Гермафродиты древнего мира
Из архаического искусства и мифологии до нас дошли образы богов и богинь культа плодородия, которые очевидно и были первыми обобщенными представлениями о женской и мужской стихии. Первые хтонические божества, олицетворявшие природные силы, имели часто гермафродитный характер. В космогониях индоевропейской мифологической традиции во главе пантеона обычно находится единый прародитель, например, Ра или Род, от которого происходит все живое. Ученик К. Юнга Эрих Нойманн объясняет архаические представления о гермафродитах тем, что культурное сознание человека в этот период сходно с бессознательным восприятием младенца, для которого главную роль играет мать, а роль отца ему не очевидна. К этому же мнению приходят и многие исследователи мифа, например, Фрезер, писавший, что главный смысл, заложенный в истории об Эдипе в том, чтобы понять от одного человека рождаются дети или от двух.
Например, древнегреческая богиня Гея была хтоническим божеством, почитавшимся на Крите во времена расцвета Минойской цивилизации в 23 в. до н.э. Свидетельством этого культа является сохранившийся дворец в Кнососе с необычным типом красных колон, расширяющихся кверху. Гея почиталась как мать-земля, прародительница всего живого, и была отголоском того матриархального культа, воплощением которого были небольшие статуэтки палеолитических Венер, найденных археологами повсюду на территории Европейского континента.
Гея рождала сама из себя, называлась «широкогрудой», сама она была рождена из хаоса, как «приют безопасности». Она в себе самой заключала также две основные стихии Эрос и Тартар (смерть). От нее был рожден ее первый муж Уран (небо), от которого произошли последующие поколения богов. Подобное сложное уроборическое божество как Гея несомненно свидетельствует о преобладании бессознательного в архаическом восприятии и абсолютном синкретизме, где пока еще нет четкого разделения ролей. Эти же черты сохранял более поздний культ Артемиды, ей был посвящен знаменитый храм в Эфесе (560 г. до н.э.). Статуя «Артемиды многогрудой» из храма изображает богиню черной, подчеркивая ее функцию плодородия, с множеством молочных желез.
Представление о происхождении первого человека у древних тоже было гермафродитным. В Ветхом Завете Бог сотворил Адама на шестой день, и только потом из его ребра была создана Ева. У Платона в диалоге «Пир» один из гостей Эриксимах рассказывает легенду об андрогинах, двуполых шарообразных существах, которых впоследствии Зевс разрубил пополам, так как они посягали на власть богов:
Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу. Итак, каждый из нас половинка человека, рассеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет всегда соответствующую ему половину… Таким образом, любовью называется жажда целостности и стремление к ней.
Как видно их этой легенды, придуманной Платоном, и других мифов развитие дуалистического представления о мужском и женском начале происходило согласно все той же древней логике, что все было некогда единым, а затем разделилось. Так и сознание ребенка сначала воспринимает все неделимым, слитым, а затем постепенно начинает одно отделять от другого. Однако операции синтеза (соединения) и анализа (разделения) в мышлении цикличны, поэтому в древнегреческой мифологии существует легенда о Гермафродите - сыне Гермеса и Афродиты, который был слит богами с влюбленной в него нимфой в единое существо.
Разделение функций
В мифах архетипические роли в образах богов распределились так: женское начало – земное и материальное, а мужское – непостоянное и эфемерное, например, ветер или дождь, оплодотворяющий землю. З. Фрейд считал, что именно из этих архаических представлений в дальнейшем родился библейский миф о непорочном зачатии, где отец – Святой Дух. В истории с Геей-землей и Ураном-небом эту логику можно заметить, как и у шумеров, где воплощениями мужской стихии был Анну (небо) и Энлиль (ветер и вода). В знаково-символической форме женская стихия ассоциировалась с квадратом, так как 4 элемента или стихии формируют чувственный космос, а также олицетворяют материю, кроме того, квадрат - самая неподвижная из фигур, стабильная и пассивная. Треугольник, наоборот, самая динамичная фигура, поэтому она ассоциировалась с мужским духовным началом, устремленным вверх. Таким образом, "Черный квадрат" Малевича архетипически представляет собой символ Великой Матери или знак Земли, начала и конца, жизни и смерти.
