В контексте Варшавского восстания современная дискуссия теперь в основном фокусируется на действиях войск Красной армии на варшавском направлении летом и осенью 1944 года. Главным спорным вопросом является, преднамеренно или нет советские войска остановили свое наступление. Более верным, на наш взгляд, была бы постановка вопроса о том, планировало ли советское командование в июле 1944 г. вообще освобождение Варшавы и преднамеренный ли характер носило замедление темпов наступления советских войск в августе 1944 года?
Директива Ставки ВГК командующему 1-м Белорусским фронтом № 220162 от 27 июля 1944 г. не предусматривала освобождение Варшавы, а ставила задачу после овладения населенными пунктами Брест и Седлец к 5-8 августа овладеть Прагой и захватить плацдармы на западном берегу реки Нарев в районе Пултуск и Сероцк. Левым крылом фронта предусматривалось захватить плацдарм на Висле в районе Демблина, Зволень, Солец.
Германское командование всеми силами старалось остановить наступление Красной армии, сохранить фронт на подступах к восточным границам Германии и, прежде всего, удержать линии рек Нарева и Вислы. Еще 23 июля новый начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Г. Гудериан приказал непременно удержать рубеж рек Вислы и Сана. Важная роль отводилась удержанию Варшавы – центра коммуникаций и возможного места форсирования Вислы крупными массами войск в случае захвата Красной армией мостов в городе. Поэтому основная танковая группировка группы армий «Центр» создавалась на подступах к городу.
Следует указать, что темп наступление советских войск, в результате которого они продвинулись вперед на 500-600 км, в середине июля 1944 г. замедлился. Если с 5 по 17 июля советские войска продвинулись на 120 – 200 км со средним темпом 10 – 16,6 км в сутки, то во второй половине июля продвижение войск составило 60 – 120 км со средним темпом 4 – 12,6 км в сутки. Сказывались усталость войск и отрыв их от баз снабжения. Так, 6-я воздушная армия, взаимодействовавшая с войсками левого крыла 1-го Белорусского фронта, еще не успела перебазировать самолеты на новые аэродромы ближе к линии фронта и испытывала трудности с подвозом горючего. 29 июля при наличии почти 1400 самолетов было совершено всего 95, а 30 июля – 232 самолета-вылета для действий на разных участках фронта.
К 1 августа, то есть к началу Варшавского восстания, противнику удалось сосредоточить на направлении наступления советской 2-й танковой армии значительные силы, в составе которых было пять танковых дивизий. Эти силы, опираясь на Варшавский укрепленный район, оказывали советским войскам упорное сопротивление, а 3 августа перешли в наступление из района Радзымин в направлении Воломина. Таким образом, положение 2-й советской танковой армии лишенной поддержки стрелковых частей и воздушного прикрытия стало очень серьезным.
О том, что ситуация изменилась командование 2-й танковой армии узнало лишь утром 31 июля, когда на соединения армии с трех сторон обрушился контрудар противника. Танковая дивизия «Герман Геринг» и 19-я танковая дивизия со стороны Праги, 4-я танковая дивизия с севера, а 5-я танковая дивизия СС «Викинг» и 3-я танковая дивизия СС «Мертвая голова» с востока атаковали советские войска, которые оказались под угрозой окружения.
В этой обстановке уже в 4.10 утра 1 августа войска 2-й танковой армии получили приказ перейти к обороне. Советские войска 2-й танковой армии понесли значительные потери в живой силе и технике. После проигранного сражения в районе Воломина 2-я танковая армия была выведена из боя. К этому моменту в ней оставалось 27 танков и САУ; недоставало 689 танков и 146 САУ разных систем. Так что ни о каком преднамеренном характере замедления темпов наступления в этом случае говорить не приходится.
В течение августа 1944 г. 47-я армия 1-го Белорусского фронта вела затяжные и упорные бои с целью овладеть районом Праги. Однако из-за сопротивления немецких танковых дивизий, нехватки боеприпасов и горючего задача по овладению Прагой, поставленная директивой Ставки от 27 июля, не была выполнена. Крайне медленно по тем же причинам развивалась борьба за расширение плацдармов на Висле. Командующий 8-й гвардейской армией докладывал о трудностях по форсированию этой реки, указывая, что наступление затормозила авиация противника, которая «действовала безнаказанно» (440 самолетов). Отмечалась также нехватка переправочных средств. К 7 августа 8-я гвардейская армия, овладев плацдармами на западном берегу Вислы, перешла к обороне.
