- Вася! Кинь мяч! – раздался радостный крик с улицы.
Василий Иванович, сидевший в удобном кресле за компьютером, вздрогнул от неожиданности. Столько лет прошло с тех пор, когда до его слуха нечто подобное долетало в последний раз! Он собирался проводить совещание в зуме, настраивался на рабочий лад, поэтому совершенно не был готов к тому, что на него волнами нахлынет ностальгия. В свои тридцать шесть он не чувствовал себя Василием Ивановичем, но руководил отделом закупок, и именно такое к себе обращение привык слышать. В душе же ему было не больше двадцати, а иногда и того меньше.
Вот сегодня он неожиданно снова почувствовал мальчишкой. Или… Мальчишка всегда жил в нём! Просто сегодня он получил «условный знак» и вырвался наружу.
Детские крики на улице заставили его встать и подойти к окну. Он жил не в новостройке, а в спальном районе старой «хрущёвской» застройки. Между однотипными серыми, красными и жёлтыми домами, вместо заросших травой участков земли, красовались новые комфортные детские площадки. Мягкое прорезиненное покрытие, качели нескольких видов, спортивные площадки, и даже ограждённое баскетбольное поле.
Он о таком в детстве даже мечтать не мог.
- Вася! Выходи!
- Не могу! Мамка заставила уборку делать! – закричал Вася в ответ, высовываясь в форточку. И тут же получил шлепок кухонным полотенцем от мамы, которой не понравилась его фраза про «мамка заставила».
- Мяч кинь тогда!
- Ща!
И Вася бежал за мячом. Его мяч был единственным во дворе.
Теперь, зная, что другие уже на улице и играют с мячом, Вася делала уборку, как никогда, торопливо. Ему хотелось скорее присоединиться к остальным. А мама с каждой минутой всё сильнее и сильнее раздражалась, цокала и сердито вздыхала.
- Ну и чего ты серединку полки протёр? Подними книги, протри пыль! Потом с книг смахни! Да не сырой тряпкой, что же ты делаешь?! Куда ты грязные штаны под подушку суёшь! Если я их не заметила, они от этого чистыми не станут. Брось в стирку. Иди уже, горе моё луковое, гуляй! Толку от тебя как от козла молока!
Дважды повторять Васе не пришлось. Он быстро переоделся из домашнего в уличное, в страхе, что мама передумает (такого никогда не было, но страх почему-то был), и вылетел из дома, не забыл захватить с собой напильник. Снег уже дней пять, как сошёл, они ещё ни разу напильники не кидали!
Во дворе кипела жизнь. На старой скрипучей качели сидели девчонки. Лилька, Катя и Оля. Они хихикали и делали вид, что говорят о чём-то интересном, а сами поглядывали на играющих в футбол мальчишек. Вася фыркнул, когда Лиля, посмотрев на него, что-то зашептала Кате и Оле, и все рассмеялись.
- Пацаны! – закричал Вася, поднимая руку с зажатым напильником.
Этого хватило, чтобы интерес к мячу остыл полностью. Заносить его домой и тратить драгоценное время не стали: просто зашвырнули мяч в кусты и отправились за дом. Здесь была довольно большая и удобная площадка, где все «настоящие пацаны» двора играли в напильники.
Быстро расчертили поле на земле. Следующий час раздавались лишь радостные и разочарованные возгласы, которые были нарушены громкими криками матерей:
- Коля! Обедать!
- Петя! Иди кушать!
- Вася! Домой!
И попробуй только не прийти! Сейчас с детьми церемонятся, а тогда родители могли и ремня всыпать, и на улицу больше не пустить. А дома-то что делать?! Особенно когда почти лето на дворе!
Василий Иванович, стоя у окна, смотрел не на улицу, а сквозь годы заглядывал в квартиру своих родителей, ещё со старым ремонтом, и видел себя на маленькой кухне за столом, и маму, и папу.
Папа ел быстро. И тарелка у него была самая большая! Мама же ела и смотрела в его тарелку, периодически приговаривая:
- Не ковыряйся! Ешь!
- Фу, там лук плавает! – куски лука, почти прозрачные, Васе казались огромными лопухами. Мама своей ложкой забирала к себе в тарелку самые большие куски и лука.
- Вон ещё! – кривлялся Вася.
- Маленькие совсем! Ешь, ты их даже не заметишь!
И Вася зажмуривался, чтобы их просто не видеть.
