Кора Перл, куртизанка времен Второй империи, этакая femme fatale, из-за которой даже стрелялись, имея связь с неким герцогом Жаном, рассказывает в своих мемуарах, как встречалась с ним в его турецком салоне, служившим кабинетом на Всемирной выставке. Еще говорит о том, с каким интересом и удовольствием изучал он экспонаты, особенно те, где применялось электричество, зарисовывал себе детали, обсуждал их со специалистами.
Особенно он интересовался воздухоплаванием,
"у него была значительная коллекция гравюр с изображением воздушных шаров всех форм.
— Но ведь, — сказала я ему, — это всё равно просто полотно и газ!
Мои научные размышления имели дар привести его в хорошее настроение."
(прелесть, правда? не глупость, а "дар привести в хорошее настроение")
Жаном, по всей видимости, Кора назвала в мемуарах принца Наполеона, которого кузен-император, как и в прошлый раз, в 1855 г., назначил руководителем всех работ по организации второй Всемирной выставки.
В 1867 году парижан интересует только одна тема: 7 месяцев, с апреля по ноябрь Париж созерцает, удивляется, гуляет, развлекается, смотрит фейерверки, встречает иностранные делегации, приемы, концерты, балы следуют один за другим.
Столица уже приведена в новый, современный вид, широкие бульвары, дома, придающие единообразие, освещение и тротуары, расширенные вокзалы, предполагающие увеличение пассажиропотока, новые гостиницы, рестораны. Город принимает огромное количество туристов, более 50 тыс экспонентов, более 9 млн посетителей, среди участников, кроме почти всех европейских стран, Тунис, Алжир, Марокко, Египет, Турция, Китай и даже Япония, культура которой была тогда очень популярна в Европе, все Америки, американцы прибывают пароходами. БольшАя часть главного дворца предоставлена русской экспозиции.
Работы по подготовке к выставке начались за 3 года, и за это время на Марсовом поле, том обширном зеленом пространстве за Эйфелевой башней, которое тогда было еще обширней (и без башни пока) строится совершенно фантастическое здание. Когда первый раз увидела - не могла поверить, что такое можно было построить тогда и так быстро - огромный эллипс, похожий на стадион - дворец Омнибус. В кольцевых галереях размещались экспонаты одной категории: механизмы, мода и мебель, изящные искусства. А в поперечных галереях - выставки по географическому признаку.
Кроме того, вокруг дворца страны-участницы ставили национальные павильоны: швейцарские шале, египетский храм, тунисский дворец, маяк, часовня, а русские избы сохранились и сегодня украшают XVI-ый округ, жилые, частные дома, после выставки их продали, чтоб обратно не везти, обычная практика была. Это, похоже, был раздел выставки, посвященный "Истории жилища", демонстрировавший традиционные и новые технологии. В парке же можно было увидеть национальные ремесла, вроде голландской сыроварни.
Там же Суэцкий канал, работы над которым тогда велись, был представлен макетом в отельном павильоне. Еще одна, потрясшая меня вещь - это аквариумы, практически такие, как сегодня, в специально сконструированных пещерах со сталактитами и сталагмитами, их было 2, с пресной и морской водой. В одном даже было оборудовано некое помещение для жизни, подробностей о нем не нашла, но пишут, что Жюль Верн впечатлился и подарил нам капитана Немо. На выставке еще американцы представляли водолазные костюмы.
Гости могли воспользоваться услугами почты, телеграфа, парикмахерской, комнатами отдыха. Основная экспозиция во Дворце закрывалась в 18:00, но Марсово поле открыто до полуночи и становится самым популярным местом для прогулок, не в последнюю очередь благодаря множеству ресторанов: национальные кухни, венские пекарни, английский ростбиф, валенсийские апельсины, рейнские вина, американские закусочные, куда парижане ломились пробовать газированное мороженое (я бы тоже попробовала). Как пишет современный автор: "Такое внедрение иностранных специалитетов и их зачастую наивная презентация, несомненно, способствовали формированию в коллективном бессознательном стереотипов, некоторые из них живы и сегодня."
