Ещё не наступило лето 1941 года, ещё не приведён в действие план «Барбаросса» и небывалая в истории армия из 170 фашистских дивизий не подошла к нашим границам, а война уже идёт. Невидимая, тайная, но не менее ожесточённая.
Работают на полный ход шпионско-диверсионные школы. Фашистские вербовщики рыщут по Европе, выискивая «благонадёжных», белогвардейских эмигрантов. В лабораториях абвера, в технологическом институте под Берлином, который находится в его ведении, учёные и инженеры испытывают мощную взрывчатку и яды, конструируют новую диверсионную технику, оружие, экипировку, документы прикрытия. В диверсионно-разведывательных формированиях (в полку, а потом дивизии «Бранденбург-800», в учебном полку «Курфюрст», в батальонах «Бергман») отрабатываются новые приёмы диверсионных операций.
И вот наступает май 1941 года. На западе нашей страны то там, то здесь вспыхивают пожары, горят склады, торфоразработки, леса. Только в Таурагском и Тракайском приграничных уездах Литовской ССР выгорает 600 гектаров леса. На тушение пожаров брошены пограничники, воинские части, население. Среди местных жителей всё чаще возникают отравления.
Это действует план «Барбаросса». Сигнал дан. Гитлеровская разведка начала агентурное наступление в приграничные районы Советского Союза. Возле Белостока задержаны диверсанты с таблетками, содержащими сильный концентрат сибирской язвы.
Органы государственной безопасности приведены в боевую готовность. Начинается массовое вылавливание немецких диверсантов. Именно массовое: за четыре дня июня — с 18 по 22 — лишь на одном Минском направлении чекисты задерживают и обезвреживают несколько десятков диверсионных групп.
Наступает 22 июня. Война. Враг развёртывает массовые диверсионные операции. Под Варшавой действует специальный орган, который руководит только диверсиями во фронтовой полосе, — «Валли II». Гитлеровцы торопятся. На отдельных направлениях им удаётся добиться успеха. Где-то разрушена связь, нарушено управление советскими войсками, в другом месте пущен под откос эшелон с военной техникой, точно обозначены цели для гитлеровской авиации. В районе Каунаса взорваны железнодорожные пути, закупорены туннели. В Прибалтике диверсантам удаётся сколотить бандитские группы из буржуазных националистов.
Но даже в это трудное для нас время немецкая разведка не смогла выполнить свои диверсионные планы.
Противник собирался поднять вооружённое выступление во Львове буржуазных националистов.
Это ему не удалось. Диверсанты были выловлены и обезврежены.
В Москву и её пригороды заброшено несколько групп агентов. Их задача — устроить массовые диверсии, взорвать высоковольтную линию Углич — Москва. Но и здесь осечка. Чётко действуют особые отделы, территориальные органы госбезопасности, войска по охране тыла. Неудача постигает и немецкую армию, наступление захлёбывается.
Итак, расчёт на молниеносную войну терпит провал. Перед гитлеровской разведкой возникают непредвиденные трудности. Все источники пополнения диверсионной агентуры исчерпаны, а война только разгорается. Где взять людей для диверсий? Один из руководителей абвера II, Эрвин Штольце, предлагает Канарису вербовать их среди военнопленных Красной Армии. Расчёт при этом делается на лиц, враждебных Советской власти. Но таких оказывается чрезвычайно мало. Гитлер раздражён. В директиве от 18 декабря 1941 года он указывает: «Пленные, в особенности молодое поколение, беззаветно преданы большевикам. Они способны на всякую низость...»
Но других источников агентуры нет, и машина приводится в действие. В ход идут испытанные приёмы — обман, провокации. Военнопленных одной национальности натравливают на другую, создаются националистические, религиозные союзы, комитеты. Немцы стараются поставить пленных перед выбором: или умереть под пулями, от голода, болезней, или пойти работать на фашистскую разведку. Согласившихся служить тщательно проверяют.
