Продолжаем публикацию Провинциального романа. Начало здесь.
- Фамилию тебе новую дали? Или это только в Храме, а по бумагам ты Пантелеймон Попов?
Отец увильнул словно матерый депутат, общающийся с избирателями. Профессионально и незаметно сменил тему.
- О. Почти приехали. Гляди, какой компанией встречают.
Полина послушно закрутила головой. Посмотрела туда, куда показывают.
- Рыжего нам подбросили. Задние лапы были сломаны. Думали, не жилец. Но ничего, оклемался.
Крупное яркое тело спряталось за угол. Страха в этом движении не чувствовалось. Скорее зверь устроил засаду на гостью, чем сбежал.
- Ветеринар заехал, кости вправил, подровнял, шины поставил. Месяц зверь ходил враскоряку. Шипел на всех, кусался, если трогали. Потом лубки сняли – я чаял, что котик подобреет. Увы. От жены моей только и млеет. Остальным рожи строит. Даже тяпнуть может, как собака. Мужик, с характером.
- Ничего себе. До крови грызет?
- Бывает. Вылезай. Сейчас ты в безопасности. При хозяйке он напоказ прикинется милым заинькой. Не боись.
Пухленькая и улыбчивая Фаина тоже представилась новым именем.
- Зови меня Ниной.
- Здравствуйте, Нина.
- Проходи в дом, Полина. Как раз борщ готов.
Можно было и не сообщать про готовый обед. Он заявлял о себе ароматом. Встречал, обнимал, лез в нос, щекотал губы. В животе предательски заурчало.
Будто Полина год не ела, а не с утра.
Второе появление Рыжего было более драматичным. Вот актер! Сначала потрепанный кот со шкурой яркого огненного цвета, биографию которого отец изложил минуту назад, медленно вплыл в дом. Застыл на пороге так, чтобы всем его было видно. Принял важную позу. Прищурился.
Потом скользнул ближе.
Вспорхнул на тумбочку.
Люди болтали, шумели. Философ и притворщик с драными ушами и хитрым темным взглядом цвета бутылочного стекла, за которым мерцает пламя, внимательно следил за человеческим диалогом.
Что бы ты понимал, Рыжий - подумала Полина.
Разбойник наградил ее пренебрежительным взглядом, спрыгнул, подплыл к хозяйке.
- Мррр
- Покормлю, не торопи.
Бывшая Фаина разговаривала с животным, как с человеком.
- Мрр
- Минутку можешь подождать?
О, а это уже к Полине обращаются?
- Дорогая, мой руки и к столу. А поболтаем потом.
Какие еще разговоры, - вздохнула Поповна про себя. Мы и без них чудесно обойдемся.
Огненный хищник из-за ее спины, он уже здесь? – подтвердил.
- Мррр. Точно.
***
Рукомойник прятался в прихожей за занавеской.
Специфика сельского быта, если не проведен водопровод и канализация – постоянное перемещение большого количества воды туда-обратно в ведрах.
Чистую накачать и принести, грязную утащить.
В квартирах льем и не задумываемся. В доме без удобств - другое дело.
Вытерла лапки хрустящим вафельным полотенцем. Опять же – при стиральной машинке ничего особенного. А здесь – не подвиг, но что-то вроде него.
Задумалась, шла назад не глядя…
Не ждала, а отец не предупредил, что Руслан сидит в инвалидной коляске.
Темноволосый юноша и Полина физически столкнулись в дверях кухни. Мини авария. Та дам!
Полина запнулась о колесо, замахала руками, чтобы не упасть, ухватилась за косяк и едва не села юному родственнику на колени.
- Прости!
Отскочила назад.
Руслан бросил короткий взгляд из-под темной лохматой челки. Хмыкнул. По-мужски взял вину на себя.
- Ничего. Это я рулил неаккуратно.
Полина облизнула губы, ситуация сложилась неловкая по ее мнению. Но Руслана это не задевало. Он привык или хорошо притворялся.
Нина – она же бывшая Фаина – в темной юбке и ярком переднике, ловко накрывала на стол. Не заметила заминки или пренебрегла ей.
В ожидании еды кот вспрыгнул на лавку. Руслан пристроился с ним рядом, на своем месте. Положил ладонь на жесткий косматый загривок.
Кот вывернулся из-под пальцев с грацией звезды цирка и одновременно нинзя из гонконгского боевика. Полшага вбок, назад и лихой прогиб спины.
