Нам представляется, будто та или иная ситуация — это худшее, что с нами когда-либо происходило, а на самом деле она дает нам ключ к исцелению какой-то глубоко затаенной травмы, которая мешает нашему счастью и росту. Поэтому неприятные люди, доставляющие нам наибольшее число проблем, могут оказаться нашими наилучшими учителями. (К. Типпинг)
Глава1, Глава2, Глава3, Глава4
Глава 5
— Оленька, что случилось? — мама давно заметила перемены в настроении дочери, но никак не получалось начать разговор.
— Всё нормально, мам, — улыбнулась девушка.
— Я же вижу, что-то тебя тревожит, жить спокойно не даёт. Всё думаешь, думаешь... А о чём думаешь? Поделись. Одна голова хорошо, а две лучше.
— Игорь сказал, чтобы я ушла с работы, потому что хочет, чтобы я занималась семьёй, детьми, а не тратила своё время на чужих, больных детей.
— Хм... — только и ответила мама, не ожидая такой новости.
— А я не могу, мам... — продолжила Ольга. — И дело даже не в детском доме, а вообще. Мне кажется, если я сейчас сделаю так, как он говорит, то будет только хуже. Не могу объяснить почему. Без работы я не останусь, может быть, найду что-то более оплачиваемое. Но как будто не в деньгах дело.
— Семейная жизнь — это всегда компромисс, — грустно вздохнула мама, словно вспомнила что-то из своей жизни.
— Знаю, но нельзя же идти на компромисс с тем, что для тебя действительно важно. Вот если он мне скажет: «с сегодняшнего дня ты ешь холодец три раза в день» я что должна буду послушаться? А ведь я не люблю холодец... И вот тут тоже, Игорь сказал всё так, будто бы уже решил и обсуждению не подлежит.
— Хочет быть главой семьи, поэтому сразу расставляет точки над i.
— Какой-то тоталитаризм, ей-богу! Но мне так совсем не нравится. И Максюша... Мне что и его бросить?
— Будешь навещать, — неуверенно сказала мама. — Ты же знаешь, воспитатели никогда не откажутся от помощи, а тебя все знают и любят.
— Не только в этом дело. Игорю не нравятся больные дети, он ими брезгует, что ли. Говорит, что они ему неприятны, что они какие-то ущербные. Знаешь, я это тоже умом понять могу — многие так реагируют. Да что далеко ходить — даже их родители так думают, иначе не бросили бы их в роддоме. Но для меня-то это больше, чем просто работа. Мне нравится заниматься с ними. Мне нравится моя работа, понимаешь!
— Понимаю, Оля... Но Игорь прав — появятся свои дети, и придётся им уделять много внимания. Ты просто пока не знаешь, но дети поглощают всё. Они словно воздух: сколько есть пустого пространства, столько и займут. У тебя не будет оставаться времени на других деток, тем более таких, которым требуется много внимания.
— Я запуталась, мам. Я пытаюсь разложить всё по полочкам, и всё равно что-то падает и не желает укладываться. Такое ощущение, что что-то идёт не так, неправильно.
— А что будет, если ты настоишь на своём?
Ольга неопределённо пожала плечами.
— Не знаю... Наверное, попробую ещё раз поговорить с Игорем. В тот день он был на взводе, на эмоциях, наверное, сказал сгоряча.
— Думаю, это правильное решение! В семье вообще важно уметь разговаривать. Просто порой это так сложно, но только так можно найти тот самый компромисс.
Мама снова вздохнула, подумав о чём-то своём. Видимо, часто в их семейной жизни были эти самые компромиссы. А может, и не компромиссы вовсе.
Игорь сам начал этот разговор:
— Ну что ты решила, когда увольняешься? До свадьбы или после?
Ольге показалось, что перед ней строгий начальник спрашивает сделала ли она работу в срок. Тело напряглось, словно в ожидании удара.
— Игорёш, я не хочу увольняться.
Ответила она, и получилось заискивающе. Ей не понравился этот тони она попыталась взять себя в руки.
— Оль, ну мы вроде всё обсудили?! — он вскинул брови и посмотрел на неё взглядом, не терпящим возражений.