Русская кухня была представлена московскими трактирами и чайными. В ресторане купца Корещенко собирались все русские, но других посетителей тоже влекло "кулинарное и этнографическое любопытство. Во-первых - еда; во-вторых - цветные шелковые рубашки московских половых; в-третьих - две "самоварницы", в сарафанах и кокошниках. Из них Авдотья стала быстро очень популярной, особенно между французскими любителями женского пола." Это слова драматурга и журналиста П. Боборыкина, который оставил подробные и интересные воспоминания о Выставке и вообще о своей парижской жизни.
Пару слов нужно сказать об экспонатах, ну хотя бы пару, о том, что происходило внутри Дворца: на стендах посетителям могли сделать фетровую шляпу, туфли, свечи, сплести кружева, напечатать визитную карточку, а "г-н Руар производил несколько килограммов мороженого в час", лифт изобретателя Отиса, алюминий, хрустальный фонтан Баккара, анилиновые краски, розы, небьющееся зеркало, велосипеды, множество механизмов и техники, очень много оружия. Альфред Крупп, награжденный орденом Почетного легиона за перевооружение французской армии, представил свои монструозные пушки, которые спустя всего несколько лет будут стрелять по Парижу.
Был же еще сельскохозяйственный раздел выставки, который размещался на отдельной площадке в районе Бийанкур. Тематика этой выставки немного отличалась от предыдущей, появилась социальная направленность и разделы, посвященные воспитанию, работе и благосостоянию рабочих сословий, а также строительное искусство и устройство садов. Кроме того, участники демонстрировали свои традиции и ремесла, даже доисторические экспонаты в специальном тематическом разделе «История труда».
Иииии дополним все это музыкой (жмите на Play). Россини написал гимн в честь императора Наполеона, но это ладно, представьте себе летающий над этой площадкой вальс "На прекрасном голубом Дунае". Премьера его состоялась в Вене, где он не имел особого успеха, в основном из-за стихов, а инструментальная версия в Париже стала очень популярной (сразу вспоминается: "Приветствую вас, король вальсов!". И атмосфера подходящая).
Эту выставку часто называют вершиной правления Наполеона III и Второй империи. Там вот правда, "были все", на этой картине изображено более 20 монархов и важных государственных деятелей разных стран. Золя немного иронично пишет:
«Никогда еще ни одно царствование в апогее славы не созывало народы на такое грандиозное пиршество. К сверкающему огнями Тюильри со всех концов земного шара направлялась в сказочном апофеозе длинная вереница императоров, королей и князей. Париж кишел величествами и высочествами. Он приветствовал императора русского, императора австрийского, турецкого султана и египетского вице-короля».
Критики тоже, конечно, хватало. Тот же Боборыкин говорит о том, что все это превратилось "в базар, в ярмарку, в грандиозную "толкучку" (по фото выше можно с ним немного согласиться), Флобер, приглашенный, между прочим, на прием в Тюильри, когда там встречали русского царя, находит, что "выставка перегружена экспонатами", а язвительные братья Гонкуры вообще заявляют, в 1867 (!) про американизацию Франции. Даже если все это так, в любом случае, событие было грандиозное.
Заходите в телеграм, там 14 июля и Мане, и будет еще Мане, и, кажется, с выставкой я еще не закончила
Избранная библиография:
Sylvain Ageorges. Sur les traces des expositions universelles, Paris,1855 - 1937
Édouard VASSEUR. Pourquoi organiser des Expositions universelles? Le «succès» de l’Exposition
universelle de 1867
Charlotte Quiblier. The prehistoric exhibition of the Galerie de l’Histoire du Travail of 1867. Organisation, reception and impact
П. Д. Боборыкин. За полвека. Воспоминания.
В.Н. ШПАКОВ. История всемирных выставок
Симчук К. А. Всемирные выставки Парижа XIX века: градообразующая роль и общественное значение // Вестник Челябинского государственного университет.
