Владу предъявили обвинение во взятке с вымогательством. По этой статье наказание от семи до двенадцати лет лишения свободы. Обвиняемого-свидетеля, с которым он встречался в кафе, смогли заинтересовать, то есть подкупить. Десять дней Влад провёл в изоляторе временного содержания, чтобы оказать на него давление и сломать. Признавать вину молодой следователь отказался со словами:
- Настоящий мужик мужиком сядет и мужиком выйдет. Я этого не делал и не собираюсь признавать то, в чём не виноват. Ваши сотрудники засунули мне деньги в карман...
Затем его перевели в СИЗО в камеру бывших сотрудников правоохранительных органов. В камере сидели два бывших сотрудника, один из которых работал в милиции в начале восьмидесятых годов, а эта "ходка" была третьей по счёту. Он уже давным-давно не служил в милиции, но был героиновым наркоманом. Второй тоже когда-то работал в милиции, но это не мешало ему убивать людей и отнимать квартиры. К сожалению, никто не чурался преступлениями ради достижения своих целей. Убийца и наркоман - чудесная компания, чтобы сломит дух, оказать психологическое давление, сделать более сговорчивым.
Соседи постепенно начали прощупывать Влада. При этом получилось так, что сослуживец Андрей, который продал ему машину, через свои связи как-то напряг нужных людей, благодаря чему должного давления сокамерники на нового соседа оказывать не стали. Более того, они послали весточку по другим камерам, что этого мента трогать нельзя, могут быть проблемы.
Следующей камерой оказалась "пресс-хата". В ней сидели были два огромных качка. Один здоровый, под два метра ростом, а второй чуть пониже, но оба очень накачанные. Влад на "ватных ногах" вошёл, ожидая подвоха. Качки шепнули, чтобы он не переживал, потому за него попросили друзья. На новом месте получилось устроиться вполне комфортно, в камере даже был телевизор. Влад впервые оказался в такой ситуации, от этого он пребывал в некой прострации и шоке от всего того, что с ним происходило. Через несколько дней Владу сообщили, что переводят в спецблок для тех, кто отрицает вину и не дает признательные показания. Влад отказывался от дачи показаний против себя. А следователь ждал их, чтобы скрыть преступление оперативников, которое они совершили в отношении своего коллеги. Неизвестность Влада пугала. В любой момент его могли вывести из камеры и пересадить в другую, а туда же могли подсадить осужденных за половые преступления и педофилию, с которыми, мягко говоря, лучше не пересекаться. Много лучше попасть в общую камеру с осужденными, чем с этим неприятным контингентом...
Влад поговорил с назначенным адвокатом и спросил, что ему делать.
- Можешь сидеть в тюрьме до бесконечности и доказывать, что ты не верблюд. Хочешь сидеть долго, продолжай упорствовать. Хочешь немного отсидеть и выйти на свободу, тогда подпиши признание... - дословно ответил адвокат.
Тюрьма мало кого исправляет. Это зазря, вырванное из жизни время. Там человек изолирован и не может ничего сделать. Например, заключённому приснился сон, что-то нехорошее случилось с близким, а возможность позвонить и узнать ситуацию у него отсутствует. Написанное письмо придёт только через месяц, а может и вообще никогда не дойдёт. Лишившись свободы, Влад ещё острее понял, насколько она дорога. Когда он разговаривал со своими сокамерниками на эту тему, ему говорили: "Да я бы голым зимой пошёл на свободу!" Потому что для человека находиться в заключении достаточно сложно психологически. Но несмотря на трудности, Влад ни разу не пожалел, что взялся доказать невиновность Эдуарда. От вопиющей несправедливости ему ещё больше хотелось противостоять коррупции и системе...
***
В первую ночь после ареста Влада Мария не сомкнула глаз. В голове всплывала страшная картина, как в холодной тёмной камере сидит её любимый. Она несколько раз принималась плакать, хотя знала, что плакать нельзя. Это не поможет. От неё требуется написать острый материал, затем показать его Василию Ивановичу и убедить опубликовать. С последним будет явно непросто, а может, учитывая предыдущий опыт, и бесполезно. Чапаев в силу возраста не любит острых углов и проблем с начальством. В случае отказа, остаётся ещё вариант - поехать в Москву и стучаться в двери всех редакций, пока не найдутся продвинутые издания, которые не побоятся создать общественный резонанс.
Маша составила план статьи, начиная с убийства Тимофея, заканчивая арестом Влада, затем продумала логику повествования, а нанизать на неё объяснения и примеры, как кольца на стержень пирамидки, дело техники. К утру был готов макет, полного эмоций, изобличающего материала.