Спустя годы, Василий Иванович почти ощутил во рту вкус маминого куриного супа и чёрного ржаного хлеба. Он любил его слегка присыпать солью. Раньше он был таким вкусным! И выглядел как кирпичики. Очень плотный, ароматный! Вася часто не доносил его целым. Удержаться, когда в руках тёплая буханка хлеба, не было никакой возможности! Да и терпения не хватало. А ещё пакетов не было. В те годы хлеб давали, из рук в руки. И вот идёшь, рукам тепло, а аромат свежего хлеба щекочет ноздри. А белый? Белый он сразу кусал, чуть ли не из рук продавщицы.
Вспомнились и большие «московские» плюшки: завитки, усыпанные сахаром. Как-то увидев нечто подобное в соседнем магазине, Василий Иванович купил ради ностальгии. И сколько же было разочарования! Ничего общего со вкусом детства не было. Пустое тесто, никакой сытости не приносящее. Ам, – и нету!
Да, он вырос в девяностые. Когда вместо сливочного масла на хлеб намазывали маргарин «Рама». Такой яркий, жёлтый, солоноватый и, казавшийся очень вкусным! В основном его покупала бабушка. У неё в гостях к чаю всегда был бутерброд с «Рамой». Да и баночка не выбрасывалась: в них бабушка хранила семена.
Сухие напитки из пакетика, которые Васе не разрешала пить мама, но он всё равно пил во дворе с парнями. Они держали банку всё в тех же кустах, а разводили порошки водой с колонки из соседнего двора. А перед тем, как пить, громко скандировали:
«Инвайт плюс – просто добавь воды!»
Василий Иванович потряс головой. «Ностальгия в глаз попала, – подумал он, чувствуя, как сердце ускорилось и быстро-быстро стучало где-то в груди. – Всё, за работу!»
Но, вовремя онлайн-совещания, он думал совсем не о работе. Смотрел на Галю и прикидывал, когда та родилась. Нет, девяностые почти не застала. А вот Кирилл Егорович… Нет, он старше. В девяностых он уже не был ребёнком. Но всё же так и хотелось спросить: играл ли он в напильники?
Невольно Василий мыслено снова и снова оказывался во дворе детства. Он его хорошо помнил. Ничего общего с современными детскими площадками его двор не имел. Это было поле (по-другому и не скажешь), разделённое на две половины рядом деревянных сараюшек. Каждой квартире принадлежала одна. Видимо, в те годы про незаконные постройки никто ничего не слышал.
Ещё во дворе были верёвки, на которых по выходным вывешивалась куча белья. Все женщины устраивали дружную стирку. А по средам на верёвках появлялись панталоны: это баба Маня выделялась и устраивала постирочный день среди недели.
А ещё в детстве Вася никогда не носил с собой ключи. Он закрывал квартиру и оставлял ключ в не запирающемся почтовом ящике. Коля оставлял ключ под ковриком, а Петя был самым изобретательным: он вообще дверь квартиры просто прикрывал, не закрывая на ключ.
- А я на последнем этаже живу, – спокойно заявлял он. – Воры на нижних этажах орудуют.
И почему-то ни Коля, ни Вася ни разу этому не удивились и не напомнили другу, что он живёт в двухэтажном доме.
- Василий Иванович! – вырвал его из воспоминаний голос Сергея. – Так что скажете?
- О чём? – не понял он. И тут же спохватился: нельзя так безалаберно относится к работе! – Вот что я скажу: перенесём совещание на завтра. Сегодня у меня много дел и мало времени, – без зазрения совести соврал он.
Никто спорить не стал. Василий Иванович захлопнул ноутбук и снова подошёл к окну. Дети, игравшие с мячом, куда-то исчезли. Он посмотрел на часы: да, обед.
- Я домой попить! – крикнул Вася.
- Вынеси водички! – тут же попросил Коля.
- Только воду пропусти, сразу не набирай, – дал последние наставления Петя.
- Мы тоже будем! – закричала Лиля. – Полную бутылку вынеси!
Дело было уже в начале нулевых. Где-то в конце девяностых колонку из соседнего двора снесли. Снесли и стоявшие там бараки, оставив пустырь. Теперь воду приходилось носить из дома. А дома брать из-под крана. И без фильтров. Просто пропускали немного воду и пили.
- Вася! Мама твоя идёт! – закричал Коля, а Вася обернулся. У мамы в руках был пакет. Он побежал ей навстречу и тут же попытался заглянуть внутрь, чтобы понять, что мама купила.