Следует обратить внимание на то, что советское командование не осталось безучастным к судьбе восставших. Важно, что еще 8 августа 1944 г., когда Миколайчик вел активные переговоры в Москве, маршалами Г.К. Жуковым и К.К. Рокоссовским были представлены «соображения о дальнейших действиях войск 1-го Белорусского фронта и наметки плана проведения Варшавской операции». Этим проектом предусматривалась возможность начала Варшавской операции после выхода армий правого крыла 1-го Белорусского фронта на рубеж реки Нарев и захвата плацдарма на его западном берегу на участке Пултуск, Сероцк. Для оказания помощи 69-й, 8-й гвардейской армиям и другим соединениям левого крыла 1-го Белорусского фронта необходимо было передать 1-ю танковую армию Катукова из состава 1-го Украинского фронта 1-му Белорусскому фронту. При самых благоприятных условиях, операцию можно было начать лишь 25 августа 1944 года.
Немецкая оборона на подступах к р. Нарев оказалась неожиданно сильной, поэтому лишь в начале сентября советским войскам удалось захватить плацдармы на реке Нарев. Общая стратегическая обстановка на направлении действий 2-го и 3-го Белорусских фронтов также складывалась неблагоприятно. Именно между р. Неман и Варшавой гитлеровскому командованию удалось организовать упорное сопротивление на подступах к Восточной Пруссии. Войска 2-го Белорусского фронта лишь в конце августа вышли на рубеж Августув, Острув-Мазовецки, а в сентябре отбросили противника к р. Нарев. К этим фактам можно добавить и то, что предложенная проектом плана Варшавской операции передача 1-й танковой армии из 1-го Украинского фронта 1-му Белорусскому фронту также не была произведена, так как в период с 5 по 22 августа войска 1-го Украинского фронта вели ожесточенные бои по отражению контрнаступления крупных сил противника (8 танковых, 14 пехотных дивизий), стремившихся отбросить советские войска на восточный берег Вислы.
Из сказанного следует, что о начале операции по освобождению Варшавы 25 августа в соответствии с планом от 8 августа не могло быть речи. Тем более что за этот период отмечалось постоянное усиление группировки противника и накопление резервов. Количество дивизий в резерве варшавской группировки противника выросло с 5 до 12 дивизий. Одновременно на центральном участке фронта немецко-фашистские войска вели бои с целью ликвидации выступа советских войск в районе северо-восточнее Варшавы и плацдарма на западном берегу Вислы в районе юго-восточнее города. Отмечалось поступление большого количества пополнения в танковые дивизии противника, действовавшие на варшавском и радомском направлениях.
Конечно, можно допустить, что Ставка ВГК могла изыскать стратегические резервы, чтобы поддержать действия 1-го Белорусского фронта. Но тогда бы пришлось изменить общие стратегические замыслы. Ведь как раз в конце августа 1944 г. войска 2-го и 3-го Украинских фронтов развернули наступление на балканском направлении. К концу месяца маршал Жуков выехал в штаб 3-го Украинского фронта для подготовки операции в Болгарии. 29 августа началось Словацкое национальное восстание, оказание помощи которому так же входило в планы советского руководства.
15 августа советское руководство отказалось предоставить советские аэродромы для посадки самолетов западных союзников, совершавших полеты на Варшаву, объясняя это тем, что восстание в Варшаве «является чисто авантюрным делом» и «Советское Правительство не хочет связывать себя ни прямо, ни косвенно с авантюрой в Варшаве».
Неблагоприятное развитие военной обстановки на варшавском направлении не изменило сталинской оценки восстания как «авантюры», и он в этот период лишь использовал ситуацию, чтобы подтвердить это перед лицом общественного мнения на Западе.
Черчилль приказал в течение трех ночей 13-16 августа послать на Варшаву свыше 100 бомбардировщиков для того, чтобы сбросить на парашютах оружие, боеприпасы и продовольствие для польских повстанцев. При этом был отдан категорический приказ сбрасывать груз с высоты 150-200 м. Никаких сигналов и частот для связи с русскими и координат расположения советских частей не давалось. Английские пилоты мужественно выполнили этот приказ, одновременно назвав его «самоубийственным и бессмысленным», поскольку, по свидетельству самих летчиков, авиация несла значительные потери, а серьезной помощи восставшим оказать не могла.