Однако с развитием земледелия и патриархата наряду с этим нематериальным божественным образом существовал и мужской земной архетип плодородия – бык. Бык был материальным земным воплощением божественной силы. Так Венера Лоссельская времен палеолита держит в руках рог, культ быка был известен на Крите (бои быков и жертвоприношения), о чем повествуют легенды о минотавре, и сам Зевс часто представал в образе быка (символ небесного грома). Осирису также соответствовал бык Апис в египетском зооморфном пантеоне, который ежедневно оплодотворял богиню неба Нут, символизируя плодородие и силу. Овы – один из самых древних орнаментов, символически изображающих гениталии быка. Рога быка были атрибутом силы многих народов, что связано, в том числе, с процессом одомашнивания этого животного, и наделением магическими свойствами его физической мощи.
Также и корова часто олицетворяла женское плодородное начало, была атрибутом Исиды, например. Космогония скандинавов также повествует о корове Аудумле и снежном гиганте Имире, от которых произошли первые гиганты и боги. Однако плодородие, как основная функция женщины, в дальнейшем уступила место чувственному воплощению любви. По мере развития культурного сознания функции разделяются между богинями. Наряду с шумерской богиней Ки и греческой Геей, чья роль в мифологических событиях становится пассивной, на авансцену выходят Иштар и Афродита (Венера). Они воплощают сексуальную сторону женской стихии, чувственную телесную красоту. Иштар была покровительницей гетер в Уруке, как и Афродита в Греции. Афродита была матерью Эрота, который олицетворял стихию Эроса, а функцию покровительницы брака и деторождения взяла на себя Гера. Египетская Исида, скандинавская Фрейя и славянская Лада совмещали в себе функции чувственной красоты и любви, материнства и супружества. Диаграмму Э. Нойманна, демонстрирующую различные проявления архетипа Великой Матери, можно посмотреть здесь.
Древнегреческая культура создала наиболее разветвленный пантеон богов, где персонифицированы свойства человеческой натуры. Письменные источники, дошедшие до нас, были созданы в период 6-5 веков до н.э., они отражают уже достаточно зрелое мировоззрение. Особенно это касается периода классики, момента зарождения философии, когда впервые мифологические образы преобразуются в абстрактные теоретические рациональные понятия. Например, диалог «Пир» Платона наглядно демонстрирует, как трансформируется представление об Эроте, от поклонения и восхваления божества к пониманию проявлений человеческой любви разного характера. Поэтому в самом олимпийском пантеоне и во всех поздних пантеонах других народов мы обнаруживаем столь много различных проявлений женской стихии. Например, Афина была воплощением мудрости, как одной из ипостасей женской природы, а также олицетворением женщины-воительницы наряду с амазонками и валькириями у скандинавов. Так в мифологии закрепляется еще один женский архетип непорочной девы, не связанной узами брака и обязанностью деторождения. Архетип девы также ярко проявляется в легенде о Персефоне (Коре), жене Аида и дочери Деметры, где главную тему составляет аграрный миф о смене времен года, возрождении и смерти. Дева насильственно выдается замуж, половину года проводит с мужем в подземном мире, а половину с матерью на земле, благодаря чему наступает весна.
Еще одной ипостасью женского начала является образ колдуньи или ведьмы, образ которой связан с ночью, тайной, смертью и темными силами. Изначально у шумеров встречается демоница Лилит (ночное привидение), в иудейской традиции она считается первой женой Адама, а в Каббале дьяволицей. Покровительницей ведьм в греческой мифологии была Геката (например, Медея и Цирцея учились у нее колдовству), она ассоциировалась с лунным светом, подземным миром и ядовитыми растениями. Свойства колдуньи были также присущи египетской богине Исиде, она с помощью волшебства завладела властью над миром, опоив зельем Омона Ра, и обменяв противоядие на его «тайное имя». В других мифологиях этот архетип колдуньи представляют: у кельтов фея Моргана, у скандинавов Фрейя, обладавшая искусством колдовства, а также норны, вырезавшие на ясене Иггдрасиль руны, и другие. В славянской мифологии и сказках главной ведьмой была Баба Яга, связанная с подземным миром, а также колдовскими чарами обладали кикиморы, русалки и даже некоторые положительные героини фольклора, например, Василиса Премудрая. Таким образом, вследствие архаического наследия женское начало в коллективном бессознательном всегда несет элемент колдовских чар. В христианской культуре женщина неизменно ассоциируется с Библейским мифом о грехопадении, инициатором которого была Ева, поэтому ипостась женщины-соблазнительницы представляет потенциальную опасность, что отражается в ритуальных традициях (например, в православных храмах женщинам закрыт доступ к алтарю).
