Эта статья - продолжение цикла статей о заре пилотируемой космонавтики. До этого уже были написаны статьи:
Спустя полгода автор решил вновь вернуться к этой теме, тем более, что в ней остались незаполненными несколько интересных страниц. А подтолкнул его к этому решению гневный комментарий очередного "немоглика" (оказывается, и от них бывает польза):
Отвечая этому гневному гражданину, "все 80-е годы продвигавшему космос на Байконуре" (по его собственным словам), но при этом незнакомого с азами космической баллистики, автор вспомнил о первом групповом полете кораблей "Восток", проходившем в августе 1962 года, а поскольку статья о первых американцах на околоземной орбите оканчивалась первой половиной 1962 года, то логично возникло желание рассказать о событиях, произошедших уже во второй половине того же года. В результате появилась настоящая статья. Её герои: советские космонавты Андриян Николаев и Павел Попович, а также американский астронавт Уолтер Ширра.
Полет Андрияна Николаева и Павла Поповича на кораблях "Восток-3" и "Восток-4".
Герман Титов, который совершил в августе 1961 года суточный полет, доказал, что человек может работать в космосе, однако его плохое самочувствие во время полета оставило много вопросов для медиков и конструкторов. После полета Титова Сергей Королев предложил запустить в космос сразу три корабля с интервалом в сутки, доведя продолжительность полета первого корабля до трех суток. Однако, это предложение встретило возражения со стороны руководства ВВС, которое со своей стороны предложило ограничиться пусками двух кораблей и длительностью полета в двое суток. Продление полета до трех суток было возможно в зависимости от самочувствия космонавтов. В ответ Королев предложил провести в ноябре хотя бы одиночный трехсуточный полет. Каманин не возражал и выделил А. Николаева, П. Поповича, Г. Шонина и Б. Волынова, которые в сентябре 1961 года начали подготовку.
Но 28 октября 1961 года Госкомиссия приняла решение в первую очередь запускать спутники "Зенит-2" (фоторазведчики на базе корабля "Восток"), и поэтому одиночный трехсуточный полет в ноябре 1961 года так и не смог состояться.
Тем не менее ещё оставалась надежда, что такой полет может состояться в декабре 1961 года или в январе 1962. Космонавты продолжали подготовку. Однако к декабрю 1961 года стало ясно, что доработки корабля "Восток" после обобщения результатов полетов Гагарина и Титова затягиваются. Кроме того, пуск первого фоторазведчика 11 декабря 1961 г. оказался аварийным из-за отказа третьей ступени ракеты-носителя 8К72К (именно эта ракета выводила в космос и корабли "Восток"). А в начале февраля 1962 года были завершены доработки уже на двух кораблях "Восток", что позволяло провести не одиночный, а групповой полет.
Из книги Николая Каманина "Скрытый космос" (записи за 1962 год):
17 февраля.
Позвонил Королев и сообщил, что Устинов объявил с сегодняшнего дня месячную готовность к полету двух космических кораблей. Я дал соответствующие указания Яздовскому и Карпову. К полету готовятся семь человек: Николаев, Попович, Шонин, Волынов, Нелюбов, Быковский и Комаров. Из этой семерки необходимо выбрать двоих. На будущей неделе такой выбор нужно будет сделать. Наиболее вероятные кандидаты - Николаев и Попович.
Действительно, 20 февраля Каманин отобрал наиболее подготовленных, по его мнению, Николаева, Поповича, Нелюбова и Быковского для ускоренной подготовки к групповому полету, который был намечен на 10-12 марта 1962 года. Началась интенсивная подготовка этой четверки.
Однако запуск был вновь перенесен из-за работ по спутникам "Зенит-2". Наконец, запуск спутника 26 апреля 1962 года, прошёл успешно. В печати аппарат получил наименование "Космос-4". Правда, в ходе полёта отказала система ориентации, и спускаемый аппарат был возвращён на Землю досрочно, по прошествии трёх суток.
Все это время не утихали споры относительно длительности полета кораблей "Восток".
Из книги Николая Каманина "Скрытый космос" (записи за 1962 год):
18 апреля.
... Итак, Сергей Павлович продолжает упорно отстаивать свою точку зрения: трое суток полета для первого корабля и двое суток - для второго. Оба корабля должны одновременно летать в космосе двое суток и произвести посадку почти одновременно. Нелепость подобного задания очевидна всем, но мало кто решается спорить с Королевым. Мы выступаем не только за трехсуточный полет, но и за десятисуточный и более длительные полеты, но к их осуществлению нужно подходить постепенно и с учетом опыта уже совершенных полетов. Короче, необходимо чаще летать, а не скакать семимильными прыжками, делая по одному прыжку через 7-8 месяцев. Да, предстоит серьезная борьба. Должно победить благоразумие, а не авантюризм.