Диверсионной деятельностью занимается и вотчина Гиммлера — главное управление имперской безопасности. В начале 1942 года здесь создаётся специальный орган «Цеппелин». Его задача — забрасывать агентуру не в прифронтовую полосу, этим занимается «Валли II», а в глубокий тыл Советского Союза. Тут агенты «Цеппелина» должны заниматься шпионажем, антисоветской агитацией, совершать диверсии.
Всё продумано, всё взвешено. Созданы специальные «зондеркоманды» и подчинённые им диверсионные школы и лагеря. Причём количество школ всё время увеличивается. По данным отчёта, подписанного начальником «Цеппелина», только по одной из его команд «зюд» и в трёх лагерях 12 августа 1942 года одновременно проходило проверку и подготовку свыше 2000 агентов-диверсантов. Всего же к концу 1942 года одновременно проходило подготовку в различных диверсионных школах более 10 тысяч человек!
Разработаны планы операций. Одна из них носит выразительное название «Волжский вал». Руководитель диверсионной группы «Цеппелин-норд» расскажет потом на допросе советским контрразведчикам о существе этой операции:
«Дело в том, что заброска мелких групп диверсантов в глубокий тыл не давала должного эффекта. Поэтому ставилась задача организовать на советской территории крупные диверсионные формирования.
В первую очередь было намечено нанести удар по советским коммуникациям, связывающим Урал с фронтом, и по оборонной урало-сибирской промышленности. Это предполагалось осуществить, организовав одновременный взрыв нескольких мостов через Волгу, причём коммуникации должны были выйти из строя на продолжительное время. Результат диверсии незамедлительно сказался бы на положении советского фронта.
Кроме того, по мнению руководителей «Цеппелин-норд», подобные диверсии могли убедить население в наличии внутри государства сил, враждебных Советской власти.
Мы рассчитывали, что для ликвидации диверсионных групп крупного масштаба потребуется помощь действующих частей Красной Армии — местные органы не в состоянии оказать должное сопротивление диверсионным формированиям. Крупные, хорошо вооружённые группы сумеют привлечь на свою сторону немецких военнопленных, освобождённых ими из лагерей. Растущие диверсионные группы будут останавливать поезда с оружием и вооружать лиц, присоединившихся к ним».
Частичной реализацией этого плана была заброска в 1943 году в Пермскую область большой агентурной группы. Руководил ею белоэмигрант Семёнов. Группа должна была совершать диверсионные акты на железных дорогах, заводах и электростанциях Урала и Сибири. Агенты были переловлены, так и не успев развернуть своих действий. Фашистская разведка забрасывает диверсионные группы в район Архангельска, на Северный Кавказ, под Сталинград, на Урал. Гитлеровцам удаётся совершить ряд диверсий. Но борьбу опять выигрывает наша контрразведка: важные объекты оборонной промышленности надёжно защищены, каналы проникновения к ним умело перекрыты.
И всё же жизнь, условия борьбы требуют от нашей контрразведки новой тактики, новой стратегии. В дуэли двух разведок и контрразведок — советской и фашистской — может победить только профессионально более сильный и опытный боец. Чтобы успешно бороться с вражеской разведкой, нужно знать её планы.
А как их узнать?
Перед нашей контрразведкой встаёт задача: парализовать работу абвера и «Цеппелина», отобрать у них инициативу, использовать их агентуру в своих целях.
Этого удаётся добиться в 1943 году.
К этому времени органы государственной безопасности уже не только знают структуру разведки противника, приёмы и методы её работы, но и осведомлены о важнейших планах и операциях гитлеровской диверсионной службы. Чекистское искусство находится на такой высоте, что позволяет внедриться в руководящие органы вражеской разведки, в её школы.
Не надо думать, что войти в доверие абверовцев было делом несложным. Каждый, кто вступает в контакт с абвером, тщательно проверяется и перепроверяется. Вот как это было с советским контрразведчиком Овчинниковым, когда он возвратился в немецкий разведывательно-диверсионный орган после якобы выполненного в нашем тылу задания.
