В давно некрашеном коридоре опорного пункта, у дверей служебного кабинета дожидались своей очереди шесть человек. Три женщины и трое мужчин. Олег, буркнув себе под нос короткое: «Здрасте», присел на откидное кресло напротив и невольно прислушался к общему разговору, который было прервался с его появлением. Инициативой безраздельно владела немолодая полноватая женщина в очках с толстыми линзами, сидевшая второй от заветной двери:
- Принципиальный мужчина Владимир Ильич, въедливый. Каждого посетителя по полчаса выслушивает. Это хорошо, когда сама в кабинете перед ним сидишь и беседуешь, а когда в очереди маешься, то кажется, что слишком долго. Можно бы и побыстрее с проблемами граждан разбираться. Вот у меня, например, вопрос до смешного простенький, а сижу без малого полчаса. А дома, между прочим, муж ждёт. Температура у него высокая. Который день гриппует …
Фролову стало скучно, он украдкой зевнул и хотел было прикрыть глаза, но почувствовав на себя изучающий взгляд, пристально посмотрел на сидящего перед ним мужчину с потёртым портфелем на коленях. Тот, ничуть не смущаясь, спросил, стараясь перекрыть голос разговорчивой женщины:
- Лицо мне твоё знакомо, парень. Где-то я тебя точно видел. Не подскажешь?
- Вы ошиблись. – Олег не был настроен на общение и поэтому решил сразу обозначить свою позицию. – Я недавно в город приехал. Вчера…
***
Прошёл час. За Фроловым скопилось человек десять народу, и ему стало казаться, что сегодня уже не получится пообщаться с чересчур добросовестным участковым. Взглянув на «Победу», начал подниматься с откидного кресла, но дверь кабинета распахнулась, и изнутри донёсся бодрый голос сотрудника: «Следующий». Поймав на себе завистливые взгляды очередников, Олег постучал в приоткрытую дверь и выдал армейское:
- Здравия желаю, товарищ капитан. Разрешите войти?
Участковый вздрогнул от давно забытого приветствия, поднял голову и вдруг, побледнев, неловко перекрестился. «Да что же это такое? Второй мужик, увидев меня, креститься начинает. Узнал, стало быть. Сейчас начнётся», - подумал Олег и подошёл к столу. Он хотел сразу приступить к делу, но Владимир Ильич успел опередить воскресшего «покойника», павшего смертью храбрых при исполнении интернационального долга:
- Глазам своим не верю. Этого не может быть. Я же сам вместе с военкомовскими извещение… похоронку то есть, Дарье Сергеевне относил. И на поминки забегал, чтобы почтить память. Как же так, Фролов? Откуда ты взялся?
Фролов криво усмехнулся:
- Кажется вы не особо рады, что я живой. А я, представьте себе, очень даже рад. Ладно. Будем считать - проехали. Я к вам за помощью, товарищ капитан. Мне Геннадий Петрович, сосед наш бывший, посоветовал к вам обратиться. Так и сказал: «Владимир Ильич мужик правильный. Обязательно поможет».
Участковый начал понемногу приходить в себя:
- Погоди, Фролов, с своими делами. Дай очухаться. – Видимо, поймав нужную мысль, заметно взбодрился, но продолжил всё ещё неуверенным голосом. - Ты для начала расскажи мне, что с тобой в Афганистане приключилось. Только пойми меня правильно: я пятнадцать лет в милиции, а с таким ещё не встречался.
Олег, не спрашивая разрешения, присел на стул и исподлобья взглянул на Свиридова:
- Не поверите: я тоже впервые с таким столкнулся. – Заметив тень обиды на лице капитана, спохватился, испугавшись, что своими выпадами вполне может настроить сотрудника против себя. - Если в двух словах, то был со своей разведгруппой в очередном поиске, контуженным попал в плен, сидел в зиндане, сумел бежать. Дальше продолжать?
- Конечно. – Поспешно выпалил Владимир Ильич и тут же пояснил. – Я не ради праздного любопытства интересуюсь. Мне для полноты картины информация нужна.
