Когда мужчины вышли со двора и поспешили к Миняю, раскаты грома усилились. Засверкали ослепительные молнии. Одна из них разрезала небо пополам прямо над ближним лесом. Народ в селении начал прятаться по домам: мужики возвращались с работ, бабы собирали мальцов по дворам, заталкивали в избы. Мальчишки проворно гнали скотину в загоны, под навес, с гиканьем и свистом.
- Ну, дела! – Любим пытался перекричать разыгравшуюся непогоду. – Эдакого страху давно не припомню! Глядите, как сверкает!
Не успели они войти на двор к Миняю, как до слуха их донесся знакомый странный звук.
- Господи, прости! – перекрестился Горазд. – Никак, снова началось!
- Отец, так уж было однажды! – воскликнул Любим. – Мы с дедом Сидором на реке рыбачили, когда впервые услыхали эдакое уханье! То ли поступь чья тяжелая, то ли о землю кто бьет молотом исполинским! Вон, земля аж под ногами подрагивает! После эдакого страха к нам Ведагор и явился!
- Тьфу, этого нам не хватало! – разозлился Горазд.
- Идемте к воротам, - решил Мечислав.
Ветер дул так сильно, что едва не сбивал с ног. Ворота селения мужики успели уже затворить.
- Полезай-ка на смотровую башню, Любим! – приказал дружинный. – Чую я, гости к нам нынче пожалуют.
- Это кто ж? – оторопел Горазд.
- Как сын твой и молвил, предвещает все явление чародея... Я бы сам залез поглядеть, да мочи на то нет… ежели б не проклятое увечье… ну, Любим, что там видать?
Любим слез обратно, бледный и перепуганный.
- Ведагор к нам идет. Почитай, уж половину поля пересек. Он это – в том не сомневаюсь. В руках его посох чародейский, седые космы по ветру вьются. Тяжко он идет – едва ноги переставляет. Что ж делать-то?! Никак, беду нам несет какую! Что, коли деревню он сжечь вздумает, как и грозился?!
Горазд сокрушенно воскликнул:
- А Радима-то и след простыл! Навлек он на нас беду-то, окаянный! Вот напасть! Тревогу, что ль, бить? Как быть-то, Мечислав?!
- Погодите народ пугать, - остановил дружинный. – Вначале потолковать с Ведагором надобно – узнать, с чем пожаловал он.
- Да как же толковать с ним? – испугался Любим. – Ворота открыть придется! А, может, не надобно?
- Иначе с ним не побеседуешь. Злить покамест чародея не следует. Авось, с миром он идет.
- Как же, с миром! – махнул рукой Горазд. – Знаем мы уже этих ведунов! С добрыми вестями они к нам не суются!
Мечислав заметил:
- Коли не явился бы Ведагор в селение осенью, и Тишку бы не смогли от чар освободить! Ведь это он снял заклятье. Нынче о чем я толковал? С Ведагором беседу держать надобно. Через него можно и до Радима добраться. А тут, сам вон чародей пожаловал… судьба нам его послала, не иначе!
- Да уж, на ловца и зверь бежит! – криво усмехнулся Горазд.
- Ворота предлагаю открыть, да впустить Ведагора. Послушаем, с чем он явился.
- Эх, а топоры-то твои боевые где?! – сокрушался Горазд. – Оружие-то не при тебе! С ним-то спокойнее все же!
- Нынче топоры нам не пригодятся, - ответил Мечислав. – Думается мне, они бы и не спасли положения. Коли Ведагор пожелает, так уничтожит нас, невзирая ни на что. Тут доспехи не помогут.
- Э-эх…
Вместе они отворили тяжелые ворота. В селение ворвался вихрь пыли. Вскоре приблизился к воротам и чародей. Увидав его, мужчины потрясенно замерли: до того переменился Ведагор за прошедшее время.
Нынче это был уже не грозный хозяин леса, коим они запомнили его с осени. Их взору явился исхудавший, осунувшийся старик, тело которого напоминало скелет, обтянутый кожей. Лицо Ведагора – если его можно было назвать лицом – напоминало застывший лик смерти. Чародей был страшен и без своей чудовищной рогатой маски, которую любил надевать прилюдно.
Когда он с трудом дошел до Мечислава, стоящего впереди всех у ворот, то пристально поглядел ему в глаза и рассмеялся скрипучим, жутким смехом:
- Ты снова здесь… вот и свиделись… что, сумел избежать смерти? Вижу я, она подбиралась к тебе… видать, не пришло еще твое время… а мое вот на исходе…
С этими словами Ведагор прошел дальше, остановился возле Горазда с Любимом, еле сдерживающих внутренний трепет. Чародей хотел было что-то сказать, да не сдюжил: неловко упал на колени. По всему было видно, что ноги уже не держат его.
- Где он? – прохрипел Ведагор.