По свидетельству очевидцев, к повстанцам попадала лишь ничтожная часть сброшенных грузов. Например, в донесении члена Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта К.Ф. Телегина от 22 сентября 1944 г. отмечалось: «Английская и американская авиация, сбрасывая груз, фактически не помогает повстанцам, а снабжает немцев... . Сбрасывание производилось с высоты 4000 метров… С этой высоты практически невозможно рассчитывать на сбрасывание в районы, занимаемые повстанцами». После 18 сентября никаких сбрасываний грузов западными союзниками не производилось.
Достаточно красноречивую оценку «помощи» западных союзников дал губернатор Варшавского округа группенфюрер Л. Фишер. В своем отчете после подавления восстания осенью 1944 г. он писал: «В надежде на эту помощь Великобритании поляки начали борьбу. И их снова постигло тяжёлое разочарование, потому что в течение 63 дней для оказания помощи варшавским полякам Великобритания и Америка использовали только незначительную часть самолётов, которые они в то время бросили для почти ежедневных бомбёжек немецких городов. Такое поведение полностью соответствует стилю Великобритании.
Не осталось в стороне от помощи восставшим, как ударами артиллерии и авиации, так и в материально-техническом отношении командование 1-го Белорусского фронта и 1-й армии Войска Польского. Только в период с 13 сентября по 1 октября 1944 г. был произведен 4821 самолето-вылет, в том числе 1361 – на бомбардировку и штурмовку противника в Варшаве и 2435 – на сбрасывание различных грузов военного назначения.
В течение августа, отражая атаки повстанцев на мосты, немцы обеспечили отсечение Варшавы от ее предместья Праги и подавление восстания на правом, восточном берегу Вислы, разделение районов восстания вдоль главных транспортных артерий, а позднее после подрыва мостов 13 сентября – отсечение повстанцев от советских и польских войск. Кроме центрального участка, включавшего Волю, Средместье, Повисле и Старое Място, отдельно сражались повстанцы на Жолибоже, Мокотуве, Чернякуве и Сельцах.
В конце августа – начале сентября сражавшаяся Варшава оказалась в критической ситуации. Овладев городскими районами Воля и Охота, гитлеровцы 2 сентября окончательно заняли Старо Място. Защитники Старого Място насчитывали около 7200 бойцов, благодаря мужеству и стойкости которых были отбиты атаки почти двукратно превосходящего по численности корпуса фон дем Баха. Подземными канализационными ходами удалось вывести в район Средместья 1500 вооруженных и около 3 тыс. невооруженных солдат АК и АЛ. В неравном бою погибло около 3 тыс. повстанцев. Всего же в результате боевых действий и варварских бомбардировок, а также массовых расстрелов погибло около 40 тыс. жителей Старого Мяста.
К 6 сентября гитлеровцы овладели районом Повисле до линии улицы Новый Свят, и таким образом почти выполнили план по отсечению восставших от Вислы. Военные операции немецких сил сопровождались попытками германского командования склонить повстанцев к капитуляции с помощью обещаний «хорошего обращения». Однако, несмотря на эти обещания, гитлеровские формирования обращались с гражданским населением и попавшими в плен повстанцами зверски. После взятия Старого Мяста они расправились с ранеными повстанцами, оставленными в подвалах-госпиталях, а также с больными стариками и другими гражданскими лицами. Гражданское население, героически помогавшее повстанцам в первые недели восстания, не видя конца мучениям, теряло веру в целесообразность акции, участились случаи дезертирства.
7 сентября Рада Едности Народовой постановила начать переговоры с немцами. В тот же день делегация Польского Красного Креста направилась на переговоры по вопросам выхода из районов боев части гражданского населения. На одном из своих заседаний Крайова Рада министров постановила ответственность за поражение Варшавского восстания возложить главным образом на СССР и использовать это в пропагандистской работе. С 9 по 11 сентября 1944 года командующий немецкой боевой группой «Pop» генерал-майор Г. Рор вел переговоры о капитуляции с делегацией Польского Красного Креста. Тогда же немецкая сторона выразила готовность прийти к соглашению с командованием АК.
В свою очередь со стороны варшавского руководства ППР и АЛ в это время предпринимались попытки склонить командование АК к установлению контактов с советским командованием, однако командующий Варшавским округом АК полковник А. Хрусьцель («Монтер») заявил, что он лично против капитуляции, но не имеет полномочий для установления взаимодействия с Красной армией.