- Хорошо. – С показной покорностью согласился Фролов. – Продолжаю. Сумел угнать у духов машину. На ней доехал до бетонки и там попал под огонь нашего поста. Пацаны увидели, что я свой, оказали первую помощь и отвезли в медроту. Там меня проверяли особисты. Хотели дело пришить, но не срослось у них. Потому что правда на моей стороне была. Когда подлатали до нормы, вернули в мой полк. На последнем выходе снова был ранен. Тяжело. Думали, что всё. Не выживу. Выжил. Лечился в Ташкенте, потом в Москве. В госпитале Бурденко. Теперь вот вернулся домой и узнал, что меня уже давно похоронили. Бабуля померла, а нашу квартиру отдали Куницыну, который совсем недавно пытался продать мои награды. Вы мне поможете, товарищ капитан? Мне паспорт нужен и жильё. И чтобы Куницын награды мои вернул. Я хочу в Сосновоборске насовсем остаться. Родился я здесь.
- Не кипятись, Фролов. – Капитан уже вполне оправился от шока, но пока не мог определиться с порядком действий. – Я же не виноват, что судьба твоя так сложилась. Парень ты геройский, спору нет. Только дело твоё быстро порешать не получится.
Олег итак знал, что дело небыстрое, но всё-таки расстроился:
- Почему?
Свиридов пожал плечами и откинулся на спинку стула:
- Да всё потому же. Ты же считался погибшим, а значит, уж извини, умершим. Паспорта умерших граждан подлежат уничтожению. Чтобы получить новый, тебе придётся кучу справок собрать. В том числе из военкомата. Я в этих вопросах не шибко силён, но, по-моему, тебе, скорее всего придётся в краевой ехать. Впрочем, и так и так туда ехать надо. Чтобы на учёт встать и справку взять, что извещение было направлено по ошибке. Хорошо ещё если из твой части уведомление прислали, что ты живой и находишься на излечении в госпитале. А иначе им придётся запрос в часть отправлять. Сколько он будет ходить, одному Богу известно. Примерно то же самое тебя ждёт в паспортном столе. Им нужно подтверждение, что извещение о твоей гибели несостоятельно. Ну а если уж совсем проще, то тебе предстоит документально доказать, что ты не погиб, а жив и здоров. – Владимир Ильич взглянул в искажённое обидой лицо Олега и попытался успокоить. – Ты пойми, Фролов. Дело твоё, можно сказать, специфическое, необычное. И я тебе только примерную картину рисую. Может, всё гораздо быстрее и проще сложится. Как знать? Одно могу сказать абсолютно точно: вашу жилплощадь передали Куницыну на законных основаниях, и никто семью инвалида выселять не будет. Ну а с наградами постараюсь разобраться по-быстрому.
- И что мне теперь делать? – Охрипшим голосом поинтересовался Олег. – В подвале ночевать?
- Ну почему же сразу в подвале? – Пожал плечами участковый. – В заводское общежитие я, пожалуй, смогу тебя устроить. И даже без всяких тут «пожалуй». Тамошний комендант у меня в должниках ходит. Поживешь месячишко-другой, пока справки собирать будешь.
Фролов ответно пожал плечами:
- Спасибо и на этом. А как насчёт работы? Мне ведь жить на что-то надо. Без паспорта и трудовой, кто меня на работу возьмёт? Замкнутый круг получается.
- Ничего, Олег. Разомкнём мы твой круг. Будем решать проблемы по мере их поступления. – Капитан едва заметно улыбнулся. – С работой для тебя я порешаю, не сомневайся. Ты сейчас время зря не теряй. Сходи в паспортный стол и жилконтору. Я сейчас им позвоню. Тебя без очереди примут и объяснят, какие бумаги и где надобно собрать. Они в этих вопросах гораздо лучше меня разбираются. Всё по полочкам разложат. Ты завтра приходи ко мне в это же время. Часы, так сказать, сверим и прикинем план дальнейших действий. Договорились?