Первый вопрос, который задают ему абверовцы, — не связан ли Овчинников с НКВД? Затем зондерфюрер Зингер два дня беседует с ним. Овчинников подробно рассказывает о пребывании в советском тылу. Зондерфюрер делает письменные заметки, несколько раз уточняет детали, расспрашивает о мелочах. Потом Овчинникову приказывают составить подробный отчёт. Через несколько дней его вызывает к себе на квартиру сотрудник абвера Себастьян. Он старается напоить Овчинникова водкой и выспрашивает то же, что и Зингер.
В комнату, где содержится советский контрразведчик, заходят немецкие агенты Антон и Дмитрий. Они щедро угощают его водкой и под видом того, что и им скоро лететь на задание, также заводят разговор о пребывании в тылу. Это уже четвёртый этап проверки.
Тем временем Овчинникова производят в лейтенанты и вручают ему две медали «За храбрость». Но проверка продолжается.
Однажды контрразведчика вызвал Зингер. Он спросил прямо:
— Почему вы не женитесь?
Овчинникова этот вопрос не смутил:
— Я провожу время с Таней — она работает у вас в мастерской. Но о женитьбе пока не думал.
Но зондерфюрер не отстаёт и каждый раз при встрече спрашивает о женитьбе. И Овчинников соглашается.
Свадьбу организовали быстро. Отпустили 750 марок, ящик водки и 25 пайков.
Вскоре Овчинников заметил, что жена ведёт себя неискренне, задаёт провокационные вопросы, спрашивает: «Почему ты работаешь против своих?» Таня специально подослана к нему, чтобы выведать его истинное настроение.
Но и это ещё не всё. За неделю до отправки на задание Зингер, вручив ему документы, просит их тщательно осмотреть. Документы оформлены неправильно. И просьба Зингера и ошибки в документах наводят на подозрение, что это тоже проверка с целью определить, насколько Овчинникова беспокоит собственная безопасность. Он возвращает документы Зингеру: с такими появляться в тылу нельзя. Замените.
Наши разведчики проникают в полтавскую, смоленскую, минскую и многие другие диверсионные школы. Сегодня уже можно сказать, что советская контрразведка, как правило, располагала информацией о гитлеровской агентуре ещё до того, как начиналась её заброска.
В отличие от абвера «Цеппелин» метит дальше — за сотни и тысячи километров от линии фронта. В июне 1943 года он забрасывает диверсионную группу на территорию Туркменской ССР. Задание — совершать диверсионные акты на железной дороге Красноводск — Ташкент и на Чирчикском комбинате. Двое из диверсантов погибают в песках Каракумов, остальные задержаны чекистами. У них изымается оружие, взрывчатые вещества, рация, миллион рублей. Та же участь постигает диверсантов «Цеппелина», засланных в Гурьевскую область (Казахская ССР).
В этом же месяце в устье Печоры высаживаются 11 агентов во главе с бывшим офицером колчаковской армии Николаевым. Основная задача — вывести из строя Северо-Печорскую железную дорогу, сорвать перевозки угля и нефти из Воркуты и Ухты в центр. Но группа, состоявшая из советских военнопленных, не совершает ни одной диверсии. Сразу же после приземления агенты убивают Николаева и добровольно приходят в органы госбезопасности.
Немецкие руководители просчитались в ставке на советских военнопленных. Им не помогли ни угрозы, ни обработка в антисоветском духе. Более половины диверсантов, завербованных из советских военнопленных, после переброски в тыл Красной Армии являлись с повинной. Руководители фашистской разведки с раздражением отмечают: «Коммунистическая идеология оказалась слишком живучей среди военнопленных».
Приходится перестраиваться на ходу. Не получается с военнопленными — значит надо шире вербовать агентуру среди населения временно оккупированных районов. В основном среди уголовников, к услугам которых гитлеровцы прибегали и раньше. «Бывших и настоящих», — подсказывает начальник Аушвицкого учебного лагеря «Цеппелина» оберштурмбаннфюрер СС Гиртс. Он выражает общее мнение руководителей диверсионных операций: «Если я хочу ввести агента в дело, то он может быть всем, чем угодно, только не с коммунистическими задатками, не маменькиным сынком и не тепличным цветком. Было бы гораздо ценнее, если бы он имел определённую склонность к преступлению».