Что касается мужской стихии, греки разложили ее на несколько составляющих, но доминируют две тенденции, представленные в эллинской эстетике Аполлоном и Дионисом. Эти два божества олицетворяют с одной стороны разумное идеальное начало, с другой — природное плодородное. Поскольку греческий полис в период классики был сугубо мужским государством, то идеалом правильной культуры был эллин как носитель разумного космоса, а также гражданина, знающего законы и свои права. Дорический стиль в архитектуре и дорический лад в музыке представлял собой победу мужского рационального начала, достаточно сурового, лаконичного, минорного, очень серьезного, но олицетворявшего мирную жизнь. В архитектуре женскому началу соответствовал ионический ордер с бараньими рогами, а в музыке веселый мажорный лидийский лад, который также ассоциировался с войной и хаосом.
Исходя из этих установок, в официальной классической скульптуре, отражающей идеологию государства, закрепился архетип Аполлона, как воплощения прекрасного мужского образа. Аполлон символизировал идею эллинского разумного начала. Что касается архетипа героя, то он воплощался в образах Геракла, наделенного мощной мускулатурой, однако с не ярко выраженными детородными органами. А вот что касается сексуальной чувственной стороны мужской стихии, она была реализована в Дионисийском культе, в образах сатиров и панов. Они часто изображались с эректированными и гипертрофированными органами, подчеркивающими их плодородную функцию. Фаллический культ был одним из самых распространенных в период Античности, его следы сохраняются до сих пор в южной Италии, например, можно встретить фаллическую атрибутику в современных кафе на Сицилии.
Обратите внимание, что олимпийских богов в подобной роли никогда не изображали в скульптуре или на фризах храмов, однако, на фресках в этрусских гробницах можно встретить иллюстрации к мифам о похождениях Зевса в образе быка, то есть в его плодородной функции. Стоит заметить, что уже в архаическом сознании проводилась четкая граница между животной инстинктивной природой и разумной духовной стороной человеческой натуры. Сексуальные проявления воплощены в искусстве в существах полуживотного типа, таких, как сатиры, а в изображениях богов, героев, атлетов никогда не акцентируется внимание на их чувственной привлекательности, поскольку синонимом эллина всегда был разумный человек, прежде всего.
Культ Афродиты был силен в крито-микенской цивилизации, и в дальнейшем был воплощен в прекрасных статуях классики. В античном искусстве, однако, изображение обнаженного женского тела было запрещено вплоть до эллинизма (4 в. до н.э.). Благодаря Праксителю и его «Афродите Книдской» сформировался образ классического женского тела, рассчитанного по принципу золотого сечения, кроме того, был снят психологический барьер «стыда» перед наготой (с этим связан сюжет суда над гетерой Фриной). В искусстве возник культурный архетип Венеры, подразумевающий некий идеал обнаженного женского тела, далекий от повседневности и натуралистичности. Женское тело превратилось в эстетический объект, доступный созерцанию, как пример гармонии и прекрасного вообще. И как любой эстетический объект он настолько вознесен над обыденностью, что не может быть предметом безнравственным и постыдным.
Средневековые образы
В эпоху Средневековья при общей тенденции к укрощению плоти, естественно, архетип телесной женской красоты оказался под запретом. Во главу угла было поставлено духовное женское начало, которое в иудейско-христианской традиции воплощается в образах Софии и Богоматери. Богоматерь безусловно несет в себе ядро архетипа всеобщего материнства, но в христианском символическом искусстве подчеркивалась ее духовная миссия, прежде всего. И только в эпоху Возрождения происходит сближение небесного и земного архетипов, они перекрещиваются в ренессансных мадоннах. Материализация или заземление образа Богоматери в живописи свидетельствует о тенденции разрушения границы между религиозным и светским, сакральным и повседневным. В дальнейшем происходит очеловечивание этих образов, из универсальных архетипов они превращаются в конкретных людей, о чем свидетельствует развитие жанра портрета в последующие эпохи.