- Кто? Про кого молвишь? – не понял Горазд.
Ведун поднял на на него взгляд, и в ввалившихся глазах его проблеснула ненависть:
- Кто… Радим! Где он? У кого из вас укрывается?
- В селении нет его, - ответил Мечислав. – Сами сыскать не можем.
- Вот как… - в голосе Ведагора чувствовалась неприкрытая злоба. – А я уж мыслил, здесь он схоронился… нынче Ночь кровавой луны была… обряд мы провели… только вот не завершили его, как положено… силу он обрел большую, да обманул меня… отплатил черной неблагодарностью…
- Что за ночь? Какой обряд? – испугался Горазд.
Чародей не ответил, тяжело дыша. Затем, с трудом поднявшись на ноги, он прохрипел:
- Отведите меня к Малуше… подальше от глаз людских…
Любим, дрожа всем телом, поспешил вперед – травницу упредить. По дороге ему встретился кое-кто из мужиков, еще не успевших укрыться от начинающейся бури. Парень делал всем отчаянные знаки спрятаться куда-нибудь подальше и не высовываться. Но народ, проведав о происходящем, сам спешил укрыться во дворах.
Малуша встретила гостей с удивлением, но тут же велела пройти в избу и плотно притворить дверь. Завидев Ведагора, она сразу смекнула, что дело неладно.
Чародей поставил в угол свой посох и медленно, но тяжело опустился на лавку. Не говоря ни слова, травница кинулась к печке, налила какого-то отвара в глиняную кружку, подала ему. Ведагор жадно выпил все до дна под пристальными взглядами Мечислава, Горазда и Любима. Затем он хрипло проговорил:
- Помираю я… человеческое время мое на исходе… но не уйти мне из этого мира, покамест не освободятся душа моя и тело… тяготят оковами силы чародейские… не поспел я Радиму все их до капли передать, сбежал он… скрылся в лесу… обряд мы провели… да не до конца…
- Что за обряд? – осмелился повторить вопрос Горазд.
Ведагор сверкнул взглядом:
- Обряд особый… мой отец-ведун со мной проводил его, а с ним – дед мой… про то не надлежит простому человеку сказывать… тайно такие дела совершаются, да не во всякие дни… по ночам, когда всходит полная луна, кровавый окрас имеющая…
- Ох ты, Господи, - перекрестился Горазд.
Любим, полный любопытства и страха, вздрогнул от внезапного раската грома. По крыше избы забарабанил сильный дождь. Мечислав сказал:
- Поведай нам, Ведагор, всю правду! Все, что скажешь ты, в этих стенах и останется. Нынче у нас общая беда. Что натворил Радим? Что случилось этой ночью?
- Тошно мне, дурно… - хрипел скелетообразный старик, - будто душу кто когтями вытягивает, а вытянуть не может… силу мою Радим перенял… подобно зверю голодному, жадно кровь чародейскую выпил… через этот обряд он сам перестал быть человеком… по жилам его нынче растекся колдовской огонь… но сгинул он, бросив меня, полуживого, на поляне той… надлежало нам еще кровью скрепить вечный уговор… слова произнести клятвенные… и последнее испытание ожидало его…
- Упаси Господь, страсти какие! – пробормотал Любим.
Ведагор услыхал его слова и жутко усмехнулся, глядя в испуганные глаза парня:
- Страшишься? Вот потому не всякому под силу наша тяжкая ноша… слишком многое приходится хоронить в себе заживо… и ко многому надобно быть готовым… ведать то, что открыто лишь тебе, значит день за днем приносить особую жертву… всякий раз, как я заглядывал за эту невидимую черту, я убивал часть своей души… впрочем, моя душа давно закостенела и иссохла… потому ей и не вылезти наружу…
Ведагор разразился негромким, но отвратительно-ядовитым смехом. До костей пробирали эти скрежещащие звуки, до дрожи доводил один вид сгорбленного чародея.
Мечислав, тем не менее, произнес недрогнувшим голосом:
- Поведаешь, что было дальше, Ведагор? Что с Радимом стало?
Чародей перестал смеяться, бросил цепкий взгляд на дружинного:
- Что стало с ним нынче, даже мне не ведомо… потому и приполз я сюда – уповал на то, что застану его среди людей… ночью мы не завершили обряд… ему надлежало пройти последнее испытание… но сгинул в чаще змей коварный… покуда не окончим мы начатое, покоя не будет никому… потому как гуляет по лесам сила невиданная, чародейская… непогода эта нынче отчего, вам думается?
- Неужто Радим постарался? – удивился Горазд.
- Не сам он, а сила, в нем бушующая… коли не явится он сюда, случиться всякое зло может…
- Но что за последнее испытание? Какая клятва? – спросил Мечислав. – Он убоялся дать ее тебе, Ведагор?
