Весть, пришедшая из Англии в 1166 году, несомненно, позабавила Томаса Бекета, временно сосланного архиепископа Кентерберийского. В ней описывался очередной приступ гнева его государя, короля Генриха II, и описание это вполне подходило для истерики двухлетнего ребенка: «Король, впав в привычную ярость, швырнул на пол шапку, сорвал с себя пояс, скинул плащ и одежду, стянул с кушетки шелковое покрывало и, усевшись прямо на пол, как на кучу навоза, принялся жевать соломинки».
Увы, несколькими годами позже печально известная вспыльчивость английского монарха привела к куда более трагичным последствиям. И пострадал не только Бекет, чьи мозги разлетелись по полу Кентерберийского собора после неосторожного восклицания Генриха: «Неужели никто не избавит меня от этого сварливого попа!» (Генрих и Бекет вели долгую борьбу за то, кому – монарху или архиепископу – принадлежит высшая власть над английской церковью). На этот раз за свой роковой гнев пришлось заплатить и самому королю – мучительным раскаянием.
Шокирующее убийство Бекета четырьмя рыцарями прямо в стенах его собственного собора потрясло весь христианский мир. Вокруг убитого архиепископа, всего через два года после смерти в 1170 году канонизированного папой Александром III, возник настоящий культ мученичества. Так король Генрих оказался виновен в смерти святого, пусть и непреднамеренно. Историки до сих пор спорят, было ли его публичное покаяние искренним раскаянием или же лишь попыткой заглушить шквал всеобщего осуждения.
12 июля 1174 года, преодолев последние километры до Кентербери в строгом посте и молитве, Генрих спешился в Харблдауне и пешком направился к часовне Святого Дунстана у самых городских стен. Там король снял обувь, облачился в грубую власяницу кающегося грешника и, «босой и рыдая», прошел сквозь высокие ворота Кентербери. В одном белье, распростертый на пороге собора перед гробницей Бекета, Генрих безропотно сносил удары плетей, которыми его осыпали епископ, аббат и монахи Кентербери. Целый день и всю ночь провел он ниц, не смея даже отойти по нужде, на глазах у толпы паломников, которых сам же приказал впустить в собор. И только после этого, дав клятву восстановить все церковные привилегии, совершенно сломленный Генрих II вернулся в Лондон.
Три с половиной века спустя другой вспыльчивый Генрих, восьмой по счету, отомстил за унижение своего предка. Провозгласив себя главой церкви, король ворвался в Кентерберийский собор, уничтожил гробницу Бекета, конфисковал все драгоценности и приказал сжечь кости святого, посмевшего заставить его могущественного прародителя так унижаться.
Так завершилась эта неприглядная история о королевском гневе, святости и цене раскаяния.