Между тем, сроки запуска кораблей постоянно переносились, намеченные сроки: 5-10 апреля, 10-15 мая были в конце концов перенесены на более поздние даты. Тормозил все тот же спутник-фоторазведчик "Зенит-2". Пуск следующего "Зенита" на модифицированной ракете 8А92 состоялся только 1 июня 1962 г. и закончился серьезной аварией носителя. Двигатель одной из "боковушек" выключился на 1.8 сек полета, блок Б оторвался от "пакета", упал на старт и взорвался, сильно повредив пусковую установку и ее оборудование. Остальная часть ракеты упала в 300 м от старта. Потребовался серьезный ремонт, продолжавшийся почти два месяца. Дата стартов "Востоков" опять стала неопределенной – ведь после ремонта стартового комплекса надо было пустить очередной "Зенит". Наконец, следующий "Зенит-2" ("Космос-7") вышел на орбиту 28 июля 1962 года.
За это время из группы космонавтов, готовящихся к старту были исключены по состоянию здоровья Григорий Нелюбов (из основной группы), и Георгий Шонин (из резервной группы). Место Григория Нелюбова в основной группе занял Владимир Комаров. "Запасным" космонавтом для обоих кораблей был
назначен Борис Волынов.
На состоявшемся 30 июля 1962 года заседании Государственной комиссии было решено запускать корабли 9 и 10 августа. Одной из важных задач полета было намечено отстегивание космонавта от кресла и свободное плавание в кабине корабля. До этого ни наши космонавты, ни американские астронавты этого не делали (американским астронавтам объем их космических капсул вообще не позволял совершить подобные операции).
Однако сроки запуска опять немного сдвинулись. 6 августа 1962 года на техсовещании было подтверждено, что оба корабля – 3КА №5 и 3КА №6 будут готовы к пуску только 10 и 11 августа.
Из книги Николая Каманина "Скрытый космос" (записи за 1962 год):
8 августа.
...
С 13:00 до 14:00 одевали Николаева в боевой скафандр и производили его посадку в кресло. Кроме регулировки и подгонки скафандра и подвесной системы, Николаев потренировался в "выходе" из кресла и "входе" в него. Маршал Руденко наблюдал эти операции впервые, а я видел это уже много раз, впечатление и вывод у нас общий: выход космонавта из кресла в космическом полете, "плавание" в корабле и возвращение в кресло - сложное и рискованное дело. Не исключается возможность ошибок при возвращении в кресло, а это может повлечь за собой отказ некоторых агрегатов жизнеобеспечения и неприятности при катапультировании и спуске на парашюте.
Вечером 9 августа ракета-носитель с кораблем "Восток-3" была доставлена на старт. На следующий день в 13:15 на старте состоялся уже традиционный митинг стартовой команды.
11 августа в 7:30 на старте состоялось заседание госкомиссии по пуску. В 11:30 подъехал специальный автобус с двумя космонавтами (Николаевым и Быковским), одетыми в скафандры. Николаев поднялся к лифту и, обернувшись к присутствующим, поблагодарил всех за подготовку к полету.
Николаев долго и обстоятельно усаживался в корабле, внимательно проверил всю аппаратуру и только после этого вышел на радиосвязь с командным пунктом. Подготовка ракеты и корабля к старту шла ритмично и размеренно, все операции выполнялись точно по графику. В итоге, старт ракеты-носителя с кораблем "Восток-3" прошел успешно.
В первый же день после запуска Николаев отвязался от привязной системы и выплыл из катапультируемого кресла. Поплавав в кабине, он вернулся в кресло и пристегнулся к нему. Один из важных экспериментов космического полета прошел успешно. Сейчас многим он может показаться несущественным, а в то время этому придавали большое значение - ведь работать в корабле привязанным к креслу (как показал полет Германа Титова) было очень неудобно, и отвязываться было нужно. Но тогда казалось, что такое "плавание" связано с большим риском. Если бы космонавт не смог вернуться в кресло и пристегнуться, тогда катапультирование при посадке было бы невозможным, и приземляться пришлось в спускаемом аппарате, не оборудованном системой мягкой посадки.
12 августа 1962 года, когда на космодромом пролетал корабль "Восток-3", состоялся запуск корабля "Восток-4" с Павлом Поповичем на борту (дублером Поповича был Владимир Комаров). Это было сделано специально, чтобы корабли оказались на орбите максимально близко друг от друга.