7 сентября руководство ППР приняло решение о направлении через линию фронта своих представителей в Люблин. Делегация ППР во главе с Х. Яворской переправилась через Вислу в ночь с 12 на 13 сентября, а затем с помощью воинов 47-й армии добралась до Люблина. Параллельно командование АЛ на Жолибоже также предприняло усилия к установлению связи с командованием 1-й армии Войска Польского, направив свою делегацию из трех человек через Вислу. Прибыв в штаб командующего 1-м Белорусским фронтом маршала К.К. Рокоссовского, польские представители проинформировали советское командование и штаб 1-й армии Войска Польского об обстановке в Варшаве. От них советское военное командование впервые узнало подробности о восстании, расположении и состоянии повстанческих сил.
На дальнейшую позицию командования АК в вопросе капитуляции повлияли успешные действия советских войск на восточном берегу Вислы, а также радиограмма от С. Миколайчика с сообщением о решении советского правительства дать согласие Англии на совместные действия по оказанию помощи Варшаве, на челночные полеты американских самолетов на аэродромы в СССР. В новой обстановке генерал Бур-Коморовский 11 сентября на заседании Крайовой Рады министров выступил против капитуляции. Немцы в свою очередь назначили последний срок капитуляции – 11 сентября в 1.00. Когда срок миновал, они разбросали листовки за подписью генерала фон дем Баха, где объявили, что поскольку «беспрецедентные в мировой истории немецкие заверения» отвергнуты, то они будут стремиться закончить эту борьбу. Заявлению сопутствовали жестокие бомбардировки и усиление атак немецких войск, направленных прежде всего на районы вдоль Вислы .
Лишь 14 сентября 1944 г. войскам 1-го Белорусского фронта удалось освободить предместье Варшавы – Прагу. С 13 сентября, была организована регулярная массированная переброска грузов восставшим. До 1 октября 1944 г. в целях оказания помощи повстанцам Варшавы советская авиация произвела 4821 самолето-вылет, в том числе, на сбрасывание грузов – 2435, на подавление средств ПВО противника в городе Варшава в районе сбрасывания грузов – 100, на бомбардировку и штурмовку войск противника в городе Варшава по заявке повстанцев – 1361, на прикрытие районов, занимаемых повстанцами, и на разведку– 925.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, начавших воевавать в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Погрузились сравнительно быстро. Степка, увидев в какой "люльке", закрепленной на нижнем крыле, ему предстоит совершить свой третий в жизни полёт, совсем было упал духом. Ощупывая намокшую парусину, которой была обшита деревянная конструкция, он услышал ободряющий совет Тимофея:
- Ты просто ляг, закрой глаза и считай про себя. Лететь всего-то двадцать минут. Давай, не задерживай, я тебя сам пристегну!
- Как же я в этой "люльке" буду, если самолёт, например, перевернётся?
- Будешь как все болтаться на ремнях. Мы парашютов всё равно не берём из экономии веса... А вообще правильно говорить не "люлька", а кассета. Давай, давай! Вон, Виктор с Владленом уже по местам сидят, а товарищ майор выразительно на часы смотрит... Я вчера слетал с мешками с песком в этих кассетах и в задних кабинах. Ероплан центровку хорошо держит. Не о чем беспокоиться!
Степка улёгся на доски, почувствовал, как затянулись ремни сначала под коленками, потом на уровне груди и послушно закрыл глаза. Биплан разбежался, взлетел и, сделав круг, перешёл в горизонтальный полёт. Степка действительно стал считать про себя. На числе "шестьсот пятьдесят три" снизу стали явно доноситься звуки передовой. Через "триста" Степка услышал, близко справа звуки, похожие на звуки трех лопнувших шариков.
На числе "тысячу сто шестнадцать" самолёт накренился, стал разворачиваться и снижаться. Совсем скоро колеса под фюзеляжем вошли в соприкосновение с поверхностью. Самолёт затрясло на неровностях импровизированной взлётно посадочной полосы, которая представляла из себя комбинацию из двух компонент городского ландшафта. Первым из них была не очень широкая, но довольно длинная площадь перед костёлом, переходящая в тянующуюся дальше улочку между домами. Общая длина площади и улочки до её первого поворота и составляли те самые минимальные "сто десять метров", на которые был готов посадить свою "этажерку" Тимофей.
Пилот мастерски совершил посадку, ювелирно вписав самолёт между двух костров, обозначавших "въезд" в узкую улочку. Тряска по брусчатке закончилась. Степка набрал через рот полные лёгкие воздуха и медленно выпустил его через нос. Вокруг его "кассеты" стали слышно множество громких и возбуждённых голосов. Тимофей радостно крикнул почти в ухо лейтенанту "исэ":
- Вылезай, приехали!
