Глава 12
Алина
Чистая паника. Она затопила мои вены и артерии, затуманила зрение, когда я побежала к Элле быстрее, чем думала, что мои ноги смогут меня нести.
Послеполуденное солнце заливало игровую площадку золотым светом, пока мы с Николаем лихорадочно искали Эллу. Боже, какой ужасно разный фон у этой сцены из моих кошмаров! Сердце колотилось в груди, когда паника угрожала поглотить меня. И вот, наконец, она оказалась здесь, скорчившаяся, как сломанная кукла, на мульче, и слезы текли по её щекам.
– Элла! – воскликнула я, бросившись к ней и нежно подхватив на руки. – Что случилось, детка? С тобой всё в порядке?
Малышка уткнулась лицом в моё плечо, рыдания заглушались моей рубашкой. Когда прижала к себе, почувствовала комок в горле. Разум метался от беспокойства, даже когда она пробормотала, что упала с лесенки в джунглях, и у неё теперь что-то болит.
– Ты в порядке, малыш? – спросил Николай у Эллы спокойным, отнюдь не тревожным голосом, когда он присоединился к нам, присев рядом с нами на корточки. Но если голос не выдавал его нервного состояния, то смотрел Николая на меня сострадательными, взволнованными глазами, явно беспокоясь о благополучии моего ребёнка так же, как и я. Он как будто спрашивал меня, всё ли со мной в порядке.
– Давай… давай отнесём её к машине, – предложила я, и Николай потянулся, чтобы помочь мне поднять Эллу. Но потом я вспомнила, что мама высадила нас с дочкой около парка, так как ей нужна была машина для каких-то переездов. Боже, я бы сейчас отдала что угодно, лишь бы не пришлось больше делить с мамой наш автомобиль! Глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы.
– Блин блинский! Я имею в виду… может быть, мне стоит позвонить кому-нибудь? – Я сознательно не сказал «В скорую помощь», потому что от этого Элла тут же зарыдала бы ещё громче. Но у неё также не было обильного кровотечения или иного явно тяжёлой травмы, потому не стоило слишком остро реагировать на её падение своим паническим материнским мозгом. Элла же плакала слишком сильно, чтобы заметить моё выражение, иначе она бы попросила положить десять рублей в нашу «Банку с ругательствами». Эта мысль лишь вызвала ещё один укол страха в моем сердце.
– Я же на машине, – напомнил Николай, как настоящий рыцарь в сияющих доспехах. – Ну, давай же. Устроим её поудобнее, хорошо?
Мы быстро с этим справились, адреналин помог мне легко поднять Эллу, хотя в последнее время она стала для этого слишком большой. Однако я не могла отдать её Николаю, поскольку малышка мой ребёнок и нуждается во мне.
– Придерживай её голову, – сказала я Николаю, кажется, уже в сотый раз, когда мы усадили Эллу на заднее сиденье его внедорожника. Внутри, понятное дело, не оказалось автокресла, но мама всегда твердила, что детям возраста Эллы они уже не нужны, когда она меня воспитывала. Теперь, мне кажется, я слышала её голос, говорящий, как всем следует перестать быть такими невротиками и чрезмерно опекать своё чадо. Если бы она увидела, как сильно меня сейчас трясёт, возможно, изменила бы своё мнение.
– Коля, я не знаю, что делать, – произнесла я напряжённым шёпотом, как только мы уложили Эллу в машине. С каждой секундой становилось всё яснее, что представления не имею, как быть. – Она… Элла боится врачей, так что я не хочу везти её в больницу, если в этом нет крайней необходимости, но я… так напугана. Боюсь, что она могла серьёзно пострадать.
Мой голос дрожал от непролитых слёз. Николай терпеливо слушал, его присутствие было успокаивающим якорем посреди моего смятения. Но я всегда сопротивлялась любому желанию успокоиться, особенно когда дело касалось Эллы, поэтому выпалила:
– Нет, к чёрту все это. Давай отвезём её в больницу. Я просто…
– Эй, всё в порядке, – вмешался Николай, останавливая мою тревожность и сжимая плечи так же, как это делал, когда мы столкнулись в «Кузнице вкуса», прежде чем я узнала, что он мой новый сводный брат. – Она выглядит не так уж и плохо, ладно? Я не эксперт, но думаю, с ней всё будет в порядке. Давай просто отвезём к отцу. Мой младший брат Борис вернулся в Питер и останется там на некоторое время. Он терапевт и хирург, причём очень хороший. Он может сначала её осмотреть и сообщить нам, нужно ли ехать в больницу. Хорошо?
