Кто еще не понял, я описываю происхождение русского человека с самого начала. Когда главный вопрос звучит так: как дикий человек перестал быть диким и обрел культуру. Хотя переход произошел очень давно, в русской культуре до сих пор сохраняются его следы. И только поэтому о нем можно говорить, что, между прочим, свидетельствует о феноменальной стойкости культуры вообще. С тех пор прошли, по крайней мере, десятки тысяч лет.
При этом я не очень критикую историков, культурологов, антропологов и философов за то, что они этот переход не слишком изучают, потому что понимаю: я и сам, имея классическое образование, не смог бы описать появление культуры. Только наличие гуманитарной философии, которая есть учение о человеческой культуре, и гуманитарного метода сделало возможным решение амбициозной задачи: описать превращение человека разумного в человека культурного.
Далее будет изложено учение о Великих народах. Слово «Великие» указывает на то, что это учение не о вообще народах, а лишь о таких, которые возникли в результате перехода от дикости к культуре, которые самостоятельно обрели культуру в современном смысле.
С чего все начинается? С поиска и добычи пищи, потому что это основное содержание жизни дикого человека. Остальное вторично. Оголодавший дикарь не способен ни защищаться, ни, тем более, размножаться.
Речь здесь идет не о современных дикарях, бегающих с луками, ткущих себе одежду, строящих дома из пальмовых веток и прочее, а о совсем дикарях, не о людях примитивной культуры, а о людях, не имеющих культуры.
Пищевое поведение для такого дикаря — это то, что имеет экзистенциальное значение. Изначально, естественно, дикое пищевое поведение сводится к стратегии «что бы найти».
Из всего сказанного получаем вывод:
обрести культуру вообще можно только через обретение культуры пищевого поведения.
В природе в отношении питания все устроено так, что одни едят других. Осознание этого факта (а осознание — основа культуры) моментально задает
культурное ограничение и первое требование — способ добычи пропитания должен исключать человека из пищевой цепочки.
Подчеркиваю, именно сам способ добычи еды, поскольку дикарь ничем другим не занят, должен препятствовать тому, чтобы человека ели.
При этом смысл питания в том, чтобы продолжать жить, а не тратить жизнь. В природе все так и устроено. Животные питаются только в случае, когда они чувствуют полную безопасность. Процесс питания мгновенно прерывается, если возникают признаки опасности. Следовательно, территория пропитания (= проживания, потому что ничего кроме питания дикий человек на ней не делает) должна быть безопасной. Отсюда
второе требование: способ добычи пропитания должен обеспечивать защищенность территории проживания.
Поскольку мы говорим о становлении культурного человека, то для этого требуется наличие возможности созидать материальную культуру, через которую только и передается культура от одного поколения к другому, потому что отдельный человек не вечен. К материальной культуре относится многое: культура питания, культура быта, культура общения, технологии, произведения искусства и прочее. Отсюда
третье требование: способ добычи пропитания должен давать материалы, способы и идеи для творения материальный культуры, для творчества.
И наконец,
четвертое требование — способ добычи пропитания должен гарантировать пищевое изобилие.
Оно следует из философии творческого субъекта. Для творчества необходимо быть свободным от бытовых забот. И что важно не забыть, что гарантия пищевого изобилия обозначает, что должно быть пищевое изобилие при любой численности населения, то есть способ должен, как сегодня говорят — масштабируемым.
Важно осознавать, что народ может жить в среде изобилующей пищей и не стать Великим, потому что для Величия нужно осознать источник изобилия. И далее осознанно воспроизводить условия пищевого изобилия, что и есть практика культуры пищевого поведения.
Теперь к практике. Примерим требования к различным способам добычи еды.
Собирательство. Ни одно требование не выполняется, начиная с первого. Собирающий человек не исключается из пищевой цепочки. Собирать приходится на территории, где полно опасностей. Собирая еду, можно вроде бы найти что-то и другое, но чтобы найденное использовать, нужно заранее знать, что это нужно в хозяйстве. Сама находка подсказок не дает. И конечно, ни о какой гарантии пищевого изобилия говорить не приходится.
Зададимся дополнительным вопросом: предполагает ли рассматриваемый способ использование огня?
Охота. Сегодня мы имеем самые совершенные за всю историю человечества приспособления для охоты. Вопрос: положим, что все население перешло на охотничью добычу пропитания. Сколько людей сможет прокормиться таким образом на деле? Ответ очевиден — единицы.