И гитлеровцы вербуют уголовников. Но и тут осечка: воры и бандиты вовсе не торопятся отдавать жизнь за фюрера.
Тогда возникает чудовищный план: использовать в качестве диверсантов детей. Гитлеровцы рассчитывают, что подростки-диверсанты не привлекут внимания советской контрразведки. Да и население будет снисходительно к ним. Ну кому придёт в голову, что мальчишка, который играет на железнодорожной насыпи, на самом деле закладывает мину под рельсы.
В Гемфурте, в районе города Касселя, создаётся детская диверсионная школа. Специальные команды СД рыщут по концлагерям, сёлам, деревням на оккупированной советской земле. Детей отбирают силой у родителей. Основную массу поставляют детские дома, которые не успели эвакуироваться. Истощённых и больных уничтожают, крепеньких увозят. Будущим диверсантам вдалбливают, что они дети великой Германии, что Советской России уже нет и никогда не будет. Их опекают «заботливые» инструкторы, которые разрешают делать всё, что когда-то запрещали папы и мамы. Инструкторы поощряют драки, проповедуют культ силы, учат детей быть жестокими. Их везут на экскурсию по городам Германии, их водят по зоологическим садам, показывают стадионы, школы.
В ночь с 28 на 29 августа и 1 сентября 1943 года большую группу детей на парашютах сбрасывают в тыл Красной Армии от Калинина до Харькова. Каждый одет в поношенную одежду, в торбах — продукты и мины, замаскированные под куски каменного угля. Они должны подбрасывать их в тендеры паровозов или склады угля.
Но и эта операция проваливается.
Перед нами написанный в те дни чекистами документ.
Сообщение о явке двух диверсантов-подростков.
1 сентября 1943 года в штаб воинской части города Плавска Тульской области явились два подростка: Михаил, 15 лет, и Петр, 13 лет. Они заявили, что заброшены вместе с другими диверсантами-подростками для подбрасывания взрывчатки в тендеры паровозов. Обучались на даче под городом Касселем. Миша рассказывает:
«...Почти все бывшие детдомовцы, зная, что им надо будет совершать диверсии, договорились втихомолку не выполнять задания немцев, не вредить своим, а сразу явиться в любой штаб Красной Армии и всё рассказать...»
Все дети вместе с парашютами и взрывчаткой сами идут в воинские части, милицию, органы государственной безопасности и рассказывают всё о себе, о товарищах и школе, где они учились.
Советская контрразведка принимает решение ликвидировать школу, которая к тому времени передислоцировалась в Польшу. Туда посылается наш разведчик, который склоняет заместителя начальника школы на свою сторону и выводит всех детей в расположение войск Красной Армии.
Снова провал.
Гиммлер взбешён. «Основная задача — провести диверсионную и иную подрывную деятельность выполнена плохо», — заявляет он в директиве, адресованной своим сотрудникам. Начинается поиск причин массовых провалов диверсионных операций. Гитлеровцы видят их прежде всего в недоброкачественном подборе агентуры.
Поэтому с 1944 года все службы разведки начинают тщательно готовить и проверять своих агентов. Прежде чем использовать в диверсионных операциях, их заставляют пройти «стажировку» в карательных командах и отрядах. Основную ставку делают на буржуазных националистов Западной Украины, Западной Белоруссии и Прибалтики. Из этой агентуры создают диверсионно-разведывательные формирования и вооружённое подполье, которое должно действовать на территории, освобождаемой Красной Армией. Вместе с агентурой остаются инструкторы, оружие, боеприпасы. Немецкая разведка руководит националистическими бандами до конца войны. Нашим оперативным группам приходится прилагать немало сил, чтобы обезвредить диверсионные банды. Завязываются бои, в которых гибнет много чекистов.
