Крымов вздрогнул от легкого прикосновения чьей-то руки. Он повернулся. Перед ним стоял молодой солдат из его роты, только из второго взвода. Его звали Жука. Вернее, это было его прозвище, а настоящего имени Сергей не знал, да и ни к чему было знать. У всех «молодых» солдат, первого года службы было одно имя «духи», они появлялись из неоткуда и исчезали в никуда.
Но это было до определенного срока службы, а точнее, до года. После года достойной, по солдатским понятиям, службы, молодого солдата переводили в «фазаны» и это была очередная ступень в солдатской иерархии. Этот внегласный закон плотно укоренился в солдатской среде и ему беспрекословно подчинялись и уважали такой обычай. Все кто служил в воздушно десантных войсках, спецназе, и не только, здесь в воюющем Афганистане он расцвёл «пышным цветом». Касался этот неуставной закон каждого военнослужащего конкретно это касалось только солдатской категории. Если кандидат на перевод в ранг неприкасаемых, за всё время своей службы в течении года, был нормальным пацаном, хорошо выполнял свои обязанности в быту, не был замечен в предательстве своих товарищей ( не стучал командирам) , был чистым и опрятным, на боевых операциях вел себя как настоящий мужчина, то такой кандидат был первым на перевод рангом выше.
Но а если перечисленное выше не подтверждалось на совете дембелей, то такой солдат был не "переведённым" и оставался в той же нише и "шуршал" до дембеля вместе с молодыми вновь прибывшими солдатами, как правило таких не уважали и сторонились все. И на дембель они шли в фуражках, рубашках с галстуками брюках, и ботинках, по уставу. А остальные "правильные пацаны" не по уставу в беретах, ушитых офицерских кителях "ПШ" с тельняшкой, глаженных сапогах на аккуратном каблуке, кто то с шнурками, но в основном без. И эта форма одежды считалась нормой среди солдат. В моё время 1985 год, экспериментальной формы одежды на всех не хватало и в основном в этой форме, шли все уволенные офицеры.
Порядок перевода был такой, дембельский состав принимал решение в пользу переводимого, его двенадцать раз били по заду бляхой кожаного дембельского ремня, передавая оный в дар с росписью увольняемого, узаконивая таким образом его полную свободу, и называли молодого отныне по имени и относились с уважением со стороны всех сослуживцев. А потом рота отмечала это важное событие всю ночь, под предлогом чьего-нибудь дня рождения, как правило, в выходной день, отмечая признание бывших «салабонов», которым выпадала честь стать в одну шеренгу с «достойными». Стол ломился от сгущенки, самодельных тортов из печенья «Альберт» и всякой всячины, которую можно было купить на территории батальона в местном солдатском магазине. Боевые офицеры, знавшие цену службы здесь, относились к этому солдатскому обычаю как к вполне привычным вещам. Встретив новообращенного где-нибудь в батальоне, пожимали руку улыбаясь, говорили:
– Что, стал сам себе хозяином? Это от тебя не уйдет, если ты настоящий мужик, так держать.
С улыбкой, хлопали по плечу – никто не мог изменить того, что стало законом на этой прожженной огнем и солнцем земле.
А пока «дух», «салабон», или просто Жука переминался с ноги на ногу перед Сергеем. Он с трудом моргал красными от недосыпа глазами, видно, поднялся ни свет ни заря.
– У тебя не будет закурить сигаретки? Дембеля одолевают, – жалким голосом спросил Жука, теребя грязной рукой мочку своего уха.
– Чего? – не понял Сергей.
– Си-си-сигаретки, не будет, а-а-а? – протянул тот, пряча глаза за такой же грязный, как и сам он, край солдатской панамы и испуганно отступая назад.
– Сига-ре-е-тки?! – грозно протянул, повторяя его слова Сергей, и посмотрел на него в упор. – Ишь, чего захотел, а твои где, а-а-а-а? Вчера же всем выдали, ты что, их ешь? – поинтересовался он.
– Д-а-а-м-м, – замялся Жука.
– А-а-а, ну понятненько. Забрали, что ли, да?
Жука замычал сделав обиженное лицо.. Сергей понимал, что до Жуки не дошла очередь, а скорее всего, просто поживились «деды».
– Ну, и сколько же тебе нужно?
– Сколько не жалко, – осмелев, ответил молодой солдат.
– Что, пачку тебе, что ли дать, а-а? – в шутку спросил Сергей и полез во внутренний карман своей гимнастерки.
– Ну, дай, – тихо, боясь, как бы тот не передумал, прошептал Жука.
– А губа не треснет от пачки, душара? – грозно нахмурился Сергей.
"Жука" замолчал, переступая с ноги на ногу, с нетерпением ожидая драгоценного подарка. Сергей дал ему несколько сигарет, и тот исчез так же, как и появился.
«Ну и душара, – подумал про себя Сергей, – какой-то селедкой от него несет. Он что, не моется совсем, ах, да хотя ему, наверное, не до этого», – решил он, поправляя ремень автомата у себя на плече.
Читайте полную версию повести: "Шурави бача" https://www.litres.ru/book/vladimir-vladimirovich-holmovskiy/shuravi-bacha-48676136/?lfrom=473253485&ref_offer=1&ref_key=7982598545bb427818323790411c2a6b849bdf153676afe368c416582101f9df
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ, СТАВЬТЕ ЛАЙКИ, КОММЕНТИРУЙТЕ, ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