— Это ты обсудил и решил, а я не говорила, что собираюсь увольняться. Я не хочу! Я люблю свою работу!
— Больше, чем меня?
— Нет, конечно. Тебя я люблю сильнее. Но ты выкручиваешь мне руки, ставя такие условия.
— Я всё делаю для нашего блага! Ещё чуть-чуть и мы станем одной семьёй, у нас всё будет общее. Если потребуется, то я и сменю работу.
Ольга чувствовала себя так, словно на неё давит пресс. Она пытается подняться, но он прижимает её к земле, не позволяя выпрямиться. Непроизвольно она распрямила спину и расправила плечи и ответила тоном, который даже сама не ожидала от себя:
— Я увольняться не буду! Эта работа — часть меня. Мне важны и эти дети и то, что я делаю!
— То есть тебе работа важнее семьи? — Игорь продолжил нападение.
— Почему ты всё смешиваешь в одну кучу? У нас все воспитатели замужние, и никому это не мешает работать.
— А мне твоя работа мешает!
— Чем?
— Тем, что ты всяких олигофренов любишь больше, чем меня. Для тебя важнее успокоить какого-то там Максима, чем провести время со мной. И ты будешь срываться с места всякий раз, когда у него случится приступ. А он случится! И не только у него!
— За год работы это впервые! И мне позвонили только потому, что это был Максюша, лучше меня, его никто не успокоит. У него слабое сердце, ему нельзя много волноваться.
— Да по фиг мне! — уже кричал Игорь. — Ты или увольняешься, или свадьбы не будет!
— Да и мне тогда по фиг! — в тон ему кричала Ольга. — Не будет, значит, не будет!
Она выбежала из комнаты, сдёрнула с вешалки куртку, едва не порвав петельку, быстро обулась и выбежала из квартиры. Щёки обжигали слёзы, она бежала, не разбирая дороги. Боль разрывалась внутри и пульсировала в каждой клеточке тела. Она никак не могла успокоиться, так и бежала под прохладным осенним дождём, размазывая по щекам дождевые капли, слёзы и тушь.
Ещё недавно жизнь была чем-то большим и приятным. Словно большой солнечный мяч, который она держала в руке. А сейчас мир превратился в тёмное тягучее болото. Ольга не хотела просыпаться — зачем ей новый день, если в нём всё будет так же, как в старом: уныло и беспросветно? Не было настроения идти на работу, хотелось только лежать и смотреть в окно. Она взяла отпуск и решила так и сделать, а вернее, ничего не делать.
Мама уговаривала сходить куда-нибудь, развеяться, но Ольге не хотелось. И мама отстала от неё — значит, должно пройти время, для того чтобы дочь снова посмотрела на этот мир оптимистично. И она не теряла надежды, что они всё-таки помирятся. Но Ольга проявила несвойственное ей упрямство, заявив, что не собирается жить с узурпатором.
Правильно говорят: в стрессовой ситуации человек способен на поступки, которые от него не ожидаешь. Так и у дочери вдруг проснулась сила, которой женщина раньше не замечала. Ольга всегда была покладистой, избегала конфликтов. И, с одной стороны, она очень радовалась, что дочь проявила характер, не отказалась от того, что действительно нравится. Но с другой, очень переживала за неё.
Ольга вернулась на работу только спустя три недели. На улице уже вовсю бушевала холодная осень, внутри тоже было холодно. Боль никуда не ушла, Ольга по-прежнему каждую минуту думала об Игоре и не случившейся семейной жизни. Внешне девушка была такой же улыбчивой и спокойной. Только глаза не светились, и ночью она изливала в подушку скопившуюся за день боль.
Максим выбежал навстречу ей.
— Я-то думаю, чего он такой суетной с самого утра, — встретила её воспитатель. — А оказывается, Олечка Владимировна вернулась. Максимка всё рвётся к окну, я пытаюсь помочь ему одеться, а он убежать норовит.
— Да, он меня всегда чувствует, — Ольга присела на корточки, обняла мальчика. — Привет, мой солнечный мальчик.
