Эта операция началась для капитана Бориса Гуревича с неожиданного вызова к руководству. Там его уведомили, что у станции Инза патрулём задержан мужчина. Он сказал, что является старшим в тройке заброшенных немецких агентов. С местными чекистами разговаривать не хочет. Требует контрразведчика со Сталинградского фронта.
Вот эту роль и предстояло сыграть Гуревичу, чекисту из управления госбезопасности по Куйбышевской области. Документы уже были готовы и вместе с подполковником Кондрашкиным они двинулись по назначению…
Чаще всего немцы забрасывали парашютистов-диверсантов в советский тыл тройками. Формировали группу обычно из агентов, подготовленных в разных разведшколах. Но командиром часто ставили того, кто обучался в Варшаве. Там готовили более сильные кадры. Вот и в этой группе старшим был назначен агент Овсянкин оттуда. Будучи офицером советского штаба, он в первые дни войны был ранен в ногу и попал в плен. Немцы почувствовали его слабую натуру, вылечили и предложили поехать на обучение в разведшколу в Варшаву. Он согласился без всякого давления с их стороны.
Второй человек в группе, Отряхин, тоже был выбран не случайно. До войны он работал на Волге грузчиком. Его задачей было внедрение в среду речников, чтобы наблюдать, как идёт передвижение войск и грузов по воде. Задачей третьего агента, Князина, было внедрение на железную дорогу, где он хорошо знал всю работу. Документы у всех были свои. Овсянкину также сделали выписку из госпиталя о том, что он списан по здоровью и отправляется по месту жительства. В Ульяновске его отец работал часовым мастером, здесь же жила больная мать и сёстры. У остальных агентов в Поволжье тоже жили родственники, что значительно упрощало легализацию.
Заброску немцы произвели ранним утром. Сильный ветер раскидал их на значительном расстоянии. Овсянкин закопал рацию и крупную сумму денег. Потом вышел из леса. И почти сразу напоролся на патруль.
Отряхин при приземлении повис высоко на сосне. Колхозники заметили купол и с подручным рабочим инвентарём двинулись задерживать диверсанта. Тот полоснул по ним очередью из автомата. Когда закричала раненая женщина, в дело вмешался охотник. Когда он картечью перебил стропы, мощный парашютист грохнулся оземь с приличной высоты и был тут же повязан.
В отличие от других, Князин не собирался ничего выполнять. Он переоделся железнодорожником, взял документы и отправился к родителям в Кинель. Там жила и его невеста Анюта. Отец занимал в городе одну из руководящих должностей. Все конечно очень обрадовались, когда пропавший без вести появился дома. И если бы не его затворничество и нервозность, должность отца вполне могла притупить бдительность местных чекистов. Их насторожило его странное поведение при прогулке с девушкой, как будто он опасался слежки. И через три дня несостоявшийся агент был арестован.
…Борис Семёнович допрашивал Овсянкина по месту задержания. Вскоре туда же привезли и Отряхина. Согласно вышедшему приказу Сталина немецких диверсантов, оказавших сопротивление, должны были расстреливать на месте без суда и следствия. Что и сделали. Овсянкина включили в радиоигру, в которой следовало убедить немцев, что русские готовят удар под Москвой, а не под Сталинградом.
Новую идею дал и рассказ главаря диверсантов. Немцы перед отправкой сказали, что под Ульяновском в лесах много дезертиров. Хорошо бы и их задействовать в помощь разведке. Из самарского управления госбезопасности отобрали группу чекистов, «засветившихся» в разных операциях. Далее их отправили в местный лес, где они стали играть роль дезертиров. Вырыли землянки и жили там, лишь изредка выходя в поселения за продуктами.
Овсянкина в это время устроили работать в бригаду настоящих топографов. Затем «дезертиры случайно» наткнулись на него в лесу. Для него они оставались настоящими, поскольку всей информации чекисты бывшему агенту не раскрывали. Следовало также сообщить родителям Овсянкина, что он жив. Но так, чтобы они «не растрезвонили» об этом всем вокруг. Агент написал под диктовку капитана им письмо о том, что он в партизанском отряде. Передали его потихоньку, вызвав отца в райвоенкомат. И сказали, что о письме лучше никому не говорить. Потому что немцы и за линией фронта пытаются мстить родителям партизан.
Потом к родителям изредка стал приходить посыльный с письмами от сына. Чекисты подобрали такого, чтобы он издалека напоминал Овсянкина, и прихрамывал. Однажды он принёс обрадованным родителям фотографию, на которой был их сын. Всё пришлось специально снять в Наримановском лесу.
