В ответ на насилие, у любого живого существа одновременно появляется агрессия и страх. Затем следует решение - какую реакцию выбрать.
Куда направлять энергию? Убегать или драться?
У ребенка нет выбора, какую реакцию применить. Особенно, когда насилие происходит в его семье. Он не может драться – силы не равны, да и проявлять злость по отношению ко взрослому – нельзя. Убегать некуда. Остается единственный вариант – замереть. Если насилие в семье проявляется часто, замирание становится для ребенка привычным.
Окружающий мир, в котором нет стабильности и безопасности воспринимается угрожающим.
А злость и страх, возникшие в ситуации опасности, остаются нереализованными, застывшими в теле. В последствии, человеку требуется много энергии для подавления этих чувств.
Проходят годы, десятилетия, но, случайно оказавшись в ситуации, которая чем – то напоминает прошлую травму, человек автоматически возвращается в нее.
Когда ужас живет внутри, ему нужно хотя бы иногда на что-то или кого – то проецироваться, чтобы у тела появилась возможность отреагировать напряжение. Для проекции выбирается человек, ассоциативно напоминающий абьюзера.
Получается, что человек, переживший насилие, испытывает ужас перед случайным человеком, который ничего плохого ему не делал. И, как правило, даже не догадывается о том, что происходит с «жертвой».
Замирание, неподвижность – признаки травматического состояния.
В работе с психологом можно найти истинного адресата чувств и «подключать» тело, чтобы заблокированные чувства могли найти выход.
В терапевтическом процессе клиент может кричать, бить, скручивать, щипать мягкий предмет - подушку — делать то, что хочет его тело. Кстати, кричать можно и беззвучно.
После выражения чувств происходит прилив энергии.
Пример из практики.
От клиентки получено разрешение на публикацию, имя изменено.
Дарина – молодая девушка. На нашей встрече она говорит:
«Когда я вижу, что мои действия могут быть восприняты руководителем, как ошибка, меня охватывает ужас, тело цепенеет».
Дарина говорит, что в эти моменты она чувствует себя маленькой девочкой, которой может быть пять лет, а может быть и три – четыре года.
Когда взрослая девушка испытывает необъяснимый ужас по отношению к человеку, который ничего ужасного не делал - это показатель того, что девушка «перепутала». Она воспринимает пугающего ее человека как кого – то другого, из своего прошлого.
Предлагаю Дарине «побыть той маленькой девочкой».
Девушка встала на колени, съежилась, смотрит в пол.
Маленькая девочка боится поднять глаза, как будто перед ней находится мама. Малышке кажется, что она совершила какую – то ошибку, и сейчас последует материнский гнев и ужасное наказание.
На прошлых встречах с Дариной мы уже выяснили, что за каждую ошибку мама била дочь ремнем до крови, или на всю ночь запирала в чулане.
Девочка не имела права выйти оттуда ни под каким предлогом, даже в туалет. Отказ от физиологических потребностей под страхом жестокого наказания в детстве привел к формированию хронических запоров и проблем с мочевым пузырем.
Сейчас Дарина находится в состоянии ребенка, она замерла в неудобной позе, все ее тело демонстрирует неуправляемый страх.
Ее глаза, не мигая, смотрят в одну точку.
Что можно сделать психологу, чтобы вывести из оцепенения девушку, испытывающую ужас маленького ребенка?
Спрашиваю Дарину, может ли она поднять глаза?
Девушка отвечает отказом, застывший взгляд «как будто создает безопасность», в ее мире нет надежного объекта, на который хотелось бы смотреть.
После некоторых раздумий, Дарина говорит, что хотела бы увидеть свою любимую мягкую игрушку из детства - котенка. Для ребенка игрушки, особенно мягкие, часто являются поддержкой - объектом, который помогает пережить опасную ситуацию.
У меня есть мягкая игрушка - фиолетовый мишка.
Дарина соглашается с тем, что «мишка может заменить котенка».
Держу игрушку в том месте, куда смотрит Дарина, и медленно ее поднимаю. Взгляд девушки, следуя за игрушкой, тоже направляется вверх.
Дарина «оживает», выходит из состояния оцепенения.
Она признает, что, когда была ребенком, полностью зависела от мамы. Неуправляемая материнская агрессия – это как война. Фактически детство Дарины было похоже на пребывание на войне.
- Сейчас ты выросла. Война закончилась.
Я вижу сомнение на лице «маленькой» Дарины.
- Мне кажется, что сейчас просто затишье. Так было всегда, между «военными действиями» - затишье.
Дарина не принимает того, что «война» закончилась.
Предлагаю ей представить ту часть своей личности, которую мы называем Взрослой.
Что может сказать Взрослая часть Детской? Как может ее поддержать?
Из своего взрослого состояния, Дарина объясняет себе маленькой, что испытывать страх перед болью – это нормально.
Взрослая не будет наказывать малышку. И никому не позволит это сделать. Она разрешает маленькой совершать ошибки, «потому что все люди ошибаются иногда». Даже, если мама будет очень – очень недовольна, сейчас она не сможет причинить маленькой Дарине никакого вреда. Взрослая не даст ей это сделать.
Из детского состояния Дарина решается выразить свои чувства. Печаль выходит через слезы, а злость – через скручивание мягкой игрушки – все того же фиолетового мишки.
После выражения чувств маленькая Дарина чувствует себя значительно лучше.
Обе Дарины - маленькая и взрослая, объединяются и становятся одним человеком.
Предлагаю девушке представить руководителя, вызывающего ужас, и сказать ей, глядя женщине в глаза: «Вы – мой руководитель, а не моя мама».
Дарина повторяет предложенные слова, с удивлением признавая:
«Действительно, я путала. Моя руководитель – такая же властная, категоричная женщина, как моя мама».
- А сейчас посмотри на маму. Это действительно два совершенно разных человека?
- Да, конечно. Моя руководитель – это не мама. Так сразу легко стало. И «война» закончилась. Я имею право на ошибку, потому что я – человек. А любой человек может ошибаться. От этих мыслей даже дышится легче.
У травмы всегда есть последствия, даже если человек их не осознает.
Образ насильника проецируется на человека, чем – то его напоминающего.
Чаще всего, это человек, имеющий власть – начальник, учитель, чиновник.
В терапии становится ясно, кому на самом деле адресованы эмоции – гнев, страх, печаль, вина и стыд. Когда эмоции выходят наружу, освобождается энергия, которая ранее уходила на их подавление.
Мы не несем ответственность за родительское поведение, за насилие, с которым столкнулись в детстве, но мы ответственны за свои действия во взрослом возрасте. В наших силах найти способ проработать прошлые травмы, принять и поддержать ту нашу детскую часть, которая в детстве оказалась в роли жертвы.
Автор: Милашина Ольга Георгиевна
Психолог, Кандидат психологических наук
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
