Наступил 1200 год. Весной в рижскую гавань на двадцати трёх кораблях прибыл новый епископ Альберт в сопровождении «слуг, пилигримов и каноников». Хотя чужеземцы традиционно остановились в Икшкиле, в рижские селения
общительный епископ приезжал не раз, осматривался, заводил полезные знакомства, вёл переговоры с местными старейшинами.
Дни летели, приближалась осень, а значит, время традиционного отбытия тевтонов в немецкие земли. Коварный Альберт устраивает прощальный приём для вождей и старейшин ливов. Генрих Латвийский пишет: «Они были приглашены на пир, явились все вместе и были заперты в одном доме. Боясь, что их отправят за море в Тевтонию, они представили епископу около тридцати своих сыновей, лучших, какие были на Двине и в Торейде. Епископ с радостью принял их и, поручив страну Господу, отплыл в Тевтонию».
Хронист особо отмечает: «Перед отъездом ливы указали ему место для города, который назвали Ригой…»
По старой восточной традиции, принято считать предательство «обманом доверившегося». Что, как не предательство, не гнусная подлость есть то, что совершил благочестивый епископ Альберт в отношении людей, доверившихся его гостеприимству и простодушно последовавших его любезному приглашению?
Впрочем, это не мешает сегодня чтить в Риге тёмную память «основателя города» и любоваться красивым памятником этому беспринципному персонажу, установленном во дворе рижского Домского собора.
Весной 1201 года, лишь только море очистилось ото льда, корабли епископа Альберта вновь вошли в устье Даугавы. Его сопровождали рыцари, священники, монахи, ремесленники, купцы. На берегу речки Риги, рядом со старой деревушкой местных жителей, началось строительство нового немецкого поселения. Вскоре Альберт перенёс сюда из Икшкиле свою резиденцию.
Опасаясь нападений со стороны жителей этих мест, а также русской дружины полоцкого князя, епископ распорядился возвести вокруг немецкого поселения стену. В песчаных окрестностях города камней было мало, и первые укрепления возводили, насыпая земляные валы, укреплённые деревянными частоколами.
Позднее, когда немцы прочно утвердились в ближайших окрестностях — Доле, Саласпилсе, Икшкиле, — они начали использовать доломит с берегов Двины, и, постепенно, вместо деревянной ограды появились каменные стены. В их возведении в 1207 г. приняли участие многие прибывшие из Германии крестоносцы, и, как сообщает хронист Генрих, «радуясь миру церкви, они настолько подняли высоту городских стен, что с тех пор набеги язычников стали не страшны».
Постепенно разросшееся немецкое поселение стало главным центром в организации захватнических походов вглубь Прибалтики. Католические миссионеры старались склонить вождей ливов к принятию христианства. Под страхом папского проклятия отныне всем купцам запрещалось заходить в устье реки Лиелупе, где была расположена гавань земгалов (некоторые археологи всё же считают, что запрет папы Римскогоотносился к Даугмале). Торговать можно было лишь у нового немецкого посёлка! Когда купцы с верховьев (вероятнее
всего, несговорчивые русские), «пренебрегая апостольским повелением», попытались, как обычно, пройти к земгалам, минуя рижский торг, епископские слуги, напав на их ладью, убили кормчего и лоцмана.
Всё больше новообращённых христиан признавали над собой власть Альберта. Отныне и навсегда, все те, кто хотел торговать в Риге, имели дело исключительно с епископом и его людьми. Во всех походах, предпринимаемых епископом против народов, населявших земли Балтии, жители рижских селений участвовали под его знаменем. В награду Альберт освободил их от уплаты церковной десятины.
В эпоху крестовых походов в Палестину появились монашествующие рыцарские ордены, соединявшие в одном лице и монаха, и воина. Рыцари, связанные пожизненным обетом послушания, становились удобным орудием для любых
захватнических замыслов. В 1202 году, когда Альберт был в отъезде, его заместитель, брат Теодорих, ставший позднее аббатом цистерцианского монастыря Гора Св.Николая (Динамюнде), основал новый рыцарский Орден, посвящённый Иисусу Христу («Fratres militae Christi»): «Предвидя вероломство ливов и боясь, что иначе нельзя будет противостоять массе язычников, для увеличения числа верующих и сохранения церкви среди неверных, учредил некое братство рыцарей христовых, которому господин папа Иннокентий дал устав храмовников и знак для ношения на одежде — меч и крест, велев быть в подчинении своему епископу». Началась рыцарская эпоха в истории Ливонии.
Наименование нового ордена — Меченосцы (Gladiferi) — появилось позднее и в Хронике Генриха Латвийского ни разу не встречается.
В 1204 году в Риге, рядом с епископским подворьем, началось строительство замка, названного «белокаменным» — Виттенштейн. Он и в самом деле был белым, поскольку строился из саласпилсского известняка. Это был замок Ордена меченосцев, первый рижский замок. Находился он на территории нынешнего Двора Конвента.