Наступает 1944 год. Приближается крах рейха. «Цеппелин» готовит операцию, цель которой — уничтожение руководителей партии и Советского правительства. На операцию расходуют более 7 миллионов марок. Конструируют специальный портативный фаустпатрон «панцернакке», магнитные мины, взрывающиеся по радиосигналу с расстояния нескольких километров... Подобраны агенты — муж и жена. В Берлине и Риге их тщательно готовят Скорцени и другие специалисты «мокрого дела».
В кругах «Цеппелина» эту операцию считают «крупным номером», который должен обеспечить «Цеппелину» почести и славу. 5 сентября 1944 года на самолёте «арадо-332», оснащённом «вездеходным» двадцатиколёсным шасси, агентов перебрасывают в район Карманово Смоленской области. Из самолёта на мотоцикле с коляской выезжает майор, Герой Советского Союза, с женой-радисткой. Она тоже военнослужащая. Они едут по Минскому шоссе в Москву. В коляске, кроме рации, семь пистолетов, заряженных отравленными разрывными пулями.
Но колхозники видели посадку самолёта. Они сообщают чекистам. Те останавливают мотоцикл и задерживают агентов.
От их имени чекисты связываются с «Цеппелином». Игра ведётся до самой капитуляции фашистской Германии. До мая 1945 года гитлеровская разведка не сомневалась, что агенты работают на неё и готовят выполнение задания в Москве, и поэтому не предпринимала мер к заброске другой группы с аналогичным заданием.
Советская Армия победно шествует по землям Польши, Чехословакии, Румынии, Германии. Теперь для немецкой разведки шпионские операции в глубоком тылу теряют смысл. Разведка ведётся в ближайшем тылу наших войск. Основной упор делается на диверсии. Характер агентуры меняется. Сейчас она состоит преимущественно из немцев, говорящих по-польски, по-румынски, по-словацки... Таким легче затеряться в колоннах беженцев и иностранных граждан. С этой же целью привлекаются немцы, получившие различные увечья, ранения. Техническая оснащённость агентов совершенствуется. В лабораториях и институтах разведки создаются новые портативные мины-сюрпризы, бесшумное оружие, более мощные взрывчатые вещества — часто их маскируют под подошву для обуви или маргарин, который диверсант в случае опасности может съесть без вреда для здоровья.
Происходят изменения и в структуре немецкой разведки. Абвер лишён самостоятельности и теперь подчиняется Гиммлеру. Тот создаёт новый диверсионный орган «Ягдсфербанд». Его возглавляет Скорцени — организатор похищения Муссолини в июле 1943 года. В пяти школах нового диверсионного центра учатся сразу по 600—700 агентов, которые набраны в подразделениях СС, СД, СА.
И хотя это лучшее, что может себе позволить гитлеровская разведка, диверсионные группы «Ягдсфербанд» проваливаются так же, как и их предшественники. Несмотря на несколько удачных операций, таких, как взрыв переправы через Одер, «Ягдсфербанд» прекращает своё существование. Наступление Советской Армии подобно ледоходу, его уже нельзя остановить.
Тогда в недрах германской разведки рождается план малой войны — «Клайн криг». На территории Германии создаётся обширная подпольная организация. Это «Вервольф» и «Корпус Гитлера» — глубоко законспирированное нацистское подполье. Его руководителями назначаются Борман, Гиммлер, Кальтенбруннер и Лей. Советская военная контрразведка ликвидирует и это подполье. Некоторые его главари укрываются в американской зоне.
Дуэль, продолжавшаяся несколько лет, оканчивается победой чекистов.
Давно отгремели бои. Но тайная война продолжается. Она и сейчас ведётся империалистическими разведками США, Англии, Западной Германии, взявшими на вооружение многое из арсеналов немецко-фашистской разведки. Американские стратеги возвели диверсию на уровень официальной политики, закрепили в уставах специально созданных диверсионных формирований и широко применяют её против стран социалистического лагеря и национально-освободительного движения.
Н. ГУБЕРНАТОРОВ (1970)
