Сентябрь 1945 года. В окне поезда проносились русские деревушки, освещенные солнцем. На неровностях недавно восстановленного полотна старенький поезд подпрыгивал и солдат стукался о стенку головой. Он больше не мог пить, не мог улыбаться, и лишь хрипя севшим за месяц голосом, обнимался со всеми, кто его обнимал, кто тряс, и кто наливал.
Другие пассажиры в вагоне смеялись, радовались, обсуждали будущее и дела. Одинокий солдат посматривал на гражданских, словно на существ из другого мира. Поезд Москва-Архангельск уносил его все дальше от прошлого, и солдат мечтал уехать на край Земли, как можно дальше от воспоминаний. Его звали гвардии сержант Иван Семихин, Иван прошел от Сталинграда до Берлина, выжил и возвращался домой.
Позади месяц пути после демобилизации, когда сотни эшелонов возвращали солдат СССР из Европы. Доставляя до крупных городов с охапками цветов, объятьями и митингами на полустанках, эшелоны выгружали солдат. И они добирались дальше сами до своих деревень, хуторов и городов, известных и забытых Богом. Среди миллионов возвращался домой и сержант Семихин.
... Но воспоминания о войне останутся со мной, даже на краю света. Мой полустанок посреди архангельской тайги, я спрыгиваю со ступеней в щебень, поезд трогается с места, уезжая к большим городам. Закидываю вещмешок на плечи и осматриваюсь. Ничего не изменилось за 4 года вокруг. Но все кажется теперь таким маленьким мне...
Пробиваю командировочное в будке на полустанке. До родительского дома 15 километров, дыхание перехватывает, хочется бежать домой со всех ног и как можно быстрей. Прыгаю в телегу, этому колхознику по пути. Трудно дышать, наворачиваются слезы. Такого я не испытывал даже под пулеметами.
Вижу все вокруг словно во сне: молчаливые сосны, пыль из под конских копыт усталой лошади, вопросы старика, его мозолистые руки и запавшие глаза, полные перенесенных страданий. Моя война сменилась миром, о котором я забыл, этот переход слишком резок для меня. Всё, ради чего я мечтал жить, содрогаясь в воронках под ударами бомб, все те, кто умер на моих глазах; - все это кажется несовместимым с тем, что я вижу сейчас. Слишком тихо и просто.
Вот и моя деревня вдалеке. Прыгаю из телеги на траву, покрытую утренней росой в лучах холодного солнца. Тишину разрывает гул самолета в небе, я падаю на землю, привычно перекатываясь с обочины вниз. Гул стихает, я встаю, не понимаю что произошло. Хватаюсь за ствол березы, смотрю на помятую траву, пытающуюся вернуться к жизни, на маленького паучка, ползущего по стеблю.
Иду дальше, медленно поднимаясь на холм. Моя маленькая деревенька стоит на высоком холме, обнесенная изгородью, огромное поле внизу и тропинка к ней, по которой иду. В хрустальной тишине осеннего утра слышу далекий звон ведра на отцовском колодце. Изгородь, на ней крестик, я вырезал его в 7 лет. Не замечая, перемахиваю через нее, вижу избу, родительский дом. Сердце бьется так, что становится больно в груди.
Перед окнами огород, в огороде сгорбилась старушка в красном, шерстяном платке, узнаю этот платок. Она не замечает меня, а я от нахлынувших чувств не могу идти, в глазах темнеет, я бессильно прислоняюсь к углу избы. Стою в нескольких шагах от нее, и не могу произнести ни слова, не могу разомкнуть побелевших губ.
Наконец, шепчу: "Мама.." Она поднимает голову, ведро с картошкой падает из обмякших рук, она хватается за жердь, тело не слушается её и сползает вниз. С трудом подхватываю мать, её слабые губы пытаются покрыть мое лицо тысячей поцелуев. В избе что-то падает, гремит, стучит, с крыльца выбегает отец и мчится ко мне. За ним бегут мои сестры, такие незнакомые и большие. Все смотрят на меня так, словно я восстал из мертвых...
Затем будут новые встречи, новые объятия. Будут книги, фильмы, пионеры, и рассказы. Я буду слушать рассказы тех, кто совершал геройские подвиги и слушать тех, кто будет рассказывать о моих. Слушать о том, что я не делал, и о том, что я делал совсем не так. У меня появится семья, в которой я не буду рассказывать о войне. А затем я состарюсь, и меня будут чтить до конца моих дней, внуки будут застегивать мой китель на День Победы, когда не смогу сам.
Перед моими глазами долгие годы будут стоять тысячи острых, как стрелы, вспышек. В голове будут слышны крики обезумевших и умирающих людей, стоны раненых, мелькать лица потерянных и найденных друзей. Будет мелькать перепаханная земля, танки похожие на разделанных свиней на бойне, слои мертвецов вместо земли.
Война останется в нас. Мы позабудем про друзей, про дни рождения детей, про деньги, про счастье, но не забудем войну. Мы будем смеяться с оттенками горя, потому что-то сломалось у нас внутри, и для нас смех будет как слезы. Эта война станет самым горьким и самым великим событием моей жизни, как и сама Победа.
Конец книги.
Книга "Битва за Берлин", том 2. Опубликованные главы тут: 👇
Благодарен за подписку/лайк 👍