Средневековый мужской архетип связан, с одной стороны, с религиозными образами Христа и святых, нематериальные иконописные лики которых были знаками духовной реальности. Образ духовного Отца становится основным. С другой стороны, в Европе со времен формирования империи франков Карла Великого в VIII веке в рамках феодально-вассальной системы появляется сословие, которое породило новый мужской архетип, вошедший в культуру в образе рыцаря. Изначально рыцари служили в конной армии вассалов, затем переходили из несвободного положения в свободное, становясь землевладельцами, и уже к XII веку превратились в аристократическое наследственное сословие. Позже появились ритуалы посвящения в рыцари, и присуждение этого почетного дворянского титула в Англии было прерогативой королей. В 12-13 веках рыцарский титул мог присуждаться в основном людям знатного происхождения или с определенным доходом, простолюдинам было достаточно сложно стать рыцарем.
Специфический образ рыцаря в тяжелых доспехах с длинным мечом был создан еще во времена Великого переселения народов, обмундирование позаимствовали у гуннов. Отвагу и доблесть рыцарей воспевали трубадуры, бродячие музыканты, слагая баллады об их подвигах. Так в поэзии и литературе появился романтический образ прекрасного воина, для которого главными качествами стали вера, мужество, верность, преданность, правдивость, великодушие и куртуазность. Лирика труверов (французских поэтов и музыкантов) и миннезингеров (немецких певцов любви) внесла особый вклад в развитие светского рыцарского мировоззрения и «культа прекрасной дамы». В этот же период в куртуазной литературе появились легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола: это разрозненные произведения, в которых часто встречается сюжет поиска Священного Грааля. Вообще Артур и Мерлин – персонажи кельтской мифологии бриттов, превращенные романистами в рыцарей христиан. Куртуазный роман – это особый жанр средневековой литературы, эпической поэзии, повествования с большой долей вымысла, часто волшебства, магии и сказочности.
Реальные рыцари Средневековья должны были обучаться целому ряду обязательных искусств: в первую очередь верховой езде и фехтованию, а также должны были владеть копьем, уметь плавать, охотиться и играть в шашки. Одним из важнейших умений рыцаря было сочинение и пение стихов в честь дамы сердца. Дамой сердца становилась часто замужняя женщина, стоящая по общественному положению выше поклонника. В Средневековье возникло понятие «куртуазной любви», то есть любви с соблюдением определенных правил поведения. Отношения рыцаря и дамы были похожи на отношение вассала и его господина, и культ дамы воспевался труверами как новая религия. Все это происходило на фоне экономических нововведений: знатные женщины постепенно уравнивались в правах с мужчинами, после того, как они долгое время не могли наследовать имущество своего рода. Таким образом, были созданы материальные предпосылки для «свободной любви» между богатыми феодалками и их поданными рыцарями:
Ланселот предпочел несколько золотистых волосков, выпавших из гребня королевы Джиневры, самым почитаемым мощам св. Мартина и св. Иакова Компостельского. После любовной встречи он преклоняет колена перед ложем дамы, «как перед алтарем», «ибо он не верует так ни в одну святую плоть».
Продолжение читайте здесь: о том, почему Ренессанс стал поворотным пунктом в европейской культуре, о парадоксе рождения постгуманизма из гуманизма, и о том, как связаны идеи постгендера и феминизма.
Материал из моей книги Строева О.В. "Искусство и философия. Удивительные параллели, необычные интерпретации". Подробнее читайте здесь
Другие статьи о формировании архетипов читайте на канале:
"Медуза с головой Персея" как символ постгуманизма (Часть 1)
"Медуза с головой Персея" как символ постгуманизма (Часть 2)
Был ли Владимир Соловьев влюблен в Софию? (Часть 1)
Матерь мира Рериха в сравнении с Софией Соловьева в контексте психоанализа и феминизма (Часть 2)