Первые корабли ушли в плавание, и Роан вместе с ними. Безмятежное осеннее море расстилается перед ним свинцовым полотном. Мелкая рябь разбивается об борта, а холодный ветер раздувает паруса. Мардок благоволит своему избраннику. Тишь, как и прежде, стоит на носу и любуется. Роан же с остальными командирами заперся в каюте капитана денно и нощно изучая карты и чертя пути. К моменту, когда на горизонте показалась земля, они разработали всю компанию по завоеванию Осколков.
Да, на бумаге план выглядит гладко, но и неожиданности тоже учтены. Роан выбрался на свет и поднял ворот плаща, ёжась на промозглом ветру. Берег укрыт серой дымкой, а волы переваливают через ограждения, забрызгивая палубу пеной. В стороне и чуть позади скользят остальные корабли, на палубах строят воинов с щитами и лучников. В такую погоду можно не бояться зажигательных стрел, что радует. Даже если прилетит горшок горючего масла, то пламя быстро умрёт в такой сырости. Роан прошёл до мачты и остановился, дары Мардока показывают довольно яркую картинку, и мозг сбивается. Не понимает, как это он может находиться одновременно на качающейся палубе и высоко над городом. Внутренности перемешиваются, и обед просится наружу.
— Да чтоб тебя... — Прошипел Роан, схватившись за мачту.
Благо командиры уже знают, что делать, и ему остаётся только наблюдать воплощение плана. Тишь, стоящая на носу, обернулась и помахала. Парень помахал в ответ, вознося хвалу судьбе за мёртвое лицо.
Город штурмуют союзные войска, в идеале они должны были взять его ещё вчера. Но что поделать? Так, тоже сойдёт. Роан проковылял к любимой, встал рядом, до рези вглядываясь в порт. Цепь опущена. Все защитники на стенах, и никто не ожидает удара в спину. Несомненно подлого, но само понятие «подлость» не применимо на войне. Всё самое мерзкое и порицаемое в поединках, переносясь на масштабы войны, превращается в почётную и благородную Военную Хитрость. Парадокс.
Роан вцепился в ограждение, и из-под пальцев брызнула мутная вода. Волна ударила о борт, и брызги попали на лицо. Мелкие капли собрались и стекли по шраму к подбородку. Уголки глаз защипало солью. Парень удержался, подался вперёд. Меч на поясе подрагивает и просится в руки, требует горячей крови.
Его корабль первый вошёл в бухту, пустую и мёртвую, по сходням сбежали первые воины. Выстроились в боевой порядок, закрываясь щитами, а Роан пошёл в первом ряду прямо к замку лорда. Остальные отряды отправились к башням и стенам, и когда Рона преодолел половину пути, над первой башней взвилось его знамя. Горожане прячутся по домам, с ужасом наблюдают за чужаками через щёлочки в ставнях.
Сырая брусчатка звенит под сапогами, город пахнет водорослями и помоями. По улицам бродят бездомные псы и облезлые кошки, охотящиеся за огромными и жирными крысами. Дорогу перегородил наспех стянутый отряд, укрывшийся за хлипкой баррикадой. Чёрный меч выпорхнул из ножен, рассёк преграду и двух человек за ней. Остальных смяли воины новой империи, втоптали в брусчатку и пошли дальше.
Закрытые ворота тоже не стали преградой.
Замок пал, прежде чем его обитатели успели до конца понять происходящее. Последние защитники забаррикадировались в левом крыле. Роан встал у окна и оттирает чёрный меч от крови куском ткани с плаща убитого им воина. На улицах закипает хаос, войска, прорвавшиеся через стены, врываются в дома вместе с монахами-мардонитами. За волосы вытаскивают женщина, убивают мужчин.
Война во всей красе, и прекрасна она только для победителя.
На башнях вдоль стен вздымается знамя новой династии Скванов. Пятеро красных плащей, из тех, что покрепче, тараном колотят дверь. Доски жалобно трещат, хрустит засов и баррикада. Совсем скоро город будет полностью его. Роан выкинул замызганную кровью тряпку в окно, ветер подхватил и унёс в сторону моря. Пинком перевернул труп, лежащий у ног, взглянул в лицо, перекошенное предсмертной судорогой. Даже сейчас оно выглядит в разы живее, чем у него...
Хрустнуло, и таран пробил створки, те распахнули, повиснув на куче хлама, некогда бывшей роскошной мебелью. По ту сторону не проход в другое крыло, как думал Роан, а просто большой кабинет. К противоположной стене жмётся правитель... бывший жена и несколько ребятишек, один почти ровесник Роана. Он и смотрит волком, только не рычит. Женщина прижимает младших к себе, а мужчина, сняв корону, опустился на колено. Смотрит в пол и бормочет:
— Я, Вирамас Пятый, смиренно прошу пощады и приношу Вам корону...
Взмах меча оборвал бессмысленную речь. Чёрная сталь перечеркнула шею, и голова упала на пол. На лице застыло удивление и страх. Роан стряхнул капли с клинка и указал на бывшую королеву.
— Выкинуть в окно.
— Детей тоже? — Спросил ближайший наёмник.
Роан повернулся к нему и посмотрел, как на идиота.
— Их в первую очередь и убедись, что подохли. Меня вот не добили, и смотри, к чему это привело!
Женщина закричала, парень выхватил кинжал и прыгнул на Роана, но его сбили на пол и для верности саданули в затылок. Молодой император оглядел их и вышел в коридор, двинулся к выходу из замка, краем глаза наблюдая, как войско занимается сбором добычи. Война не только кормит сама себя, но и оплачивает. За спиной разбилось окно, и тонкий протяжный крик сообщил о выполнении приказа.
Жестоко, да. Ужасно, естественно. Увы, дворяне не просто люди, даже самые жалкие и молодые могут стать сердцем мятежа. Ведь по праву крови они претендуют на титулы, власть и деньги. А те, кто их поддержат, могут прильнуть ко всему этому. Именно поэтому их надо вырезать под корень, даже младенцев. Пощади карапуза, и когда он вырастет, то убьёт сотни таких малышей, пусть и не напрямую. И чего тогда будет стоить твоё милосердие?
Цветущие будущее обеспечено компостом из трупов.
Роан, походя, вырвал из рук наёмника, вышедшего из комнаты, бутылку вина и присосался к горлышку. Это самое сладкое вино, которое он пробовал. Со вкусом победы.
