Правда, обычно в провинции до мордобоя дело редко доходит. Мой знакомый, Вовчик, боролся с конкурентами просто и эффективно. Он реализовывал товар на крошечном базарчике с десятком продавцов. Зимой здесь - тоска, зато летом можно сделать неплохие деньги на овощах и фруктах. Вот только в теплую пору дарами садов и огородов прилавки прямо-таки завалены. Как убрать соперников? Можно снизить цену. Но это не панацея. Конкуренты тоже могут сделать то же самое. Если продолжать в том же духе, то вскоре придется приплачивать покупателю, чтобы он взял овощ…
Не знаю, то ли это собственно Вовчика стратегический план, то ли ему кто подбросил идею… Делал он вот что. Ехал на поле и брал к примеру 200-300 кг огурцов по 20 рублей за килограмм. На базаре их продавали по 30 рубликов. А Вовчик пускал огурцы по себестоимости. Выстраивалась очередь, он едва успевал поворачиваться…
Конкуренты тоже платили за кило овощей 20 рублей. Поэтому не спешили сбрасывать цену, дожидаясь, пока у Вовчика «похудеют» мешки, и покупатели волей-неволей потекут к ним. Такой момент, в конце концов, наступал. Вот только «ручеек» получался довольно хилым… А через 5-6 часов вновь прилетал Вовчик и предлагал огурцы по 30 рублей. Но овощи у него были свежими, а вот у конкурентов…И они теряли деньги.
Компенсировал Вовчик свои убытки тем, что, оставшись в одиночестве, ставил огурцы из следующей партии по 40 рублей. Правда, на взгляд любого торговца, избрал он самый сложный, замысловатый способ расправы с соперниками. Обычно мозги у людей шурупят в сторону простоты.
Одну зиму я торговал в Ростове. Как раз народ на прочность испытывали морозы. Пальцы каменели в рукавицах, ступни леденели в валенках, а в сапогах, даже на меху, примерзали к стельке. Как торговцу согреться, не отходя от рабочего места? Кофе либо чай наполнят живительной энергией ненадолго… Выручить, спасти может только спиртное. Водка, а лучше коньячок…
Вообще-то глушить глубинный холод алкоголем пагубно для организма. Сосуды расширяются, вскрываются поры, тело становится уязвимым для вирусов. Не успеешь оглянуться, как замотаешь сопли или затемпературишь. Правда, когда руки и ноги потеряют чувствительность, когда закоцубнешь, о болезнях как-то слабо думается. Пятьдесят огненных граммов - и человек начинает оживать, приходить в себя. Еще стопка - он уже улыбается. Какая же торговля без улыбки?
Хозяева ларьков - народ тертый, живо сообразили, что на продаже спиртного на разлив можно хорошо подзаработать. В киосках стали открываться «точки»… Забежал, влил в себя рюмку и торгуй в свое удовольствие, только лицо прячь от обжигающего ветра…Ларечники удовлетворенно потирали руки, видимо, коньячно-водочный бизнес уверенно бил рекорды, и молились только, чтобы не накатила оттепель.
И вдруг реализация алкоголя упала на четверть. Пару дней спустя - на треть. Через неделю хозяева киосков не собирали и половины прибылей. Морозы усиливались, а выручка от продажи спиртного уменьшалась. Ребята чесали в затылках, не понимая, в чем дело. Неужели в целях экономии рыночники стали с собой на торговлю брать водку и коньяк?
Оказалось, что подкузьмили ларечников тетки, снабжавшие рынок чайком и кофейком. Они додумались, извините за тавтологию, лить горячительное в горячее. Торговцам так было даже выгоднее - и от прилавка отходить не надо, и пойло обходилось им намного дешевле, поскольку тетки использовали «левую» водку. Когда хозяева киосков просекли, каким образом их обувают, то решили проблему кардинально. Натравили на теток ментов. В один прекрасный (а для кого и не очень) денек прыткие чаевницы и кофейницы угодили в полицейскую облаву. У них конфисковали спиртное и оштрафовали на нарушение санитарных норм на крупные суммы. Чтобы неповадно было… А повеселевшие ларечники, в одночасье заделавшиеся монополистами, продолжали набивать карманы до тех пор, пока не потеплело.
Для борьбы с конкурентами можно нанять и бандюков, но это чревато. Рэкетиры тебя же потом и разорят. Лучше не рисковать.
Кто-то улыбнется, мол, какие-то игрушечные страсти. Но ведь маленькие люди и живут маленькой жизнью. Не пустячной, не ничтожной, а именно маленькой… Неужели же она, их жизнь, не достойна внимания? Неужели не любопытна?