Посыльный сказал, что к родителям теперь будет приходить другой человек. А у него теперь новая работа. Только вот жить пока негде. Овсянкины тут же предложили ему остаться у них. Теперь у контрразведчиков был человек, очень похожий на агента и живший у его родителей. Ведь немцы просто не могли оставить без проверки радиста, который регулярно передавал им ценную информацию.
Чтобы капитан Гуревич часто мог бывать у «дезертиров», ему «изобрели» новую должность – уполномоченный горсовета по трудоустройству инвалидов войны. В центральном лесничестве теперь была организована мастерская, где «дезертиры» делали ящики для снарядов. Немцы знали, чем они занимаются и считали это прикрытием. В помощь они прислали «своим» деньги, документы и блоки питания для рации. «Дезертиры» разожгли четыре костра, как требовалось, и груз приняли.
…Однажды, будучи как обычно за рулём грузовика, Гуревич посадил на просёлочной дороге голосовавшую женщину. По дороге до Ульяновска она аккуратно выспрашивала контрразведчика о том, чем он занимается. О себе сказала, что жена контр-адмирала, эвакуировалась из Москвы вместе с другими сотрудниками министерств. Дом снимает на окраине, а в лесу пасёт коз.
Когда такая поездка состоялась в третий раз, чекисты навели справки. Оказалось, женщина не врёт. Странными были только два факта: пасла животных она не на опушке, где трава сочнее, а поближе к лесным мастерским. А ещё как только видела машину Гуревича, сразу бросала коз на попечение помощницы – дочери хозяйки дома, где жила. А сама сразу выходила на дорогу.
Позднее она начала откровенно приглашать его к себе. Гуревич доложил начальству и получил приказ – идти на сближение. Даже через много лет Борис Семёнович уверял, что хотя он к контр-адмиральше и заглядывал в хату, но «ничего» не было. Наверное, её поведение так бы и не поняли, если бы не совершенная неожиданность – однажды у сбитого над областью немецкого лётчика он нашёл половинку фотографии. На ней чётко было видно лицо контр-адмиральши, которая была «в чём мать родила».
…На одном из сеансов радиосвязи Овсянкину пришёл приказ – ракетницами обозначить в темноте мост в Ульяновске. Контрразведчики отлично подготовились к встрече самолёта над…заброшенным полевым станом. Ждали немца и зенитчики. Самолёт был уничтожен. Только лётчик успел выпрыгнуть. Его долго искали и нашли фактически случайно. Зная, что лес окружат, он спрятался в овраге, выкопал нору, которую прикрыл дёрном.
Когда его привели к контрразведчикам, он всячески показывал, что языка не знает. Гуревич сказал ему прямо, что на задание вглубь страны не пошлют человека, не знающего русского языка. А потом предложил – если он всё расскажет, через неделю его обменяют на русского лётчика. А нет – найдут другого, а его расстреляют.
Через несколько минут он заговорил на чистом русском языке. Оказался прибалтийским немцем. Пока лётчик говорил, Гуревич пытался понять, что его смущает в облике немца. И понял – слишком толстые подошвы унт. За 7 лет своей службы на Севере он лично ни разу таких не видел. Когда подошвы разрезали, в каждой оказалось по контейнеру из двух особых стелек, соединённых молнией. Нашли документы, деньги и шифровки. Это явно были адреса агентов. Поторговавшись за свою жизнь, лётчик расшифровал написанное.
Агентов было двое. Сотрудник военкомата, занимавшийся набором на фронт. И уже знакомая жена контр-адмирала. Имелся ещё и маршрутный агент для связи. Вот тогда-то и нашлась половинка фотографии «дамы». Не найди контрразведчики лётчика, он мог выйти на агента в военкомате, официально убыть на фронт и там уже перейти к своим.
Новых арестованных агентов также подключили к радиоигре. Велась она с марта по ноябрь 1942 года. За это время немцы сбросили «дезертирам» несколько солидных «посылок» и пять десантных групп. Чтобы парашютисты точно не смогли уйти, каждый раз дополнительными силами организовывалась операция задержания. Всё прошло успешно.
Ещё больше интересных историй в моём 📕Телеграм-канале. Обязательно загляните
Когда под Сталинградом взяли Паулюса, Гуревич прибыл в Куйбышев для нового назначения. Все участники операции были вызваны к начальнику, который даже предложил им самим выбрать награды. И даже через много лет Борис Семёнович вспоминал об этом деле с воодушевлением. А награду «Почётный чекист», которую он получил тогда, действительно давали редко и за особые успехи.
Дорогие друзья, спасибо за ваши лайки и комментарии, они очень важны! Читайте другие интересные статьи на нашем канале.