Это принесло мгновенное облегчение. Я сморгнула слезы благодарности, ошеломлённая добротой Николая, хотя мой мозг крутился в тысяче направлений, проигрывая каждый сценарий на гиперскорости. Идея отвести Эллу к моему новому сводному брату номер три была не совсем идеальной, но логически я понимала, что это всего лишь моё обычное сопротивление наступающим переменам, отрицание того факта, что у меня теперь вообще есть сводные братья. Но с таким человеком, как Николай, не могло быть всё плохо, правда? И раз он говорит, что Борис хороший врач, мне стоит довериться этому мнению.
– Спасибо, – сказала я наконец, мой голос дрожал от волнения. – Знаешь, тебе не обязательно делать всё это. Она даже не твой ребёнок.
Николай почти грустно улыбнулся, его глаза светились пониманием.
– Да, но она твоя. Мы разберёмся с этим вместе, Алина. Давай отвезём Эллу в дом отца.
Поездка на машине пролетела мгновенно. Когда мы выехали на подъездную дорожку к дому Дениса Аркадьевича, Николай помог мне устроить Эллу на кремовом диване в гостиной. Её слёзы стали течь медленными, равномерными потоками, а не громкими, задыхающимися рыданиями, и теперь я могла видеть проблему более ясно. Левая лодыжка выглядела опухшей, отсюда и боль. Я надеялась, что она не сломана, особенно когда мы с Николаем объяснили дочке, что дядя Боря её просто посмотрит. Я сразу поняла, что моя девочка очень хочет этого, даже за пределами кабинета страшного доктора.
– Борис хороший врач, – Николай успокаивал её, как профессионал. – Он просто проверит твою лодыжку, ладно? Он не причинит тебе вреда. Он даже намного милее меня.
Это заставило Эллу чуть не захихикать, хотя звук все ещё был хлюпающим и слабым. Николай, чем дольше длился этот день, всё больше и больше походил на героя моего романа. Было что-то прямо-таки мечтательное в том, как он заботился о моей девочке, а у меня даже не было времени разобраться в том, что чуть не произошло в парке. Неужели я действительно собиралась поцеловать этого мужчину, моего сводного брата, средь бела дня на детской площадке? Что-то со мной было серьёзно не так.
Когда ещё один взрослый наконец вошёл в комнату, я подумала, что окончательно выпала из автобуса, идущего в сумасшедший город, потому что на секунду готова была поклясться, что узнала его. Ярко-рыжие волосы, милое лицо соседского парня, которое сразу же вызывало желание ему доверять, среднее телосложение, достаточно крепкое для той работы, которую он выполнял. Но нет, этого не может быть. Прошла всего секунда, прежде чем я отбросила мысль о том, что видела его раньше. Это был всего лишь Борис, другой брат Леонида и Николая. Я просто узнала в нём человека, о котором слышала; человека, который был здесь, чтобы помочь.
Но после того, как молодой мужчина увидел сцену перед ним, его умные глаза встретились с моими, контакт практически вышиб из меня воздух. Ярко-зелёные, тёплые, до боли знакомые радужки, хотя последние пять лет я их нигде, кроме лица собственной дочери, не видела. И я сразу всё это вспомнила. Та роковая ночь в общежитии, случайная романтическая встреча, которая была так необычна для меня, но в то время так отчаянно необходима. Красивое лицо Бориса выразило осторожное выражение: «Я тебя знаю?» Правда поразила меня, как удар высоковольтной дуги.
Это был первый раз, когда я увидела отца Эллы с той ночи, когда она была зачата, и теперь он стал моим новым сводным братом.