- Масло! Шоколадное! – радостно воскликнул он, увидев его сверху продуктов.
- Сначала ужин, – строго сказала мама. – Потом сладкое. На ужин будет картошка с селёдкой.
Вася кивал, а сам прикидывал, сколько времени «на погулять» до ужина у него осталось.
Сейчас Васили Иванович думал о маме. Он общался с ней всю жизнь, но та мама из девяностых была совсем другой. Вася никогда не задумывался, почему в его детстве она всегда казалась такой строгой. Сейчас он уже знал, что в те годы она работала на износ. Платили мало, даже несмотря на то, что она брала по две смены. Отец работал на основной работе, а по вечерам подрабатывал в гараже. А Вася в детстве думал, что он столько времени там проводит ради собственного удовольствия. Как и все дети, он не особо задумывался о том, что его детство пришлось на переломную эпоху.
В их детстве не было самокатов, велосипедов и роликовых коньков. Точнее, всё это было, но не у каждого, а часто один на весь двор. И все катались по очереди, почти не споря. У них не было такого разнообразия мультфильмов! Не было интернета, спутникового телевидения. Компьютеры были только в специальных клубах, а собственных никто даже не мечтал, потому что все были бедными. Зато в выходные все прилипали к телевизору, чтобы посмотреть очередную серию диснеевского мультика.
- Чёрт! Вася! Ты антенну трогал? – раздался грозный голос бати.
- Я это… случайно…
- Ну вот! Картинка рябит теперь! А там всё было выстроено, миллиметр в миллиметр!
Вася виновато вжал голову в плечи. Он бегал с котом Тигрулей по квартире, и тот, в какой момент, запрыгнул на телевизор, снеся стоящую на нём небольшую антенну. Вася быстро поставил её обратно, но настроить так и не смог.
- Будешь мультики смотреть вот с этими полосками! – сердито сказал отец, продолжая двигать антенну буквально по миллиметру.
Угрозы бати были пустыми. К тому моменту, как на всю квартиру заиграла песня:
«Чёрный плащ! Только свистни, он появится. Чёрный плащ!» – картинка была уже, как тогда казалось, отличной. А телевизор он помнил. На ножках, здоровенный! Без пульта. Нужно было встать и переключить канал вручную. Причём это делать родители всегда просили его.
Да, детство было такое. Без излишеств, минималистическое. Родители не кричали на них, когда с улицы приносились крышечки от пачек сигарет и складывались в «коллекцию». Коллекционировали и жестяные крышки, которые спокойно могли достать из урны. Ели черёмуху, ягоды боярышника, мелкие яблочки, которые росли во дворе, и даже не думали, что их нужно помыть.
Бегали по двору, падая, расшибая коленки, но лечили их не йодом с зелёнкой, а подорожником. Его даже «мыли» – плевали на листик, растирали и лепили на ранку.
Василий чувствовал себя необычно. Он не понимал, почему именно сегодня на него нахлынули воспоминания. Да так ярко, что даже дышать стало трудно. День выдался тёплый, он на удалёнке, впереди лето… «Поэтому, – вдруг улыбнулся мужчина сам себе. – Потому что впереди лето. А лето – это маленькая жизнь».
Неважно, чего не было у них, и что есть у современных детей. Важно то, что именно детские воспоминания навсегда останутся самыми тёплыми. Сколько бы ни было лет, каждую весну, в тот самый первый день, когда тепло будет казаться почти летним, из земли проклюнется первая трава, а на деревьях набухнут почки, в душе всколыхнётся детство.
Василий открыл ящик стола и достал коробку. Здесь он хранил то, что ему было действительно дорого. И среди этих вещей, которые кому-то напомнят мусор, он нашёл напильник. Повинуясь секундному порыву, он взял со стола телефон и позвонил другу детства, с которым общался всю жизнь.
- Алло.
- Колян, привет. Может, покидаем напильник вечерочком?
В ответ раздался смешок, переросший в бурное одобрение. Ради такого, Коля был готов приехать с другого конца города!
В конце концов, у современных детей есть всё, что они только пожелают, но, к сожалению, они никогда не поймут, какую радость испытывают взрослые мужчины, беря в руки тот самый напильник…
Конец!
Если вам нравятся мои рассказы, вы можете поддержать (или поблагодарить) меня донатом на карту 5599 0020 0897 2392 (Юмоней).