Епископ Альберт желал иметь в своём распоряжении надёжное войско, необходимое для того, чтобы обратить в христианство и подчинить непокорное население Ливонии.
Булла Иннокентия III от 12 октября 1204 года, обращённая к духовенству бременской церкви, упоминает о содружестве «верных мирян, которые в одеянии храмовников мужественно и сильно противостояли бы варварам, нападающим там на новое насаждение веры Христовой». В 1210 году Орден был официально утверждён, тогда же орденским знаком был признан красный крест и под ним — меч, остриём книзу.
Рыцари–монахи нового Ордена немедленно принялись насаждать христианство среди местных жителей. Где–то убеждением, чаще силой. Можно сказать, что людей принуждали сделать ПРАВИЛЬНЫЙ выбор. Практически референдум и свободное волеизъявление: «Не хочешь креститься, не надо -- твоё свободное право. Никто не заставляет. Но ты должен умереть!».
В советские времена процесс немецкого завоевания трактовали грубо и прямолинейно: «Кровавая крестоносная агрессия в Прибалтике». Сейчас, то же самое называют уже более душевно: «Включение земель Балтии в Европейское культурное пространство...» Красиво, правда?
Когда–то Иисус учил людей Божественной Любви. Христианство первых веков не призывало к проповеди Евангелия с оружием в руках. Но в XIII веке церковники уже утверждали, что распространению христианства противостоит сатана, которого необходимо физически одолеть, освободить от его власти людей, и лишь после этого их можно крестить.
Злые духи преисподней воплощались в видимые существа, обитали в идолах, которым поклонялись язычники, жили в их жрецах и защитниках древних верований. Тёмная сила заслоняла язычников от евангельского света, чтобы не дать освободить подвластные бесам народы. Следовало, поэтому, освободить мир от духовного мрака преисподней и носителей его, потом же нести туда евангельский свет. Но сперва следовало победить демонов в себе:
утвердиться в целомудрии, бедности, послушании, посте и в молитве. Очистившегося от внутренней скверны Бог не посрамит, не заставит скрещивать меч с праведником.
Только внутреннее несовершенство может увести крестоносца с верного пути: борьбы с чёрными демоническими силами, которые усилиями первых христиан покинули Римскую империю и скрылись в лесах и гротах ливонских язычников.
О боевых качествах бойцов Ордена меченосцев можно судить по эпизоду из «Хроники Ливонии», где описывается морской бой с эстами (Estones): «На третий разбойничий корабль перескочил один из тевтонов, весьма сильный, и держа обоими руками обнажённый меч, стал наносить удары во все стороны и уложил один двадцать два человека. Пока он напрягался свыше сил в этой борьбе, оставшиеся ещё в живых восемь человек подняли парус, ветер надул его, и боец оказался в плену; его увезли и потом, когда корабли собрались вместе, убили, а корабль, по малочисленности людей, сожгли».
Действительно, искусство боя доводилось до подлинной виртуозности. Но этого было недостаточно. Изощрённой, ныне уже мало кому известной техникой истязания плоти, уничтожения в себе человеческих страстей и эмоций, привязанностей и слабостей, рыцари–монахи добивались невероятной отрешённости мышления. Некоторые достигали сверхспособности читать чужие мысли, предсказывать будущее, лечить возложением рук.
Жизнь Ордена регулировалась уставом, сложившимся на протяжении многих лет и вобравшим в себя опыт крестовых походов в Палестину, а также указаниями великих магистров и папского легата Вильгельма из Сабины. Толстый том рыцарского устава полагалось иметь в каждом замке и прочитывать не менее трёх раз в год. Читали за трапезой. Ведение праздных разговоров за столом не поощрялось. День начинался до рассвета, с литургии.
Ели скромно. Монашествующим рыцарям следовало изнурять плоть постом. Постились почти круглый год, а мяса не употребляли вовсе. Питались в основном хлебом, кашей, овощами. Военная и монашеская дисциплина шли рука об руку. Рыцарский кодекс оставался неизменным, количество рыцарских
привилегий сводилось к минимуму. Оружие и одежда были однообразными.
Всё имущество монашествующего рыцаря ограничивалось следующим уставным перечнем: пара рубашек и штанов, две пары обуви, плащ, простыня, молитвенник и нож. Позволялось иметь бороду, но волосы следовало коротко стричь.
Братьям–рыцарям не разрешалось носить фамильный герб. Общие для всех меч и красный крест на плаще заменяли его. Запрещены были все виды рыцарских развлечений, за исключением охоты. Охотиться можно было только на волка или медведя и без гончих собак. Личные вещи хранились в сундуке, но запирать его строжайше запрещалось. Молчание и постоянная молитва были непреложным правилом: молчали в трапезной и в церкви, молчали на марше и в бою.