***
Борис
Женщина на диване моего отца была прекрасна, и хотя я знал, что здесь не поэтому, не мог не насладиться её внешним видом. Тёмные волосы, кремовая кожа, усыпанная очаровательными веснушками, и серо-голубые глаза, которые придавали прохладный, почти мистический вид её красивому лицу. Увы, это был неподходящий момент, чтобы обращать внимание на её тело, но не значило, что я слепой.
Я также мог поклясться, что видел её раньше. Но где? При каких обстоятельствах?
– Привет, я доктор Борис Володарский, – автоматически представился я обезумевшей матери, проходя дальше в комнату.
– Алина, – оживлённо ответил женщина. – Моя дочь ранена.
– Здравствуй, Коля, – сказал я, глядя на брата. Он мягко улыбнулся мне, и было приятно его видеть – даже больше, чем ожидал. Я сделал пометку, что пообщаюсь с ним позже, когда обратил внимание на ребёнка, лежащего на диване. – Рад снова видеть тебя, Элла, хотя и не при весёлых обстоятельствах.
– Вы встречались? – её мать, Алина, была удивлена.
– Коротко. На днях, когда она была здесь с твоей матерью.
– Ох, – выдохнула женщина.
Элла всхлипнула, с некоторой опаской глядя на меня заплаканными зелёными глазами.
– Привет, доктор Боря. Я повредила ножку.
– Мне жаль это слышать, – искренне сказал я ей. – Дай взглянуть.
Давненько я не исследовал что-то столь незначительное, как травма на игровой площадке. В Сирии мне пришлось собраться с духом, чтобы помогать детям и взрослым, пострадавшим в ходе войны. Тем не менее, тамошние ребятишки, хоть по-русски и ни слова не понимали порой (ну разве у них родители учились в СССР), были такими же, как Элла, во всем, что имело значение: милыми, невинными, напуганными. Проблема заключалась в их доступе к той помощи, которая явно была у Эллы. Все они нуждались в любви и сострадании, даже когда столкнулись со странным мужчиной со стетоскопом.
– Больно, когда я двигаю ей вот так? – спросил я девочку, осторожно поправляя её лодыжку. Она вскрикнула, отчаянно кивая, поэтому я замолчал. – Хорошо. Мне очень жаль, я знаю, что это больно, но у тебя всё отлично. Почему бы тебе не рассказать мне о своих любимых насекомых, а? У тебя наверняка есть самое любимое.
Лицо Эллы начало светлеть. Грозовое выражение сменилось голубым небом, когда она счастливо заговорила о своей привязанности к мотылькам, божьим коровкам и гусеницам, дав мне возможность завершить проверку в кратчайшие сроки, без лишних слез. Алина всё время наблюдала за мной. Её взгляд исследовал с тем материнским вниманием, к которому я привык в семьях других моих пациентов. Как только перевязал лодыжку Эллы, заявив, что у неё просто лёгкое растяжение связок, Алина, которая прежде выглядела, как мама-медведица, готовая растерзать Айболита, если он причинит вред её медвежонку, наконец заговорила со мной. Какое-то время она выглядела так, будто хотела что-то сказать, поэтому я приготовился к любому повороту беседы.
– Спасибо, – сказала она тихо, удивив меня.
Элла и Николай уже вместе бездельничали в другом конце гостиной. Теперь вывихнутая лодыжка ни на йоту не замедлила скорость маленькой девочки, в результате чего я остался сидеть на диване напротив того места, где Алина расположилась в любимом кресле моего отца.
– Ничего страшного, – сказал я ей. – Просто делаю свою работу.
– Но ты всё делал так хорошо, – повторила Алина. Мягкая интенсивность её голоса заставила меня встретиться с ней взглядом, и когда это сделал, она встретила меня милой, нежной улыбкой. В этом было что-то знакомое: отголосок знойного выражения лица, которое я видел много лет назад.
Внезапно меня осенило. Я видел эту улыбку в своём воображении, вспоминая горячую встречу, о которой время от времени мечтал с тех пор, как она произошла. Тогда девушка выглядела немного иначе: волосы были длиннее, тело менее развито, чем сейчас. Но у меня не оказалось сомнений. Передо мной была та самая девушка, которую я встретил на студенческой вечеринке у друга около пяти лет назад.