Даже у существующих сегодня диких племен продукты охоты часто только дополняют питание, а не являются основным питанием. И самое главное. Народы, которые добывали пропитание исключительно охотой не стали великими народами. На всем протяжении нам известной их истории они вели примитивный образ жизни. Это объясняется тем, что в условиях охоты не выполняются условия для становления Великого народа.
Итак, к требованиям. Первое требование выполняется, потому что человек вооружен. Второе уже нет, потому что приходится выходит в дикое поле и сталкиваться с разного рода опасностями, не обязательно от хищников, но и от явлений природы, ландшафта, а также от конкурентов из других охотничьих обществ. Третье требование выполняется, потому что человек наблюдает за вещами, которые ранят животных и может овладевать ими. Четвертое требование не выполняется, потому что человек никак не влияет на наличие животных, а лишь ищет их.
Также во время охоты использовать огонь нельзя, потому что запах гари животных отпугивает. Из чего следует, что охотники не жаждали огонь заполучить, а если сегодня его имеют то, получили его от кого-то.
Дикое скотоводство подразумевает, что люди скот не выращивают в контролируемых условиях, а следуют за дикими стадами . Это не только индейцы обеих Америк, но и якуты, монголы и прочие народы, кочующие за миграцией крупных животных.
Извлечение животного из стада является в сущности охотой. Единственное отличие от обычной охоты в том, что не нужно добычу искать, выслеживать. В кино нам показывают, как отдельных животных арканят. Только дикий человек не мог сначала придумать аркан, а потом начать заниматься диким скотоводством.
Кажется самым простым способ массового производства еды при диком скотоводстве — это загонная охота. Стадо или часть стада пугали и загоняли, например, на обрыв, с которого животные срывались, гибли, становясь легкой добычей людей. Такова фантазия о загонной охоте, про которую нам все ужи прожужжали. Рассказывают, что даже мамонтов загоняли. Но ни индейцы, ни монголы, ни якуты и прочие почему-то загонной охотой не промышляют. Факты противоречат теории. Можно порассуждать, почему, но не в этот раз.
Факты говорят о том, что, например, индейцы подранивали выбранного буйвола копьями или стрелами и просто ждали когда он падет. То есть — это просто охота, применение огня на которой противопоказано.
Однако дикое скотоводство исключало человека из пищевой цепочки потому, что хищнику безопаснее было задрать буйвола, оленя или верблюда, чем человека, вооруженного заостренной палкой. К тому же миграция стад выполняла роль естественного отбора. Движение по маршрутам, на которых не встречались хищники, автоматически обеспечивали стаду большую величину. Следовательно, дикое скотоводство также обеспечивало защищенность территории проживания.
Значительная экономия времени на выслеживание добычи и при этом отсутствие в этой связи необходимости уединяться на длительное время, создавала условия для творчества и общения по поводу творчества. Однако такой способ добычи пропитания давал мало материала, способов и идей творчеству. Но мало не значит недостаточно.
Дикое скотоводство легко масштабировалось и в принципе могло кормить огромное население.
Если времени было достаточно, то народы выходили из дикости, становясь Великими народами. В истории известно множество империй кочевников.
Рыба и морепродукты. Опасность со стороны морских хищников практически не сказывается на объеме добываемой пищи не только в смысле снижения числа рыб или морепродуктов, но и в смысле увеличения опасности в процессе добывания пищи. Человек исключал себя из пищевой цепочки просто не входя в воду.
Также вода является естественной защитой территории не только от диких животных, но и от других людей. Это обстоятельство формирует психологию изоляционизма.
Доступность в любое время суток и года достаточного количества пищи вырабатывает в людях характер несуетливый. А уверенность в будущем изобилии закрепляет в менталитете склонность к созерцанию, а не изысканию. Отсутствие необходимости бороться за выживание раскрепощает ум, направляемый в область эстетическую, а не практическую. Редкие изобретения, упрощающие эксплуатацию моря, такие как лодки, паруса, сети совершенствуются скорее эстетически, чем инженерно. Они в значительной степени являются копиями живых объектов, чем совершенными техническими решениями.
Пределы изобилия моря и сегодня в век самой жестокой эксплуатации морских ресурсов очень трудно оценить. В древности же они являлись поистине неисчерпаемыми.
Естественно, что технология питания, основанная на морской добыче, позволяющей употреблять сырые продукты, взятые прямо из моря, огня не требуют. Следовательно, народы моря получили огонь от кого-то.
Ловушки. Суть ловушки в том, чтобы словить жертву, не убивая, и не давая хищникам ее съесть. Не убивать очень важно, поскольку мертвое тело быстро разлагается.
