Через два-три месяца после смерти мужа, наши друзья позвали меня в горы. Я отметила слово наши, но, на самом деле, это друзья мужа, у которых тоже были жены и дети, и мы встречались, ездили вместе, стояли лагерями в горах, на рыбалке, на море. Сидели у костра, выпивали вечерком немного под шашлычок, пели, спорили, имели свои общие истории, в общем - дружили семьями.
И я, когда меня позвали, впервые одну, без него - я поехала. Не могу сказать, что совсем плохо было. Горы, реки, моря, поля и леса - это жизнь для меня!
Описать это состояние лихорадки трудно - когда всё как прежде и все здесь, а его нет. Ты одна подкидываешь лапник под вашу трехместную палатку и одна спишь в ней. Одна сидишь у костра, где все, как и раньше, по двое. И ты понимаешь, как всем неловко с тобой, хотя ты стараешься смеяться, что-то рассказывать, накрывать с другими жёнами походный стол.
Помню сижу на бревне, а друг мужа спрашивает: "Что, Мариша, тяжело?" И всё. Губы поползли, слезы полились. Зачем спросил.
И еще заметила - не было сил. На подъем идем - я обычно впереди всех жён скакала. А тут все впереди, я сзади и задыхаюсь. Сказала, идите, я потихоньку пойду, не потеряюсь, вы же меня знаете. Не оставили, со мной плелись. А мне только хуже.
В общем ехали назад - "Мариш, давай, в следующий раз готовься, опять поедем."
А я уже решила - следующего раза не будет. Эта семейная дружба - в прошлом, потому что меня как семьи - уже нет.
Но и друзья больше не предлагали куда-то с ними ехать. Это не в осуждение. Это правильно.
Расскажу и нашу историю. У мужа был лучший друг, тоже Володя. На рыбалке подцепил бо-лезнь, по теме которой у него была защищена диссертация. Представляете? Как судьба нами играет!
Мы все были тогда на рыбалке, стояли с палатками, а потом мы уехали, нам на работу надо было выходить. А Володя с женой Ирой еще на два дня остались. Стоял со спиннингом босиком в воде, где коровий водопой был, поранил немножко ногу - и подцепил. Дальше - плохо стало. Ну, мы как всегда думаем сразу - простыл, скоро пройдет. Когда пожелтел - сам понял что у него. Поздно уже было.
А они с Ириной были люди, вроде нас, только еще более сумасшедшие. Вся жизнь в походах. С тех пор мы ни разу не смогли уговорить Иру с нами поехать. Ни в горы, ни на рыбалку, никуда. Нашла себе подруг и начала ездить в отпуск, как нормальные люди - на поезде, на теплоходе. Присылала фотографии из Карелии, с Валаама.
Но и, честно скажу, там, глубоко в душе, нас всё устраивало, для нас было бы не очень комфортно брать ее с нами. Мы были в том же положении, что и сейчас наши друзья. И я хорошо помню это ощущение, как ярко напоминало бы появление Ирины о потере души нашей компании - неугомонного Володи. Она умная - всё понимала и не ставила нас в это неловкое положение. Да и, думаю, в первую очередь, причина была в ней самой, как и во мне сейчас - тяжело оказываться в обществе, где вы были всегда вместе.
Без мужей - всё уже не то.
Все-таки, объединяющим фактором в нашей компании были наши мужчины. У всех у нас - у кого были, у кого-то есть и сейчас - хорошие надежные мужчины, любимые мужья, которые дружили до нас, которые привели потом в свою мужскую компанию жен, потом детей. И без них, без основы, фундамента - мы становимся ничем. Я не принижаю нас. Сами по себе мы личности. Но в этой нашей конгломерации мы становимся досадным дополнением, тяжёлым воспоминанием.
Это не значит, что общение совсем прекратилось. Например, мне нужна была помощь в прохождении производственной практики для внука, пока он учился на втором и третьем курсе. И друзья устроили на хорошее производство и подготовили все документы.
Созваниваемся, поздравляемся.
Но та жизнь ушла и тянуться за ней ни к чему.
Меня всё устраивает и мне хорошо одной. Я по выходным езжу рано утром покупаться в соседний прекрасный городок на водохранилище. Выезжаю рано утром, еду около часа по красивейшей дороге, сначала по лесу, потом по холмам.
Пока еду распеваю песни, иногда мужу что-то расскажу. Приезжаю часов в шесть-семь утра и плаваю час в в пустынном месте среди зарослей деревьев, склонившихся к воде, в теплой прозрачной воде.
Потом иду к машине, еду в свое любимое место у креста, достаю термос с кофе. Помолюсь, перекушу и дальше в путь - можно на дачу, а можно уже и домой.
Подъехала на днях домой, у дома соседка на грядке возится, моя ровесница, мы с ней часто болтаем.
-Где была? - спрашивает.
- Да вот там-то, там-то, хочешь возьму тебя с собой в следующий раз?
Вот такую фразу я, не подумавши, сказала. Теперь неудобно. Потому что никто мне в моей дороге не нужен. Вести пустые разговоры, не попеть, не подумать.
Я теперь одна. Мне одной лучше. Ну, конечно, я в большом коллективе на работе. Мне есть с кем поговорить, если захочу. И дома я не одна. Но и я, и внук друг другу не мешаем. У каждого свои дела. С детьми по телефону каждый день общаемся.
А муж ближе, когда я одна. Я же живу так, как мы с ним, делаю то же. Одной можно погрустить и эта грусть светлая.
В общем, одиночество, вовсе не скука, когда любимый живет в твоей душе.
Обстоятельства жизни меняют наш привычный жизненный уклад и важно найти эту грань - что сохранять от прошлой жизни и от чего отказаться.
