Писатели, не нуждающиеся в представлении, являлись не только современниками, но даже какое-то время близкими приятелями, правда, потом их пути разошлись (и не только из-за женщины, но и в том числе из-за разных взглядов и мнений на человека и творчество).
Брэму больше негативного досталось от природы, Оскару от людей. У Брэма была верная жена, у Оскара - признание при жизни. Читая их жизнеописания, понимаешь, что счастливы и не счастливы они были по-своему, не постоянно, периодами и хотели то, что было у другого. У них было то, что они хотели и то, что им не хотелось. Такое можно сказать про любого человека, но особенно про них, потому что их жизни были живописным полотном, на котором это ярко и демонстративно проявлялось. Трагедиями их жизни не назовешь, но и фонтанами счастья эти жизни тоже не были.
Творчество Оскара Уайльда более разнообразно и афористично, более сильно запоминается. При этом творчество Брэма Стокера тоже исповедально, но таких глубин оно, конечно, не достигает, потому что Брэм Стокер больше был сосредоточен на самой эпохе, окружающей среде и современниках. И несмотря на это, оно более мистично, чем реалистично.
Несмотря на всю огромную разницу между ними, оба писателя похожи друг на друга, даже чертами характера, похожим мнением на происходящее, реакцией на то, что их раздражало. Читая их произведения, то, что они осуждали и одобряли одно и то же. Конечно, при этом Оскар Уайльд более ярок в своих образах и персонажах, но от этого персонажи и истории Брэма Стокера не становят хуже, а даже выигрывают при сравнении с самим Оскаром Уайльдом и его мирами, они от этого становятся более серьезными и убедительными. Их творения дополняют друг друга, от этого возникает ощущение того, что между ними есть определенная связь, как она была и между их творцами, какой бы негативной и печальной она ни являлась.
В том-то и тайна, связь между писателями можно и нужно проследить и в их произведениях. Взять хотя бы «Портрет Дориана Грея» и «Дракулу», при внимательно прочтении они дополняют друг друга, не только тем, что перекликаются, но и делают викторианскую Англию особой страной, метавселенной, где зло персонифицируется, становится притягательным и ущербно-вредным для самого себя. Оно не романтизируется, а раскрывается ровно настолько, чтобы увидеть все его слабости и ограниченность.