Можно рассмотреть случай сложных инженерных решений, использующих петли, сетки, противовесы, рычаги и все такое подобное. Однако, это не наш случай, поскольку на заре человеческой истории дикари, по-определению, не знали механики. Со временем народ, промышляющий ловушками, достигал высокой технической квалификации для хитроумных приспособлений. Нас же сейчас интересует самая простая естественная ловушка – яма.
Попадая в яму животное сохраняет жизнь, не может выбраться и оказывается недоступным для хищников. Подобное наблюдение не только доступно для понимания дикаря, но и практически выполнимо. Человек может выкопать яму хоть руками, хоть палкой. Попавшее в ловушку животное потом может быть забито камнями и вытащено из ямы с помощью чего ни будь подобного веревке. Открытие ямы-ловушки становится культурным, но подсмотренным у природы, приобретением древнего человека.
Место обитания со временем оказывается окруженным сплошным кольцом из ям-ловушек. Остается только регулярно обходить владения, вытаскивать живность и поправлять-маскировать вскрытые ловушки. Ловушки одновременно являются и средством добычи пропитания и надежным средством защиты. Жилище человека, окруженное ловушками привлекает как травоядных животных, стремящихся на запах свежайшей, буйно разросшейся нетронутой зелени, так и хищников, привлекаемых криками попавшихся животных. Хищники до человека добраться не могут, потому что попадаются в ловушки, и поэтому человек исключается из пищевой цепи.
Чтобы самим не попадаться в ловушки, их создатели помечали их костями и черепами. Для животных это ни чего не значащие предметы живой природы. А человек понимает - неестественное положение, например, черепа на шесте - не случайность, а предупреждение об опасности — обойди. Когда нам показывают в кино как в джунглях находят развешенные черепа животных, то современные люди думают, что это для того, чтобы отпугивать чужих людей. Туда не нужно ходить. В общем понимают правильно, то есть система рабочая.
Строительство ловушек – это уже полноценная инженерная деятельность, требующая изыскания, расчета и точного воплощения. На первых порах работают конечно и примитивные ямы, прикрытые ветками, но наблюдение за результатом работы ловушки быстро развивает нужные умственные качества.
Строителям ловушек требует наблюдать за жертвой. Какими путями она двигается, что ее пугает, а что привлекает, как она ступает по земле, куда приходится основная тяжесть и тому подобное. Все это формирует особый тип ума, нацеленного на приманивание жертвы.
Практически все, взятое из моря, если оно не ядовито, то съедобно в сыром виде. С животными, попадающими в ловушки, наоборот, все сложнее. Обычно они не ядовиты, но часто страдают заболеваниями, делающими потребление их мяса опасным для здоровья. Выявление больных животных по внешним признакам, становится экзистенциальной необходимостью строителей ловушек. А на употребление некоторых животных накладывается табу.
Таким образом, добыча пропитания с помощью ловушек удовлетворяет всем четырем требованиям: создает пищевое изобилие; обеспечивает безопасность территории; необходимость изучения животных и природы, порождает потребность в творчестве; исключает человека из пищевой цепи. Но полностью исключает применение огня, потому что запах гари будет животных отпугивать, а жилище в центре кольца ловушек, наоборот, должно жертву привлекать.
Предполагаю, что великие народы Мезоамерики и Южной Америки выросли из строителей ловушек.
Итак, мы проанализировали все известные сегодня способы добычи пропитания и получилось, что только три из них дают возможность народам стать Великими, то есть проделать путь из дикости в культуру — это дикое скотоводство, море и ловушки. И где же здесь русские? Где здесь великое обретение человечеством огня? Не первое, ни второе не просматривается от слова «совсем». Древним людям огонь был ни к чему.
Здесь я полностью согласен с советским ученым Борисковским Павлом Иосифовичем, который пишет, что «прямые свидетельства способов добывания огня, бытовавших на разных этапах палеолита, и остатки снарядов, употреблявшихся при этом, естественно, крайне незначительны, а порой очень спорны». (Борисковский П.И. Древнейшее прошлое человечества. Какими способами древние люди добывали огонь? М., Издательство «Наука», 1980 г.)
Получается, что предки русского человека использовали какой-то неизвестный сегодня способ массовой добычи пропитания, связанный с огнем. Об этом в продолжении... Рожденные в огне
Сергей Дегтярев
В начале было слово... русское
Никто по настоящему не овладевал огнем... кроме русских
Великие народы... нерусские
Русские покойников сжигали... не ради бога
Расовый тип русского человека — светлоглазый... программист