Поспать этой ночью Марии не удалось. Но на удивление в сон её не клонило. Девушку подстёгивало чувство ответственности за судьбу Влада, Эдуарда и даже Маргариты. Лёгкий аромат нежнейшего свежесваренного кофе добрался до её комнаты. Это мама, которая переживала вместе с дочкой, приготовила завтрак. Всё понимающая, она не лезла под кожу, а просто волновалась про себя и ждала, когда Маша сама захочет поговорить.
На работу, не смотря на зимнюю прохладу, Мария пошла пешком. Нужно было проветрить голову и собраться с мыслями. Она настраивалась на разговор с главным редактором, как на тяжёлый и решающий бой. Сквозь пушистые ресницы просачивалась лёгкая дымка утреннего рассвета. Вокруг простиралась поистине сказочная картина зимне-снежного очарования...
"Через несколько дней мы должны были с Владом пожениться..." - подумала она и от досады слёзы брызнули из глаз. Они замерзали на щеках, а глаза слипались на холоде...
В редакции первым делом Маша решила поговорить с Василием Ивановичем.
- У себя? - спросила она Анечку, встретив в глазах секретаря вопрос и испуг от вида своего заплаканного лица.
- Да, Маша... Что случилось?
- Давай потом... - сказала, как отрезала Мария и вошла в кабинет главного редактора. Он сидел за столом и что-то читал.
- Я по очень важному делу! - заявила она с порога вместо утреннего приветствия.
- Во-первых, здравствуйте! - назидательным тоном директора школы поправил сотрудницу Василий Иванович.
- Простите! Здравствуйте! Я по очень важному делу!
- До вечера терпит?
- Нет... Это вопрос жизни и смерти...
- Присаживайся! - пригласил Чапаев, не отрываясь, от прочтения новой статьи. - Сырая статья, водянистая... В тексте три раза написано слово "типо". Когда три раза, это уже не опечатка... Просто глаза режет. Не смог дочитать даже до середины. Это я читаю творение нашего практиканта... - сделал он отступление и добавил: - Так с чем ты пожаловала? Слушаю...
- Василий Иванович, сразу скажу, что материал, который я предложу к публикации, создаст эффект взорванной бомбы...
Главный редактор снял очки и положил их перед собой.
- Заинтриговала... Продолжай!
- У меня через несколько дней должна была состоятся регистрация...
- В курсе... Ты заявление на отгул писала... Передумала что ли?
- Нет, не передумала... Влада - моего жениха закрыли... - пояснила Маша и снова разревелась.
- Только не плачь! Я не знаю, что делать с плачущими женщинами... Постой, так он же у тебя следователь... Как его могли закрыть?
Маша дала волю слезам и зарыдала в полную силу. Василий Иванович испуганно налил из графина стакан воды и предложил коллеге:
- Попей... лучше станет... дыши глубже... Будешь реветь, никогда не расскажешь...
Зубы девушки стучали о стакан, но она выпила всю воду, подышала, мобилизовалась и продолжила рассказ:
- За решётку его профессия и привела...
И Мария рассказала всю историю от начала до конца. Про свой первый рабочий день, когда она поехала собирать материал для колонки "Криминальные новости", как выехала с Владом на место преступления, про семью Макаровых, включая Маргариту, про заброшенную деревню...
- Так вот откуда появилось твоё Калиново...
- Да, мы сами начали проводить расследование, потому что пострадал совершенно невиновный человек... Оно привело нас в Калиново. Сообща мы нашли настоящего преступника, но Влада в очередной раз отстранили от дела, а сейчас и вовсе арестовали, якобы за взятку...
- Точно не брал? Уверена? А то может решил на свадьбу немного заработать... - решил пошутить и проверить реакцию хитрый редактор.
- Что вы такое говорите? Влад пришёл в милицию по зову сердца. Его папа служил в милиции, а сын пошёл по следам отца...
- По итогу, что ты предлагаешь? - грустно спросил Чапаев, хотя уже и так понимал, что от него требуется.
- Хочу, чтобы осудили оборотней в погонах, а для этого нужен общественный резонанс. Нужно придать дело огласке... Я написала большую статью... - сказала Мария и положила на стол стопку, местами почёрканных, листов.
Главный редактор взял в руки первый и надел очки. Его глаза забегали по строкам. По мере углубления в материал, лоб Чапаева становился влажным. Мария сидела и боялась вздохнуть в ожидании реакции...
