второй они с женой будут жить как люди.
Зинка пока жила со своими родителями с тех пор, как они расстались. Хахаля себе не нашла еще. Но жить с тестем и тещей Леша не собирался. Не такой он человек, чтобы к кому-то примаком примазаться.
Родители у Зинки были не бедные, но крайне прижимистые, да еще за словом в карман не лезли. Так что даже родной дочери и внуками поблажек не делали и денег не давали.
Считали, что дочь вырастили, а теперь она должна сама всего добиваться. И даже намекали, что вскоре и вовсе запретят жить в родительской квартире.
Потому сейчас был подходящий момент, чтоб окончательно помириться с женой. Так-то Зинка гордая, но сейчас ее прижало. Мать у нее как начнет вопить, чисто сирена на полицейской машине.
А если они снова поженятся, можно постепенно забрать Зинкину долю и что-то сварганить из его и ее долей. Так и в ипотечное рабство идти не придется. Алексей работал в налоговой мелким клерком, зарабатывал не так уж и мало. Но все равно сильно не пожируешь на его должности, надо думать о будущем.
Так ему и пришла идея, что можно как-то выпихнуть Лидку к ее благоверному и купить ее долю за копейки. Сестра ведь любит играть в благородство. Она единственная из членов крокодиловой семейки, с кем можно провернуть такой номер. Так почему бы и не попробовать.
- Леша, послушай, я же не прошу помогать ни тебя, ни Сашу, ни отца. Сама кручусь. А, между прочим, на позднем сроке беременности не очень-то легко работать. Что ты хочешь услышать? Что Олег не собирается на мне жениться?
Так и есть, ему стало скучно со мной, и он передумал заводить ребенка, я не та женщина его мечты, которая нужна.
Так что буду жить здесь, в нашей милой семейке, где все друг друга поддерживают и согревают душевным теплом, - последнее Лидия, конечно же, произнесла с иронией.
На самом деле Лида сама решила не связывать свою судьбу с Олегом. Подумала, что, как и мать, посвятит свою жизнь бездушному бабнику-улыбаке с вредными привычками.
А потом, как только ее вынесут вперед ногами, тот приведет в дом какую-нибудь Татьяну.
Дочка, которую Лида ждала, заслуживает лучшей жизни. Надо делать выводы и попробовать вырваться из этой кармической ситуации с женским самопожертвованием.
Но говорить это Леше она не собиралась. Брат всегда ее презирал и считал слабачкой. Она не могла до конца понять, за что же он ее так ненавидит.
Конечно, Алексей и Сашку-то особенно не жаловал и считал вторым сортом. Но тот мог дать в глаз, для Лешки это была важное обоснование, почему того лучше не дергать лишний раз.
В картине мира таких, как Алексей, были те, кто мог причинить вред в ответ и другие, которых не жалко от слова "совсем". И Лиду он отнес ко вторым. Женщина, да еще и с благородными идеалами, к тому же беременная и брошенная каким-то наглым стариканом.
Конечно же, таких надо вытеснять, добивать и мучить, по звериной логике...
Что тут думать. К сожалению, Лида еще не понимала, что просто словами со старшего брата не собьешь корону. Алексей и правда ненавидел ее с тех самых пор, как она появилась и мать сказала:
- Ну вот, наконец-то. Впервые я не жалею, что родила ребенка. Эта девочка меня любит и понимает. И я чувствую, что она родная.
Мать не знала, что десятилетний мальчик встал в то воскресенье очень рано и услышал ее разговор с соседкой на кухне. Но именно то, что подслушал Алексей, уже тогда начало формировать драму, которая должна была произойти много лет спустя.
Продолжение следует...