- Мррр
- Вот вредная скотина.
Полина дипломатично согласилась.
- Бывает.
Руслан посмотрел ей в лицо.
- Мы с тобой вроде как родственники теперь получаемся?
- В некотором роде. Не кровные. Но…
- Давай знакомиться. Руслан.
- Полина.
- Я знаю, как тебя зовут.
- И я. Но…
Брат или кто он ей приходится, невежливо перебил.
- Я здорово стреляю. Раньше хорошо водил машину… Сейчас изучаю компьютеры. Если пойдет дело - стану программистом. А ты?
Откинувшись назад и чуть не шлепнувшись с непривычки, - спинки то у лавки нет, - Полина пробормотала ответный спич.
- Я классный мастер маникюра. Учебу в вузе пока не планирую. Хотя… На самом деле мне интересна история музыки. И культура в целом. Если и решу идти дальше, то в каком-то из этих направлений.
- У тебя дико крутой папа. В курсе?
- Не очень. Но стараюсь это понять. Пока не получается.
- Смешная ты.
- Почему?
- Не врешь. Не притворяешься.
Подал руку. Полина протянула свою.
В ответ прозвучало что-то вроде, вот ни фига ж себе, красотища какая! Ого! Потом Руслан восхищенно добавил.
- Ма! Ты только глянь!
Подлетела хлопотунья Нина, полюбовалась пальчиками Поповны. Кивнула.
- Мило… А крепко ли держится? На сколько хватает?
- Дня на три. Это если готовить, мыть. Хотя, я стараюсь перчатки надевать.
Руслан прихватил с блюда горячий пирожок. И подытожил.
- При твоей работе полезно. Как витрина и реклама. А для жизни годится только барышням, которые огород не держат: баловство для городских белоручек.
Полина не стала спорить. Зачем?
Кивнула, что так оно и есть. Взяла и надкусила пирожок. Ничего. Есть можно.
Руслан и кот весь обед поглядывали на нее. С двух сторон. Оба внимательно и с хитрецой.
Потом Полина помогла Нине с мытьем посуды. Выслушала какие-то поучительные байки про святых.
Достала из сумки немудреные подарки. Шапочки и шарфы с варежками, три комплекта, на всю компанию.
Нине красный с золотистыми цветами, Руслану и Пантелеймону темно-синие, почти черные с белыми снежинками. Мама перед дорогой неожиданно расщедрилась.
Руслан одобрил, сразу примерил, мордаха у него сделалась такая довольная, что Полина, не удержавшись, засмеялась. Родственник не обиделся. На прощание заявил.
- Раз уж я твой брат, зови меня Рус. Мне так нравится. Это для своих, конечно.
- Хорошо, Рус.
- Пиши мне. Сюда.
Нацарапал и протянул кривые строчки на белом обрывке альбомной бумаги. Полина тупо посмотрела, но не узнала адреса в латинице и цифрах.
- Что это, Рус? Не понимаю.
- Моя почта. О… Так ты что, даже не чайник?
- Сын?
Влезла Нина. Похлопывая парня по плечу, пояснила.
- Это он про пентиум свой. Про почту внутри его ящика.
У Полины компьютера не было. О чем она и сообщила. Пришлось пообещать, что как только обзаведется – первым делом к Русу и стукнется. Чтобы наладить быструю переписку.
- Ты умная девочка, Полина. Влет оценишь перспективы.
- Наверное.
Пристроила бумажку с адресом в блокнот.
Тут рыжее чудовище явило царскую милость: боднуло тяжелой бронированной башкой в ногу, привлекая внимание. Полина присела.
- Неужели тебя можно погладить?
Протянула ладонь.
Котяра ждал до последней секунды. Потом изогнулся, скользнул вбок, нырнул за сладки хозяйской юбки. Подал голос как звезда оперная из-за занавеса.
- Мрррр
- Развел. Публично унизил и радуется.
Решила Полина.
- Он такой.
Согласился Рус. И почему-то стало по-настоящему тепло. Последние остатки натянутости растаяли. Напряжение в теле исчезло.
Полина поняла, ей здесь здорово, классно.
Хотя это конкретно попахивало изменой перед всеми остальными Поповыми.
В дверях стояли-провожали втроем.
Нина, Рус и Рыжий.