Её тут же обступили детки младшей группы. Каждый хотел прижаться к доброй воспитательнице, рассказать что-то важное, получить свою порцию тепла. Впервые за последний месяц Ольга почувствовала, что в душу попало тепло. И подумала, что она сделала правильный, хотя и болезненный, выбор.
Ольга уже привыкла вечера проводить с любимым, а тут неожиданно, после работы никуда не надо было спешить. Погода способствовала тому, чтобы спрятаться в своей норке и переждать до весны. Она стала больше читать профессиональной литературы, искала переводы интересных зарубежных статей. Однажды сказала маме:
— Знаешь, я хочу попробовать отдать Максима в обычную школу, и хочу, чтобы он отучился где-нибудь. Например, в училище.
— Разве такое возможно? — удивилась мама.
— В России сложно, особенно с трудоустройством. Но вообще в мировой практике есть такие случаи. И лёгкая степень умственной отсталости не мешает учиться в институте! Есть даже актёры с синдромом Дауна. Не российские, конечно. А недавно я читала статью про то как девушка с синдромом окончила медицинский колледж и работает массажистом. Представляешь? Учеба в меде, это ведь не просто.
— Но это ведь за границей, дочь. Там, наверное, всё иначе. И всё зависит от степени участия родителей. Значит у них есть возможности заниматься таким ребёнком, деньги, время. Я думаю, время даже важнее всего остального.
— Да, так и есть. Но мне кажется это несправедливо. Такие детки тоже имеют право на нормальную жизнь. А в России даже статистики нет о количестве людей с синдромом. Представляешь?
— А ты что можешь сделать? Пересчитать?
— Нет, конечно. Но хочется как-то помочь. Хотя бы Максюшке, хотя бы одному из них.
— Не знаю, дочь... Это ведь бюрократическая машина, там всё сложно.
Это Ольга и сама понимала, но всё же очень хотелось попробовать помочь Максиму и другим деткам. В детском доме Максим был единственный с синдромом Дауна, но он неплохо развивался для такого диагноза. У него не был нарушен слух, как часто встречается у людей с синдромом. Но он наложил отпечаток на сердце, что тоже встречается часто.
Она упорно занималась с Максимом больше, чем с остальными детьми. Сама не знала, что получится из этой затеи, но ей хотелось, чтобы Максим пошёл в обычную школу, получил аттестат, а потом и профессию. Ему, да и всем людям с таким диагнозом, важна социализация. Но чаще всего они закрыты в четырёх стенах.
По обычным меркам до первого класса Максиму оставалось полтора года. Ольга начала заниматься с ним подготовительной программой. Купила самые простые прописи, букварь. Мальчиком он был неусидчивым, как впрочем и обычные детки, но дополнительное внимание любимой воспитательницы — прекрасный бонус за уроки, и он радовался, когда у Ольги появлялась возможность провести дополнительное занятие.
А ещё занятия с Максимом помогали забыть об Игоре. Ольга старалась не впускать в свою голову мысли о нём. Много читала профессиональной литературы, изучала сайты и даже ездила общаться с самыми лучшими дефектологами Ярославля. Всё это спасало днём, но ночами душа молодой женщины изнывала от тоски. Иногда она плакала в подушку, хотя уже реже. Несколько раз хотела позвонить, но потом узнала от общих знакомых, что Игорь встречается с другой девушкой, и остановила саму себя. Только слёзы не могла остановить и неделю ходила сама не своя.
Максим всё чувствовал и в такие дни становился ещё более ласковым. Иногда Ольга думала, что возможно, сейчас она была бы беременна, обустраивала семейное гнёздышко, заботилась о муже. И каждый раз спрашивала себя, а не ошиблась ли она с выбором. И порой думала, что ошиблась, что ей хочется личного счастья. Но когда волна отчаянья уходила, она понимала, что не была бы счастлива, если бы кто-то за неё решал, где ей работать и чем заниматься. Здесь, в детском доме, она на своём месте. Здесь в ней нуждаются. И для неё это тоже очень важно.
Как найти баланс? Ответа у неё не было.
~~~~~~
Продолжение ЗДЕСЬ
