К лету 1976 года, когда Eagles записывали свой альбом "Hotel California", их слава достигла невероятных высот. Когда один из основателей группы, Берни Лидон, устав от споров о "направлении" коллектива, хлопнул дверью, прихватив с собой банджо, Eagles перестали притворяться простыми парнями, распевающими под гитару о вине и травке. Теперь они играли то, что вокалист и гитарист Гленн Фрай называл "сатанинским кантри-роком".
Фрай, фанат Джеймса Дина и музыки Motown из Детройта, приехал в Лос-Анджелес в 1969 году, играя каверы Чака Берри. Для Фрая, как и для его коллеги по написанию песен Дона Хенли, техасца с волевым подбородком, кантри было лишь средством достижения цели; просто так получилось, что Eagles образовались именно в этой стилистике. Если бы они собрались в Лондоне, а не в Лос-Анджелесе, то стали бы глэм-рок-группой.
Возможно, Фрай чувствовал бы себя комфортнее — по крайней мере, в музыкальном плане — именно в глэм-роке. Он любил подбрасывать сигареты в воздух и ловить их ртом — трюк, перенятый у Джеймса Дина. Он проводил "параллели между рок-н-роллом и жизнью вне закона", добавляя: "Я чувствую, что постоянно нарушаю закон".
Хенли тоже не слишком заботила кантри-музыка. Ему нравился соул, он ценил кантри, но двигателем успеха Eagles были харизма и амбиции Фрая и Хенли. Гленна и Дона. И их желание стать гигантами 70-х наравне с Rolling Stones и Led Zeppelin.
Все это нашло отражение в песне Life In The Fast Lane, которую Eagles построили вокруг мощного буги-вуги риффа Джо Уолша, заменившего Лидона. Прощайте, банджо и скрипки; здравствуй, рок и фанк!
28-летний Уолш, уже известный по группе James Gang и своему сольному хиту Rocky Mountain Way (1973), помог Eagles стать настоящей рок-группой. По словам гитариста Дона Фелдера, Джо был душой компании, даже когда все остальные "страдали от похмелья или мучились насморком после кубинских сигар".
Уолш брал с собой в тур бензопилу, чтобы снимать двери в гостиничных номерах, превращая их в огромные помещения для вечеринок. Он любил "кокаиновые дорожки" и запивать водку свежевыжатым апельсиновым соком.
Он бросал арендованные машины в самых неожиданных местах, развлекаясь на полную катушку.
Уолш обожал водяные пистолеты и розыгрыши с клеевыми пистолетами. Ему нравились, как выразилась одна из его подруг, "сцены с элементами БДСМ" — легкая эротическая игра, вполне допустимая, когда ты не спишь пять дней подряд и пытаешься остаться на плаву.
Однажды на репетиции Уолш выдал риф, который лег в основу Life In The Fast Lane. "Что это, черт возьми? — воскликнул Хенли. — Мы должны придумать, как сделать из этого песню!"
Фрай превратил рифф в классическую блюзовую композицию — песню "на одном аккорде" — и придумал идеальное название, вдохновившись разговором с наркодилером по прозвищу Граф. Когда они ехали по автостраде в Лос-Анджелесе, Граф резко нажал на газ, чем сильно напугал Гленна. "Что значит "сбавь скорость"? — крикнул Граф. — Это жизнь на полной скорости…"
Годы спустя Фелдер признался: "Я с трудом мог слушать эту песню, когда мы ее записывали, потому что в то время я много принимал наркотиков, и от нее меня тошнило". Он добавил: "Мы пытались показать, что кокаин — это не так уж здорово. Эта дрянь разрушает". Фанаты услышали совсем другое, решив, что это гимн.
"Что касается текста, — объяснил Фелдер, — то Гленн придумал одну половину, а я — другую. Мы всегда заканчивали фразы друг друга; у нас была какая-то телепатия".
В тексте были весьма едкие строки: "На зеркале были линии, линии на ее лице/Она делала вид, что не замечает, она была увлечена гонкой…"
Когда альбом Hotel California, наконец, вышел в декабре 1976 года, критики, естественно, сосредоточились на заглавной песне. Rolling Stone написали, что в Life In The Fast Lane "представлен убедительный и неприглядный портрет самой среды".
Во время тура, в Чикаго, Уолш пригласил своих приятелей Джона Белуши и Дэна Экройда в свой номер в отеле Astor Towers, где троица разнесла все в пух и прах — как оказалось, это были личные апартаменты владельца гостиницы.
"Нам пришлось разбираться с адвокатом и прорабом, — вспоминал Уолш. — Это было другое время. Мы могли делать все, что хотели, и мы делали".
Или, как выразился Дон Хенли: "Ну, Джо был и остается самим собой. Он всегда был независимым человеком, даже будучи участником группы".
Жизнь на полной скорости, не иначе.