Если бы Полина умела рисовать, то не удержалась бы, взялась за кисти. Троица вышла колоритная, необычная. При всех трудностях и перипетиях – довольная? И Нина, и Рус улыбались. А побитое жизнью огненное чудище – смотрело почти ласково. Ему было хорошо в этой семье.
Пантелеймон, оказавшийся Иоанном, загрузил в машину сумку с подарками. Мед. Варенье. Орехи. Поторопил.
- Все, помчали, детка. Мне еще в Храм успеть.
Рус подмигнул и уехал в дом. Нина долго долго-долго махала рукой.
- Ты им понравилась.
С заметным облегчением и радостью сообщил отец.
- Ага.
Согласилась Полина. И добавила
- Как и они мне. Здорово, что ты не один, па.
- Правда, так думаешь.
- Конечно.
- Спасибо, детка.
- Не за что. Слушай, кто ты? Батюшка? Дьяк?
- Дьяк это писец, судебный чиновник в давние времена. Ты, наверное, хотела сказать диакон?
- Ну да.
Отец ответил обстоятельно.
- Мечтаю, но не складывается.
- Почему?
- Фаина с бывшим невенчанная, не христианка и не мусульманка была. Атеистка. Веру недавно приняла. Крестилась. Но тем не менее в прошлом замужняя женщина. Вдова. А я и вовсе разведенный. Поэтому в диаконы не подхожу. Если только монахом стать.
- Пап?
- То-то и оно. Как я их брошу? Наоборот, венчались мы. А дел то море. Сколько сел окрестных без Храмов стоит… Успевай поворачиваться. Молодежь покамест смеется над верой. А старики потянулись. Все наладится. Вот увидишь. Мне из самой Москвы, из духовной Академии скоро молодого батюшку пришлют. А покамест Храм отстроим. Он будет за главного, все как положено. И диакона ему дадут. А я хозяйственник, алтарник. Можешь пономарем называть.
Некстати, но Полина подумала, что фамилия ее не стала правдой. Как и прозвище. Вот если бы она была Пономарева? Как Зоя из их класса.
Вернулась мыслями к отцу, который делился планами.
- Дело подниму, передам. Порядок у меня в отчетности, строго все фиксирую. Буду при батюшке помощником по хозяйству. Не утомил тебя, дочь?
- Значит, не батюшка? И венчать не можешь?
- Похож?
- Ходишь в платье.
- Подрясник по благословению. Имею право.
Улыбнулся.
- Есть кто на примете? Раз про венчание интересуешься?
Полина покачала головой. Отец пояснил.
- Говорю ведь, даже не диакон. Хотя и им таинства проводить не положено. Ни исповедовать, ни причащать невместно. Разве что крестить, в крайнем случае…. Но тут любой христианин право имеет.
Отец смолк, сжал кулаки.
- Продолжай. Слушаю.
- Но крестить и любой христианин может. Если нет Батюшки рядом. Дозволяется. На пороге смерти, перед боем…
Отец снова вздохнул.
Лина похлопала его по черной перчатке. Папа криво улыбнулся. Кисти расслабились. Судорожное напряжение схлынуло. Что за воспоминания у него связанные с травмой? Подумала Лина. Отец продолжил делиться мыслями.
- Буду помогать, тут столько стариков больных, одиноких. Нина хочет богадельню сделать, чтобы им было: где жить, что есть. В тепле, с приглядом. Мы уже и здание присмотрели. Бывшее общежитие. Сейчас с бумагами по чиновникам бегаю. Ох и круговерть.
- Не знаю. Не соображаю ничего в этих ваших делах. Но про приют для стариков – дело хорошее. Пап! Вы с Ниной молодцы!
- Спасибо, детка. Мы уже восемь стариков подобрали. Первых. С них все и начинается.
- Ого!
Отец вздохнул.
- Пока живут в бывшем медпункте. Он закрыт у нас. Ну, выпросил я на год разрешение использовать помещение. Не поверишь, старики так рады, что не одни. Книги, радио, мы навещаем… Вещички чистые, постель человеческая. Стирка и мытье каждую неделю. Документы стараюсь им сделать. Не у всех есть паспорт. Беда. Без паспорта, без прописки, без других бумаг, как пенсию получить?
- Они местные?
Удивилась Полина.
- Нет. В городе подбираю, кого на вокзале, кого на улице. Их там много сейчас появилось дочь. Людоедские времена. Тут у нас меньше беспредельничают, все друг у друга на виду ж. Чтобы из дома дедушку внук выгнал – такое в селе редко случается. А город – чистые джунгли.