Оказавшись снова на ногах лейтенант "исэ" обратил внимание на три дырки в нижнем и верхнем крыле. "Цепочка" отверстий в нижнем крыле образовалась сантиметрах в десяти от правого борта кассеты. Тимофей, тоже разглядывающий теперь пробоины, сделал оптимистичное заключение:
- Обратно дотянем, если сильно не вилять...
Главного встречающего и командира отряда повстанцев звали Алойз, он вполне сносно мог изъясняться на русском языке. Владлен каким-то чутьем сразу "вычислил" местного радиста, с которым до этого только "перестукивался". Степка, уже вполне пришел в себя, получил от Виктора дружеского тумака в бок и слова поддержки:
- Ну, вот и всё. А ты боялась!..
Лейтенант интендантской службы решил не реашировать на столь оскорбительную реплиеу, а направился к другому крылу. Кассета, установленная на правом крыле, была загружена добром, за которое отвечал Степка. Часть встречающих стала таскать тюки к ближайшему дома, а другие под командованием Тимофея начали разворачивать самолёт на сто восемьдесят градусов. На площади одна за другой разорвались сразу три мины.
Если бы Степка знал тогда смысл выражения "женщина бальзаковского возраста", он бы обязательно применил это выражение к очень красивой женщине старше средних лет. Женщина появилась в подвале минут через десять после того, как в нём обосновался лейтенант "исэ", распаковывая "подарки" для повстанцев. Жена Феоктиста Казимировича была одета в комбинезон серо-зелёного цвета, перепоясанный совсем мирным тонким ремешком. Короткая стрижка темных волос оттеняла бледность её лица. Она подошла к Степке, протянула маленькую ладошку и сказала:
- Я Анна.
Степка пожал протянутую ладошку (рукопожатие у Анны оказалось очень крепким), тоже представился и тут же услышал:
- Я прочитала письмо моего мужа, которое передал мне ваш... коллега. Виктор, кажется. И познакомила его с Тадеушем. Он как раз пришёл на перевязку. Что просил вас передать мне на словах мой муж Феоктист? Хотя постойте... Вы всё привезли из заказанного списка медикаментов?
Лейтенант "исэ" отрицательно покаяал головой:
- Пенициллин вычеркнули, количество доз сульфамида сократили вдвое, а перевязочных материалов просто столько не поместилось...
- Я так и знала... И вы хотите, чтобы я отсюда уехала!
- Этого хочет ваш муж, Анна... Выйдем на улицу?
Степка, увидев грустный кивок, прервал своё занятие и, оставив Алоиза следить, "чтобы ничего не пропало", вышел с женщиной из подвала. Выслушав лейтенанта "исэ", передавшего ей устное сообщение от мужа, Анна закурила и кивнула:
- Да, в то утро в шестнадцатом году, приехав к тётушке в гости всего за день до этого, я могла не пойти в лес собирать цветы. Тогда бы мы с Феоктистом не встретились вообще наверное... А вы знаете, что он в том лесу оказался, будучи в разведке? Он должен был добраться до своего товарища, но они с одним солдатом напоролись на бошей и в перестрелке его ранило. Он потом так переживал, что не смог помочь своему товарищу тогда. Они случайно встретились уже в тридцать девятом под Люблином...
- Я знаю того товарища вашего мужа, Анна...
- Неужели?.. И как он, что с ним?..
Степка на эти вопросы ответить не успел. На площади метрах в тридцати от того места, где лейтенант "исэ" разговаривал с Анной, разорвалась очередная мина. Лейтенант "исэ" инстинктивно схватил женщину за левую руку и сделал шаг вперёд, стараясь прикрыть её от возможных осколков. Совсем близко он увидел искажённое гримасой боли лицо и тихое:
- Ох, отпустите руку!..
- Что с вами? Вас ранило?
- Ещё четыре дня обратно, в левую руку... Маленький осколок от вот такой же мины. Я сама его удалила и зашила рану. Об этом почти никто не знает... Только Алойз и теперь вот вы. Всё было хорошо, но от антисанитарии вчера рана воспалилась...
- Вам надо лететь, Анна!
- Я оперирую правой рукой...
- На другом берегу Вислы вам будет кого оперировать, поверьте мне. Там в польской армии, которая бьётся сейчас в передместье Варшавы, такие поляки, как и здесь...
