Почему белогвардейцы были вынуждены проводить рискованные, плохо подготовленные наступления?

В большинстве военных учебников наступательные операции рекомендуется проводить при концентрации сил и средств на слабых участках вражеского фронта.

Там полководец должен добиться количественного превосходства над противником раза эдак в три, а на направлениях нанесения главных ударов — до пяти-десяти.

Ведь эти силы потребуются даже не столько для самого прорыва, сколько для развития успеха и закрепления за собой достигнутых результатов.

При этом, в период Первой мировой войны средства обороны превосходили средства наступления. И линия фронта менялась слабо, в сравнении с последующей Мировой войной или той же Гражданской.

Необходимы крупные и надежные резервы, должен быть порядок со снабжением. Иначе наступление рано или поздно захлебнется, больше того — превратится в поражение.

В 1919 году белые предприняли целую серию импровизированных наступлений, ставя себе высокие цели (взятие Москвы и Петрограда).

Во всех случаях эти операции (колчаковский «Бег к Волге», деникинский «Поход на Москву», налеты северо-западников на Петроград) в конечном счете провалились, приведя противников большевиков фактически к поражению в войне.

Похожие ситуации ранее возникали в 1918 году (корниловцы под Екатеринодаром, красновские казаки под Царицыном), и позднее — в 1920 году (врангелевские операции).

И ведь разрабатывали эти операции бывшие царские генералы, прошедшие Первую мировую войну (впрочем, не все были генералами в 1914 — 1917 гг.). Являлись ли они поголовно «безграмотными авантюристами», как иногда об этом пишут на действительно левых ресурсах?

Здесь не следует путать агитационные плакаты для масс с представлением о противнике у красных командиров и партийных деятелей.

Нет, что признавали сами большевики, отдавая должное своим врагам как военным профессионалам. Хотя, разумеется, у белых хватало самоуверенных выскочек и просто слишком быстро поднявшихся «наполеончиков», куда же без этого.

Но был ряд моментов, которые заставляли белых плевать на военную логику из учебников и действовать вот так, «в темпе вальса».

Позднее многие белые офицеры критиковали за это свое руководство. Мол, наступали весной, перед разливом рек (колчаковцы), не успели подготовить резервы и даже снаряжение от англичан распределить. Нужно было летом наступать.

Аналогичная история с деникинцами: побежали на Москву, а в тылу — полный бардак и батька Махно (и десятки других батек помельче, и горцы, и петлюровцы и кого только там не было).

Но в целом белые так действовали, исходя из логики маневренной Гражданской войны, в которой любая территория служила «ресурсом» для пополнения армии. И в этом отношении большевики явно справлялись лучше.

При этом, глядя на карту, даже штатский человек легко поймет: при таких линиях фронта подготовить глубокоэшелонированные системы обороны можно разве что в некоторых «ключевых точках».

Если бы белые начали «закрепляться на окраинах», РККА разбила бы их поодиночке. Пользуясь преимуществом в населении и промышленности, плюс железными дорогами центральной части страны.

Иными словами, специфика самой Гражданской войны диктовала наступательную стратегию. В похожей ситуации оказывались красные, занимая «проблемные» территории: там возникало уже антибольшевистское повстанчество (тот же Махно, ранее воевавший против белых, потом он против красных тоже воевал), с которым потом приходилось долго разбираться.

Но была и другая причина, тоже крайне важная и показывающая, в каком «подвешенном», а иногда даже унизительном положении находились белые правительства. Здесь я процитирую историка В. Ж. Цветкова:

«Военные операции планировались и проводились нередко в зависимости от тех или иных политических обстоятельств.

В частности, наступление Восточного фронта адмирала Колчака весной 1919 года было предпринято в расчете на скорое в случае успеха дипломатическое признание его как Верховного Правителя России со стороны стран Антанты.

То есть опять же, помимо каких-то морально-идеологических факторов, есть и более «банальные» вещи: снабжение войск, подготовка личного состава, погода, расстояния, болезни. Все это тоже сказывалось на мотивации, как белых, так и красных.

А наступление Северо-Западной армии генерала Юденича на Петроград было вызвано не только расчетом на скорое занятие «колыбели революции», но и реальными опасениями заключения мирного договора между Советской Россией и Эстонией — в этом случае армия Юденича лишалась своей базы.

Наступление Русской армии генерала Врангеля в Таврии летом 1920 года должно было оттянуть на себя часть сил со стороны советско-польского фронта...» (с) В. Ж. Цветков. Белое дело в России. 1917 — 1919 гг.

Вот сейчас у некоторых современных поклонников белого дела «полыхнет», после чего кто-нибудь из них непременно назовет меня «большевиком» (и это будет очень смешно, потому что никогда я не верил в коммунистические идеалы, в возможность построения такого общества в ближайшие годы уж точно... впрочем, консервативно-религиозно-охранительские идеалы у меня вызывают ещё большую усмешку, чем идеалы коммунистические).

Но. Вот что по факту? Одни побежали на Петроград, потому что почти не имели своей территории, являясь зависимыми от эстонцев.

При этом, Эстонию белые не хотели признавать... но и подчинить её себе не могли, больше того, воевали за неё.

Интернированные бойцы белой Северо-Западной армии перед отправкой в Советскую Россию. Нарва, февраль 1920 года.

Потом эстонцы реально заключили мир с большевиками, а оставшихся белых посадили в тифозные бараки. Часть из этих белых потом ещё за поляков в 1920 году успела повоевать... после чего, догадались, да? Уже поляки посадили этих белых в тифозные бараки. Так сказать, не опять, а снова.

Далее, «черный барон». Петр Николаевич уж как ругал Антона Ивановича в своих мемуарах, мол, политика Деникина никуда не годилась. Ну так политика П. Н. Врангеля тоже никуда не годилась.

Ведь по факту врангелевцы помогали полякам, которые ранее... отказались помогать белым, в 1919 году.

Более того, позже поляки, как и эстонцы, заключили мир с большевиками. Официально Польша и не должна была ничего белым, потому что никакого союзного договора не имелось.

Ну и колчаковцы, да. Судя по всему, плохо подготовленное наступление реально было начато весной, а не летом именно по политическим причинам. Это отмечалось многими соратниками А. В. Колчака.

Плюс к этому, в генштабе, да и не только, у колчаковцев находились весьма странные кадры, причем альтернативы-то им имелись.

В общем-то, здесь формальное признание во многом переоценивалось белыми, оно им мало чего давало в борьбе за власть в России.

Хотя признание связывалось с увеличением поставок иностранного снаряжения, а вот это было для белых уже критически важно.

Иными словами, хотя белые и не любили это признавать, но они находились в серьезной зависимости от намерений лимитрофов («наших вчерашних провинций») и от доброй воли вчерашних союзников по Антанте (ну или вчерашних врагов-немцев, если мы вспоминаем про других белых, которые «топили» за германскую помощь).

В результате наступать приходилось не только из-за «беспощадной логики Гражданской войны», но и по политическим причинам.

С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!