Повседневная жизнь ордена Меченосцев посвящалась служению Богородице. Каждый был обязан ежедневно читать молитвы во славу Её. Это монашеское поклонение Пресвятой Деве было отголоском восторженного рыцарского
служения Прекрасной Даме — этой важнейшей традиции средневекового рыцарства, постоянно воспеваемой поэтами той эпохи. В дальнейшем Орден стал мощной самостоятельной силой, уже независимой от рижского епископа, с которым он сохранял достаточно напряжённые отношения. При этом, третьей противоборствующей стороной выступал город Рига, стремившийся сохранить своё независимое положение.
Но недолог был век Ордена меченосцев. В 1234 году новгородский князь Ярослав Всеволодович нанёс тевтонам тяжёлое поражение близ г.Юрьева (ныне Тарту), в сражении на р.Омовже (Эмайыги). Как писал новгородский летописец:
«Поклонишася Нѣмци князю, Ярославъ же взя с ними миръ на всеи правдѣ своеи».
Разгром Ордена довершили через два года, 22 сентября 1236 года в битве при Сауле (Шяуляе), когда объединённое войско литовцев (Letones), жемайтов
и земгалов практически полностью уничтожило военные силы «Братьев Христова воинства». В бою пало множество рыцарей и великий магистр Фолквин.
Справка от музы Клио
Следует помнить, что «литовцы» («литва»), упоминаемые в средневековых хрониках, хотя имеют прямое отношение к сегодняшним литовцам, не совсем одно и то же с ними. В XIII веке ещё существовали племена жемайтов, аукштайтов, ятвягов, скалвов, надровов и литвы, в то время ещё не сложившиеся в современный литовский народ, за столетия вобравший в себя немало славянской крови. Отделять «древнелатышские» и «древнелитовские» племена друг от друга — это такая же историческая нелепость, как объявлять современных македонцев родичами гоплитов Александра Македонского. В древности балты составляли объединённую
тесными кровнородственными связями общность (что совсем не мешало им время от времени крепко враждовать друг с другом).
Подобно латвийским латгалам, большое число литовских жемайтов и сегодня сохраняет своё национальное самосознание, не желая окончательно растворяться среди титульной литовской нации.
После этого поражения выжившие меченосцы были вынуждены стать местным ответвлением Немецкого (Тевтонского) ордена, действовавшего в Пруссии, и отныне они именовались Ливонским орденом. В 1237 году Папа Римский Григорий IX подписал в итальянском городе Витербо буллу об их слиянии. Тогда же 60 рыцарей–тевтонцевбыли направлены сюда из Пруссии, а во главе Ливонского ордена в июне того же года был поставлен магистр Герман
Балке.
В ходе завоевания Ливонии тевтоны умело использовали в своих интересах междоусобия и разногласия местных вождей. Поддерживая одних, нападая на других и раздувая между прибалтийскими народностями взаимную вражду,
немцы успешно находили себе верных союзников, вроде ливского вождя Каупо. Такая политика позволила тевтонам, используя сравнительно незначительные воинские силы, в течение нескольких десятков лет прочно закрепиться в Ливонии.
Но первоначально им приходилось нелегко. Местные жители неоднократно пытались освободиться от захватчиков,изгнать их из Риги. Завоевателям помогало отсутствие единства среди противников.
В 1201 г. курши, «услышав о прибытии епископа и возникновении города, отправили в город послов для заключения мира».
В 1202 г. земгалы заключили мир с немцами и, по словам Генриха Ливонского, «те, кто ранее были врагами тевтонам и ливам, стали их друзьями».
В 1205 г. немцы и земгалы уничтожают отряд литовцев, возвращавшихся из набега в земли эстов.
В 1206 г. старейшина саласпилсских ливов Ако организовывал выступление гауйских и даугавских ливов, пригласив к участию литовцев и полоцкого князя. Повествуя о совместном нападении ливов и полоцкой дружины на тевтонов в Икшкиле и Мартиньсале, хронист упоминает, что «в Риге боялись и за положение города, так как сооружения его ещё не были крепки…». Но союзники не смогли сговориться, часть ливов разошлась по домам. Своевременно сыскались и предатели. Воспользовавшись этим, люди Альберта нанесли упреждающий удар. Ако погиб в бою. Его отрубленную голову победители с торжеством поднесли епископу.
В 1208 г. кукенойский правитель, молодой Вячко (Вячеслав Борисович) призвал полоцкого князя Владимира принять участие в походе на Ригу, но ряд ливских старейшин со своими дружинами поддержали тогда немцев.
Немало страху пришлось пережить рижанам, когда в 1210 г. город осадили курши. Город, «спасённый милосердием божьим от язычников», постановил день Св.Маргариты (13 июля), когда он избавился от осады, впредь справлять как городской праздник.
Так зарождался и креп город Рига, в котором культурно и политически отныне доминировали немцы. Его жителями становились иноземные и местные торговцы, ремесленники, рыбаки, епископская челядь и духовные лица, орденские братья и приезжие из заморских стран.
Постепенно Рига превращалась в крупный торговый центр, становясь важным посредником между Западом и Востоком.
Продолжеие следует