- Но здесь же большинство почти дети... И они почти безоружны.
- Там вы сможете спасти больше поляков, если сами сначала оправитесь.. Здесь же вы можете умереть от воспаления, заражения крови или гангрены... И кому от этого будет лучше?
- У вас для молодого человека такие хорошие познания в медицине!..
- Личный опыт после пяти ранений.
- Неужели? Но вы же сами такой молодой! Когда вы начали воевать?
- Летом сорок второго.
Подбежал Тимофей с лётным шлемом в руках:
- Вот вы где! Надо двигаться скорее!.. Пятерых раненых уже погрузили. Эти гады что-то почуяли, забрасывают минами площадь. У поляков щебенки уже может не хватить воронки ровнять... Вы летите?
- Она летит, пойдёмте, Анна, я вас провожу.
- Передадите медикаменты Эжбете, она хороший врач...
- Хорошо, передам.
- А я смогу сюда вернуться, когда... выздоровлю?
- Вы умеете прыгать с парашютом?
- Нет, но у меня сын лётчик... Он сможет меня научить. А вы думаете, что через некоторое время в Варшаве обстановка будет хуже, чем сейчас и ваш самолет не сможет сесть?..
- Лучше готовиться всегда к худшему.
- Зачем же вы тогда прилетели сюда?
- Чтобы это худшее не наступило или наступило как можно позже.
- Ясно... Опять мы, бедные поляки, просто пешки в чьей-то игре...
- Вы эти вопросы, включая прыжки с парашютом, сможете потом обсудить лично с вашим сыном. Как мне говорил Феоктист Казимирович, полк, в котором служит ваш сын, должен скоро прилететь на фронт под Варшаву.
- Да, он мне написал в письме.
- Товарищи, время не ждёт! Скоро уже и светать начнет...
Степка с Анной подошли к самолёту, лейтенант интендантской службы помог женщине залезть в кабину, которая находилась сразу за кабиной пилота, застегнуть шлем и пристегнуть ремни. Из третьей кабины выглядывали две головы. Женщина посмотрела на Степку и попросила:
- Можно я вас поцелую?
Он уступил просьбе и после этого был ещё перекрещен. В передней кабине Тимофей уже щелкал тумблерами на приборной доске:
- Давай, Степан, отваливай!
- Как же у тебя на три места пять раненых поместилось?
- Так там мальчишки и девчонки по четырнадцать-пятнадцать лет, худущие... От винта!
Степка спрыгнул вниз и присоединился к группе повстанцев во главе с Алоизом. Тот несколько удивленно протянул:
- Не думал я, что тебе удастся уговорить Анну лететь...
- Она же ранена. А ты мог просто ей приказать.
- Но она же старще мня почти вдвое...
- А ты командир или хвост собачий?
Алоиз обиделся, замолчал и отошёл от Степки. Самолет разогнался и оторвался от брусчатки площали метрах в двадцати перед поваленной оградой вокруг костёла под аккомпанемент восторженных криков. Через полчаса Владлен принял радиограмму о том, что "воробей прилетел благополучно". Остаток ночи Степка спорил с Алоизом, составляя список первоочередных "вещей" для повстанцев. К утру список был наконец готов к передаче и отнесён Владлену.
Появился Виктор после своего первого контакта с Тадеущем. Степка во второй раз мельком увидел "приманку для Каминского", когда капитан перекладывал золотой слиток из своего вещмешка в сумку от противогаза. Перехватив Степкин взгляд, он, закидывая свою "бесшумку" за спину, буркнул:
- Я снова ушёл. Ты мне пока не нужен. К меня через час первая встреча с нашим человеком из штаба Каминского. Там будет, кому меня подстраховать. Занимайся сам, а потом отдыхай.
Капитан похлопал ладонью по сумке и заметил: - Это вообще лишнее, оказывается, было. У них там в канализации такие произведения искусств спрятаны, что самого Геринга наверное на них можно было бы выманить...
Но отдохнуть Степке долго не пришлось. Через час после того, как он заснул в подвале на грязном матрасе, покрытым кровавыми пятнами и брызгами, его разбудил Алоиз:
- Степан, они пошли уже во вторую атаку, у них теперь танки... Бьют из орудий по каждому окну, откуда по ним стреляют мои люди. Через час в таком темпе они могут выйти к площади. Нужна твоя "печная труба"...
Вечная Слава и Память бойцам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
