Я купила дыню. Маленькую и невкусную. Я не умею выбирать дыни. Я люблю арбузы. Но арбузы я тоже не умею выбирать.
Дыня грустно смотрела на меня с прилавка, и я ее купила. В конце концов, я положу дыню в холодильник и в самый жаркий час раздам собакам. Холодная невкусная дыня лучше, чем вообще ничего.
Я разделила дыню на пять частей (Леша уехал на дачу): Уме с Улей по кусочку, мне кусочек (мне тоже хочется холодной дыни в жаркий летний день, даже невкусной), и Васе с Веником по кусочку. По-братски, в общем.
Два кусочка для черных остались в холодильнике, а остальное я сгрузила в мисочку и пошла реализовывать.
Ума любит дыню. Вообще, Ума любит все. Главные слова в его жизни – это «будешь» и «хочешь», произнесенные с вопросительной интонацией. Вопросы с этими райскими звуками способны вырвать его из любого занятия. Так идеально никогда не работают команды «нельзя!» и «ко мне!». Ума, как овчарка из знаменитого рассказа Славы Сэ, «верит в случайность обеда».
Мы ели дыню, аккуратно порезанную на квадратики. Я зорко следила за кучкой кусочков для Ульяны. Я же знаю эту рыжую наглость. Рыжая наглость тоже знает меня, поэтому ему, конечно, досталось дыни больше, чем мне. Несмотря на изначально равное разделение.
- Ну все. – сказала я через пару минут, посмотрев в миску, где осталась только Улькина доля.
- Как всё?! – возмутился Ума. – Там же есть еще вкусное!
- Нет, пёс. – строго ответила я. – Это для твоей сестры.
- Какой-такой сестры? – искренне удивился пёс – Я – сирота! У меня нет родственников! Ну маааам! Ну я же твой любимый сын! Мы же не скажем Уле, что была дыня!
Ума строил глазки, играл бровками, клал несчастную голову мне на колени и развешивал грустные уши, как у ослика Иа. Я была неумолима. Я бессердечная мать. Дыня отправилась в холодильник аккурат мимо собачьего носа.
Ума буянил. Ума улегся в засаду возле ворот, время от времени вскакивая и со звонким гав бросаясь на каждый звук. Не менее звонким эхом собачий лай отзывался в моей голове.
- Уйди с солнца, малахольный! – устало уговаривала я.
- Я работаю! – важно отвечал пёс, не забывая поглядывать на меня со значением. – Здесь только я и работаю. Все остальные тунеядцы. Я уже заработал дыню?
- Нет. Но если ты немедленно заткнешься, я дам тебе кефира. Кефира хочешь?
Волшебное слово сработало как надо, собака немедленно встала предо мной, аки лист перед травой.
- Сволочь. – сказала я, глядя Уме прямо в глаза.
- Да. Но ты все равно меня любишь. – ехидно ответил Ума.
Пришлось идти за кефиром.
