Под взглядом зверя.
Часть 10.
Овсянников упивался собственным величием. Оказывается, совершенно просто и не страшно совершать преступления, особенно, если выбирать наивных и беззащитных жертв. Последняя по началу даже и не сообразила, что происходит, а когда поняла было поздно. Как она скулила, моля о пощаде. Зря она так сделала, её беспомощность его ещё больше подзадорила и придала смелости.
Сумочку с документами, он выбросил на ближайшей мусорной площадке в бак. Придется милиции попыхтеть на этот раз, чтобы установить личность. Тело обнаружат на этот раз тоже не быстро, он хорошо его замаскировал.
Наученный горьким опытом, у Екатерины чуйка на деньги, как у сторожевого пса, деньги он предусмотрительно затолкал в дверной косяк подъездной двери своего барака. Хоть сумма и не велика, всего 170 рублей, но о них женушка не узнает, а он сможет какое-то время на них безбедно просуществовать.
- Герасим, ты чё такой довольный? – так Екатерина величала супруга, когда прибывала в хорошем расположении духа, в плохом она называла его крокодилом. – Му-му, что ли встретил? – Геннадий не обиделся, он списал на то, что его жена в своей жизни прочитала видимо один рассказ русского писателя Ивана Тургенева.
- Можно сказать и так, - не подумав ответил Геннадий, лишь бы от него отстали.
- И что это за болонка? А может быть овчарка?
- Не понял?
- Спрашиваю, что за бабу ты себе завёл?
- Какую бабу?
- Какую бабу?! – передразнила мужа Катя. – От тебя за версту женскими духами несет и рукав куртки весь измазан женской помадой. Ты из меня дуру не делай!
Овсянников понимал, что ещё секунда и «спичка, занесенная над банкой с керосином, вспыхнет», Хиросима покажется раем.
- Катенька успокойся! Как ты могла такое подумать? Как – будто ты не ездишь в общественном транспорте и не знаешь какая толчея там творится?
- Езжу, только от меня после почему-то не разит бабскими духами, и я не измазываюсь в помаду.
- Так получилось. Рядом со мной стояла пьяна, периодически теряя равновесие она на меня заваливалась. Прости, я сейчас же пойду и застираю куртку.
- Сиди. Поужинаем и я сама застираю.
Геннадий знал, что такая «покладистость» со стороны жены, потребует от него ответных действий. Он знал каких конкретно – исполнение супружеского долга, на что у него не было ни сил, ни желания.
- Я в душ! Жди! – составив в мойку грязные тарелки, подорвалась Екатерина.
Намывшись, Екатерина голяком добежала до супружеского ложа. Её ждало глубокое разочарование, муж спал богатырским сном.
Только угомонилась бы, не дай Бог раскусит моё притворство, в сердцах молился Овсянников. Для убедительности он громко захрапел.
- Убогий, - Екатерина, перетянув на себя одело, повернулась к мужу обширным задом.
Утро началось, как обычно. Демисезонную куртку, Екатерина застирать забыла, Геннадий облачился в осенний плащ, цигейковый тулуп одевать рано, другой одежды в его гардеробе не имелось.
- Я не намерена тебя больше обихаживать. С тебя, как с козла молока, - Екатерина практически заглотила бутерброд «одним разом».
- Не подавись.
- Тему не переводи.
Ему хотелось заорать: - Ты живешь на моей жилплощади! Ты забираешь всю мою получку! Пошла вон! Найди себе другого дурака!
Вместо это он сказал: - Опаздываю на работу.
- А чего денег не клянчишь, как обычно? Опять калым от меня заначил? – Екатерина, уперев руки в бока пошла в наступление.
- Просто забыл.
- Забыл? До сегодняшнего дня ты не забывал!
Екатерина принялась ощупывать его карманы, пусто, только после этого её осенило, что его куртка валяется в ванной.
- Ах, ты окаянный! Что это? Смотри мне в глаза! – Екатерина потрясала в воздухе цепочкой на которой трепыхался кулон в форме ангела. – Я тебя спрашиваю? Что это? Онемел?
Геннадий забыл спрятать кулон, который он сорвал на память с шеи Наташи.
- Катя, я сейчас всё объясню.
В ответ полетела звонкая пощёчина.
- Объясни! Давай, объясни! Мне очень интересно! Откуда в твоём кармане этот кулон?!
- Я его нашёл на тротуаре, кто-то обронил и не заметил потерю, - пролепетал Гена. – Честное слово. Я его подобрал, чтобы подарить тебе, любимая.
- Врёшь! - и без того узкие Катины глаза превратились в щёлочки. – Если, что узнаю, пеняй на себя! Волосы вырву обоим!
Соседи пенсионеры сверху забарабанили по батарее, так они оповещали, о том, что надо «умерить звук».
- Перед людьми стыдно, - произнесла женщина, задрав на верх голову.
- Я пошёл?
- Иди.
Екатерина вернулась на кухню, плеснула заварки из «заварника», разбавив её кипятком из чайника. Постучала пальцами по столу. Происходит, что-то не понятное. Судя по поведению, и прочим «уликам», он завел себе другую, а этого допустить нельзя. На улице ей очутиться совсем не хотелось. От столовки общагу не дадут, придётся возвращаться в свой «мухоспанск», из которого она с таким трудом сбежала. Не вариант. Надо за Генкой установить слежку. Кто подойдёт на роль «Шерлока Хомса»? Думай, Катя, думай.
- Маринка, привет. Как дела?
- Привет. Сто лет сто зим. Катька, ты так просто не звонишь. Случилось чего?
- Случилось. Не поверишь, мой походу загулял.
- Не может быть! Ты же его в ежовых рукавицах держишь.
- Видимо не удержала. У меня к тебе деликатная просьба имеется, не безвозмездно конечно, отблагодарю.
- Что надо сделать?
- У тебя есть младший брат, Венька.
- Есть.
- Хочу попросить, что бы он за моим последил, в долгу не останусь.
- Катенька, да он всё время занят, школа, потом спортивная секция. Когда ему?
Екатерина поняла, что подруга за «услуги» набивает цену.
- Сто рублей в месяц.
Денег было не жалко, так, как они были заработаны самим «изменником».
- Сколько?
- Сто!
- Ты не рехнулась случаем?
- Нет. Я знаю за что плачу.
- Заходи сегодня к нам после работы, обговорим всё в деталях и Веньку введём в курс дела.
- Договорились.
Продолжение следует...
Начало здесь:
