Любая публикация «Родительского университета МГПУ», посвящённая инклюзивному образованию, собирает шквал комментариев на тему «А зачем это всё типично развивающимся детям». Ответ на этот действительно животрепещущий вопрос подготовила Елена Анатольевна Екжанова, доктор педагогических наук, профессор ИПКР МГПУ.
Инклюзия как глобальный тренд
Часто родители меня спрашивают, в чем польза вашей инклюзии для наших детей с нормативным развитием. Ну, во-первых, она не моя. Это общечеловеческий тренд последних десятилетий.
Во всем мире усилилось внимание к правам лиц с ограниченными возможностями здоровья. Еще после Второй мировой войны человечество медленно, но верно начало осознавать значимость любой человеческой личности. После абсолютной бесчеловечности фашизма должна была обязательно наступить эра человечности. Но события на Украине и в Европе, где фашизм спокойно живёт по соседству, показали, что не можем мы еще по-людски, по-человечески реагировать на людей с иным уровнем развития психики, общения и непростой социализацией. А должны научиться.
Надо помнить, что мы биологический вид, а значит, живем по законам наследственности и изменчивости. В нашем организме только за одни сутки происходит более 37 тысяч мутаций. Где гарантия, что эти мутации не спровоцируют онкологию, аутоиммунное заболевание, повреждение опорно-двигательного аппарата или иную патологию? Да и обычная жизнь сопровождается травмами и болезнями.
Человек так устроен, что он живёт, не думая о плохом, он живёт так, как будто будет жить вечно. И если что-то случается, то мы обычно недоумеваем – «за что?». А это просто течение нашей физической жизни. И в течении нашей жизни рождаются «особые» дети. И их родителям надо не спрашивать себя «за что?», а надо научиться принимать своего ребёнка и жить с ним, и учиться радоваться каждому прожитому дню вот такой особенной жизни. Удел окружающих – поддержать родителей «особых детей». Подчеркиваю: ни у кого нет никаких гарантий, что вас минует чаша сия. Мы – биологический вид. И, как это не парадоксально звучит, продолжаем эволюционировать, продолжаем адаптироваться к постоянно меняющейся и усложняющейся жизни. И «особые» дети прокладывают нам дорогу, готовят нас к грядущим изменениям.
«Особый» ребёнок в школе
С психолого-педагогической точки зрения, приход особых детей в школы (именно в школы, поскольку инклюзия стартовала с уровня школьного образования) развернул педагогов к индивидуализации образования. Инклюзивный подход не позволяет работать на среднего ученика, как мы видели это в конце 90-х годов. Учитель больше не может быть урокодателем. Он начал видеть всех детей в классе. А законодатель закрепил этот новый взгляд педагога и дал возможность нейротипичным детям получить помощь тех специалистов, о которых раньше родители и мечтать не могли.
В школах появились дефектологи, нейропсихологи, клинические психологи, социальные педагоги и другие специалисты помогающих профессий. Они пришли на помощь детям, на проблемы которых ранее просто не обращали внимание. Ну, не решает ребёнок в седьмом классе задачи – значит трудности у него с математикой. А логопед пришел и увидел, что трудности не с математикой, а с русским языком – пониманием условий задачи, значимости предлогов и квазипространственных отношений. Далее подоспел нейропсихолог и помог ребёнку решить пространственные трудности. И у ребёнка, обычного, закончились трудности с математикой.
Это благодаря особым детям профильные специалисты вошли в систему образования. Это они поменяли приоритеты – со знаниевой парадигмы на гуманистическую, в которой важно здоровье и личностное развитие всех.
Давайте теперь посмотрим на проблему с медицинской точки зрения. Нам всем не нравится, что из детских садов и школ во многих местах ушли медицинские работники. Но качество медицинского контроля-то выросло. Спросите у логопедов, сколько они сломали копий, чтобы доказать родителям, что насморк и здоровье несовместимы, что не звуки надо ставить, а полипы в носу удалить. Это не мелкая проблема. Дети перестают учиться, есть, спать. Именно наблюдение за детьми с ОВЗ, для многих из которых характерно изливание жидкости из носа и/или рта, позволило педиатрам осознать масштабы имеющейся проблемы. А, следовательно, уделить внимание обычным детям с аналогичными нарушениями, органическими или физиологическими. И проблема разрешилась!
Социальная сторона инклюзии
И, наконец, последнее, но не менее важное мнение. Современные дети слишком погружены в гаджеты, слишком оторваны от реалий и событий не только страны, города, района, но и, зачастую, семьи. Родители добились исключения трудовых обязанностей в школе, дома отчетливо присутствует потворствующее воспитание – можно всё, лишь бы дитятко не капризничало.
При всем обилии информации круг бытовых представлений и навыков у обычных детей и подростков сужен. Но хуже всего дела обстоят с социализацией в кругу сверстников. Кто, кроме «особого» ребёнка способен помочь нейротипичному малышу понять, что такое добро или зло? Как выработать правильные паттерны поведения в отношении незнакомого, странного или пугающего.
Семья – не собственник ребёнка, она средство для его подготовки для выхода в большой и открытый мир. Он непростой, но очень интересный. И в нём предстоит любить, страдать, бороться и побеждать. Когда обычные дети смотрят на «особых» детей, они начинают понимать, что их проблемы не столь значимы на фоне трудностей, имеющихся у их «особенных» сверстников. Они учатся помогать окружающим, сопереживать и поддерживать. И это очень важные навыки, которые порой невозможно сформировать в иных условиях.
Если дети ещё и растут вместе с раннего школьного или дошкольного возраста, то они изначально вырастают открытыми, доброжелательными, терпимыми. Они не чувствуют разницы с «особыми» детьми, а просто проводят вместе много учебного и свободного времени. Мой личный опыт и многолетний опыт детско-родительских групп Центра психолого-педагогической реабилитации и коррекции «Ясенево» (Москва) говорит в пользу такого подхода.