- Убоялся или не пожелал – сам себе дай ответ. Радим поклясться обещался на нашей с ним крови в том, что станет силу свою обретенную и знания тайные лишь по надобности использовать… во благо жизни лесной, во имя дела чародейского… а после ожидало его испытание огнем – страшное испытание… не всяк проходит его… чей дух выдерживает – тот перерождается для жизни иной, особой… и обретаться ему надлежит с той поры в царстве лесном… дорогу в мир надлежит позабыть…
- Как же так? – подивился Горазд. – Значится, он покинет селение и уйдет в лес? На том дело и кончится?
- Покуда клятву не даст и не пройдет он испытание, не смогу я спокойно покинуть этот мир…
Мечислав спросил:
- А что, ежели Радим сдюжит и пройдет испытание? Клятву даст, а после нарушит? Коварен он, и с него станется… сделает, как велишь, а после по своему разумению все повернет… это мне давно уж на ум приходило. Такому человеку опасно большую силу в руки вкладывать! Что, коли страдать от него будет все живое? Разум его помутнен ненавистью и злобой. Опасаюсь я за семью Горазда и за людей безвинных…
Ведагор прохрипел:
- Истинный ведун должен хорониться от глаз человеческих… силу свою тайную без крайней нужды не выказывать… в равновесии добра и зла клянется он содержать подвластный ему мир… мир лесной, вотчину свою чародейскую… клянется он на крови, и клятва эта – самая страшная… а клятвоотступникам недолго по земле живыми ходить… но про то вам знать нечего… то не ваша забота…
Все замолчали, пытаясь осознать слова Ведагора. В избе было почти темно из-за разыгравшейся на дворе непогоды. Малуша опомнилась, зажгла лучину, отчего стало светлее в горнице и на душе. Заговорила травница первой:
- Страшит меня то, что Радим может и не явиться вовсе… а, ежели и явится, то давать клятву воспротивится… либо от испытания уклонится…
- Так надобно заставить его! – возмутился Горазд. – Как же так? Где ж управу найти на нечестивца? Коли взялся за гуж – не говори, что не дюж! Вот пущай все обряды, какие надобно, до конца и доводит! А после – в лес его спровадить, подальше отсюдова!
Мечислав невесело усмехнулся:
- Эх, ежели бы так легко все было… в этом и забота. А клятву ему по доброй воле давать надобно! Сладишь ли с ним нынче, коли он одурманен приливом силы невиданной?
Ведагор хотел было что-то сказать, но вдруг скорчился от внутренней муки, съежился и повалился на пол. Любим в ужасе отскочил от него; Малуша изменилась в лице. Ведун застонал и забился на полу, словно пытаясь избавиться от странной боли. Шепча никому не понятные слова, он принялся перекатываться из одного угла избы в другой.
Малуша порывисто опустилась перед ним на колени, схватила его за почерневшую костлявую руку. Любим поморщился, глядя на это. У всех, даже у Мечислава, внутренности сжались от отвращения, когда травница, обхватив свободной рукой голову Ведагора, прижала ее к груди. Страшный, будто восставший из могилы мертвец, он постепенно успокоился в ее объятиях и затих, продолжая шептать невнятные слова.
- Он что, заклинания читает? – Любим толкнул в бок Мечислава.
- Кто его знает, - тихо ответил тот, - но ему не позавидуешь. Ведагору очень тяжко, это я могу сказать наверняка. Тяжко оттого, что помереть никак не может.
- Как это? – не унимался Любим. – Отчего так?
- У таких, как он, чародеев, подобное случается. Сказывали мне страшные истории про то, как с неделю они так по полу катаются, помирая. Что-то не дает ему спокойно уйти. Что-то, от чего он еще не освободился.
- Ох… неужто Малуше не страшно? Она ж совсем близко с ним, будто мертвеца обнимает!
Мечислав глянул на недоумевающего Любима:
- Она в нем видит не того, в кого он нынче превратился, а прежнего Ведагора. Которого знала она много лет назад… или забыл ты, что их связывало? Сын у них был, Еремей…
Любим замолчал, опасливо отступив на пару шагов назад. Стоять над страдающим Ведагором не имело смысла и внушало немалый ужас, поэтому Горазд сказал:
- Не пойти ли нам покамест восвояси, Мечислав? На сердце уж больно неспокойно. Неровен час, Радим заявится, за наших мне боязно. Пущай он с Малушей останется!
Подумав, Мечислав кивнул:
- Верно мыслишь, нечего нам здесь делать.
- Идите, идите с Богом! – проговорила Малуша вполголоса, продолжая обнимать лежащего Ведагора. – Нынче вы ему не поможете… коли что, прибегу я к вам…
Не без облегчения покинув избу травницы, все трое вышли в бушующую непогоду. На дворе смеркалось.
Назад или Читать далее (Глава 68. Белый морок)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