Больше до автовокзала почти не говорили.
Когда Пантелеймон посадил дочь в автобус – перекрестил, не стесняясь пассажиров. Кто-то из старушек попросил благословить в дорогу. Отец бормотал, что ему не положено. Он не батюшка.
Полина душила гаденькое хихиканье. Держала покер фэйс.
В конце концов, верят люди – их право.
***
Дома Полина неосторожно спросила у мамы про себя. Мол, крещеная ли она? В семье крестики никто не носил. Ни одной иконы в доме не было отроду. Но яйца на Пасху красили, как и все соседи в доме, включая несколько смешанных мордовско-татарских семей.
Полное отсутствие логики в русской жизни – всем своим без объяснений понятно, мало кого огорчает, пока на очередные грабли с размаху не встанешь, сядешь, упадешь.
Достает только в неординарные мгновения. Типа, лежит человек без сознания в больнице. Можно ли за него свечи ставить? Молебен заказывать. Он просил. А креста на шее нет…. И?
В рядовые моменты бардак и хаос воспринимается – как должное и не кажется чехардой.
Откуда бы в сумятице, суете и вечной надежде на авось – взяться своеобразной гармонии? Тайна сия великая есть. Как у хозяек на кухне.
Где самое место чаю, например? В бывшей банке из-под кофе с надписью – сахар. Полина эту шутку услышала в какой-то передаче и смеялась до слез.
Для молотого кофе, если вдруг порция слишком большая получилась – у нее как раз имелась похожая дурная банка. Со второй неправильной наклейкой поверх этикетки, указывающей, что здесь чай. Правда, написано было не сахар, а соль. Но от этого только забавней.
Что же касается веры… Или надо писать с большой буквы? Вера?
Друзья Поповны по двору – те, что сходили на зону по нескольку раз – через одного набили на груди кресты с куполами, и разные странные надписи про Бога на спине, плечах. Полине казалось, что у них, и у их извечных врагов – «ментов позорных» – Господь один и тот же.
Строгий.
Непонятный.
Пугающий.
Кстати. О слугах закона.
Например, Стас капитан милиции, в свою очередь сильно презирающий «зеков», крест носил гордо. Большой, деревянный, на тонком черном шнурке. Нацепил после того, как хитрая заточка одного ушлого утырка в пяти миллиметрах от сердца прошла. В реанимации что-то увидел или услышал? Полина не знала. В такие объяснения он Стас вдавался. Скрывал, считал, что это только его и похваляться не стоит.
Вернулся из больницы новый, непривычный.
Размашисто осенял себя крестным знамением во время разговоров, в том числе и служебных. И раз несколько в году ездил в Санаксарский монастырь к духовному Отцу, которого обрел загадочным образом. Ходили упорные слухи, что Батюшка этот – весьма праведной жизни и строгих взглядов человек в свое время отсидел десяточку за вооруженный грабеж и прочие противозаконные деяния.
На подколки коллег – а поначалу их было довольно много, Стас реагировал шумными вздохами. Не спорил, не ругался. Каждый раз, услышав порцию подначек, хитреньких подковырок, лез в карман или сумку, доставал блокнот и ручку. Потом спокойно и тщательно фиксировал имена, делал пометки, обещал лично поставить свечи за здоровье нравственное конкретных заблуждающихся персон, а то и целый молебен заказать.
На этом хихиканье мгновенно увядало.
Кто его Стаса не знает? Упертая сволочь. Ведь сделает обязательно.
Жалкие протесты: мол стой, я не просил, не надо, перестань, я татарин, брось, я некрещеный и прочее – Стас игнорировал. Или делал короткую приписку: заблуждающийся раб Божий, иноверец.
- Кто ты там? Повтори. А то напишу скорбный умом, болящий духом, дождешься! Батюшка так и прочтет!
...
В "Провинциальных романах" теперь всё заканчивается или хорошо, или прекрасно!
Предыдущие романы можно прочитать здесь:
Провинциальный роман. Книжная девочка. Первая порция | Подборка целиком
Провинциальный роман. Попадья. Первая порция | Подборка целиком
(Продолжение во вторник)
#шумак #наталяшумак #провинциальныйроман #поповна #роман
.
Автор: Наталя Шумак
.
За обложку серии и романа горячо благодарю Сергея Пронина.