- Договорились…
***
Несмотря на оптимистические заверения участкового, дело у Олега не пошло в обоих учреждениях. Коллектив жилконторы отмечал юбилей руководителя, а в паспортном столе работала краевая комиссия. Обозлённый на весь мир Фролов зашёл в универсам, купил бутылку водки и банку килек в томате для дяди Гены и зашагал в сторону улицы Новосёлов, размышляя о своём ближайшем будущем: «Может, махнуть рукой и вернуться к Пашке в Москву? Не подходит. Всё равно паспорт надо получить и порешать вопросы в военкомате. Не думаю, что Пехота сможет решить проблему с паспортом в Москве. Молодой ещё. Папаша его вернулся в Свердловск, а, значит, повлиять уже ни на что не может. Ладно. Как сказал участковый, надо решать проблемы по мере их поступления». Поднявшись по лестнице, Фролов снова услышал говор за дверью своей бывшей квартиры и, едва не задохнувшись от нового приступа злости, нажал на кнопку звонка. Он продолжал давить до тех пор, пока дверь не распахнулась на длину металлической цепочки и в образовавшуюся щель не высунулась голова хозяина:
- Чего надо? – Уставился на Олега глазами-щёлочками Куницын. – Я же сказал, чтобы ты больше ко мне не совался. Или наряд милиции вызвать? Щас жене скажу. Мне как раз телефон установили по льготной очереди.
Фрол едва сдержал желание придавить дверь ногой, чтобы голова соседа оказалась прижатой к косяку:
- Слышь, ты?.. Верни мне орден и медаль и разойдёмся краями.
Глаза мужчины чуть округлились, и в них сначала мелькнул испуг, а затем откровенная издёвка:
- Ты что-то попутал, сопляк. Вали отсюда. Нет у меня твоих побрякушек…
Олег почувствовал прилив дикой ярости. Он хотел врезать кулаком в заплывшее жиром лицо, но вместо этого слегка прижал ногой дверь и голова Куницына оказалась зажатой в тисках.
- Аййй…, - завизжал инвалид, зажмурив от боли глаза, - отпусти… ухи раздавишь…
Фролов убрал ногу и Куницын тут же шагнул в глубину коридора, успев захлопнуть дверь.
- Щас ты у меня попляшешь, сволочь. – Голос хозяина всё ещё был визглив и полон слёз. – Щас менты приедут. Я на тебя заяву напишу… Тебя посадят, урод…
***
Геннадий Петрович ещё не успел накрыть на стол, как в дверь громко постучали. Бросив короткий взгляд на Фролова, дядя Гена сердито пробурчал:
- Не надо было тебе с этой падлой связываться, Олег. Менты приехали.
Фрол не ответил. Он понимал, что совершил ошибку, но не раскаивался в своём поступке и был готов к любому развитию событий. Из коридорчика донёсся бесцветный голос участкового:
- Гражданин Фролов здесь?
- Здесь, гражданин начальник. Обедать мы собираемся.
Капитан, не спрашивая разрешения, прошёл на кухню и вперил тяжёлый взгляд в лицо недавнего посетителя:
- Гражданин Фролов. Вы подозреваетесь в нанесении увечья гражданину Куницыну. Пятнадцать минут назад на опорный пункт поступил сигнал от его супруги. Что вы можете сказать по этому поводу? Имейте в виду, Фролов. Если ваше объяснение покажется мне неубедительным, я буду вынужден сопроводить вас в отделение и передать дознавателю. Вы это понимаете?
Олег не успел и рта открыть, как в дело вмешался Геннадий Петрович:
- Всё не так было, гражданин начальник. Я в окошко увидел Олежку и вышел на площадку встречать. Ну и покурить заодно. Олег не успел по лестнице подняться, а сосед уже дверь приоткрыл и начал его по матушке почём зря крыть. До того, понимаешь, распалился, что морду лица в проём высунул, да там и застрял. Харя-то у него, за три дня не объедешь… Олег его вообще не трогал. Слова плохого Лёхе не сказал. Мимо прошёл и уже здесь на мне злобу свою сорвал. Но я не в обиде и заяву на него писать не буду.
Участковый отчётливо понимал, что Геннадий Петрович врёт, но даже не попытался его уличить. Достав из папки чистый лист бумаги, положил его на стол и пробурчал, стараясь не встречаться глазами с Фроловым:
— Вот тебе бумага, Новиков. Напиши подробное объяснение, с указанием времени. А я пока к Куницыным зайду…
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/