Подготовка к старту и пуск "Востока-4" мало чем отличались от подготовки и пуска "Востока-3", только все службы работали в еще более жестких условиях по времени. Можно гордиться высокой точностью стартов по времени: за трое суток до пусков было принято решение: старт Николаева - 11 августа в 11:30 по московскому времени, старт Поповича - 12 августа в 11:08, и назначенные сроки пусков были выдержаны с точностью до 0.5 секунды.
В это время в Советском Союзе велись работы по созданию так называемого "истребителя спутников" (проект ИС), результатом которых стал запуск 1 ноября 1963 года спутника "Полет-1" (И-2Б №102). Парный полет двух космических кораблей тоже решал некоторые задачи по этой программе, при этом "Восток-4" играл роль перехватчика, а "Восток-3" - цели.
Попович вспоминал, что увидел корабль Николаева сразу, как вышел на орбиту. Николаев тоже увидел корабль Поповича, так как корабли разделяло всего 6,5 км. Космонавты установили радиосвязь на коротких волнах между кораблями. Высоты и периоды обращения кораблей, однако, отличались, и вскоре корабли стали удаляться друг от друга. Маневрировать в космосе корабли "Восток" не умели.
12 августа эксперимент по выходу из кресла должен был провести Павел Попович. Он вспоминал:
Я отвязался, но не всплыл. Оказалось – плотно зажат в ложемент. Андрей (Андриян Николаев) мне посоветовал: "Ты оттолкнись от него". Я по привычке, как на Земле, оттолкнулся и как… врезался головой в потолок! Правда, голова шлемом была защищена, так что ничего страшного не случилось. Но по этой причине впервые на орбите раздался хороший русский мат...
В течение всего полета космонавты выполняли технические эксперименты,
вели кино и фотосъемку Земли, ели, пили, спали, занимались физкультурой.
Прогнозы врачей по влиянию невесомости на организм человека, основанные на суточном полете Титова, оказались неправильными: Николаев и Попович чувствовали себя хорошо.
Телевизионные изображения космонавтов, передававшиеся с космических кораблей, впервые транслировались по телевизионной сети СССР и Интервидения.
Вечером 13 августа состоялось бурное заседание Госкомиссии, где обсуждался вопрос о возможностях продления полета на срок более трех суток по техническому состоянию кораблей и по физическому состоянию космонавтов. На "Востоке-3" инженеров беспокоило понижение температуры до 13 градусов. При старте температура была 27 градусов, но за 29 витков полета она снизилась до 13 градусов и держалась такой до 36 витка. Николаев доложил, что он намеренно поддерживает такую низкую температуру. Кроме того, в течение 10 ночных витков не работала телеметрическая аппаратура "Трал". Решили, что по техническому состоянию кораблей можно продлить полет и на четвертые сутки. Против был только Каманин. Он аргументировал это тем, что, не имея сомнений в надежности техники, он тем не менее имеет их относительно будущего состояния космонавтов, которым надо иметь достаточно сил, чтобы на этапе спуска благополучно закончить полет. Наконец, решили спросить об этом самого Николаева, который ответил: "Чувствую себя отлично, могу продолжить полет еще на одни сутки". Однако по голосу чувствовалось, что он уже утомлен.
14 августа рано утром Госкомиссия приняла единогласное решение: завершать полет "Востока-3" на исходе 4-х суток – 15 августа. Вечером того же дня обсуждалась возможность продления до четырех суток и полета Поповича. Правда, споры разгорелись с новой силой. Каманин, как всегда, был против, но, как ни странно, и Королев не настаивал на этом, хотя техника и самочувствие космонавта позволяли это сделать. Королеву было важно преодолеть
трехсуточный рубеж, а сделает это один или два космонавта – особого значения
не имело. Когда задали соответствующий вопрос Поповичу, он тоже согласился летать еще сутки и садиться на 65-м витке.
Однако, температура в кабине "Востока-4" снизилась до минимально допустимого значения – 10 градусов. Влажность тоже упала, и стали опасаться кислородной недостаточности. На принятие решения оставалось мало времени, заканчивался 48-ой виток (плановая посадка должна была быть на 49-ом витке). И тут с орбиты последовало сообщение Павла Поповича: "Наблюдаю грозу". По условному коду это означало, что тошнота космонавта дошла до рвоты. Тут же было решение об отмене продления полета ещё на одни сутки. Хотя вскоре выяснилось, что самочувствие Поповича хорошее, и он просто наблюдал в иллюминатор самую настоящую грозу - принятое решение отменять не стали. Так идиотская система чрезмерной секретности и недомолвок в советской космонавтике сыграла с космонавтом злую шутку.
15 августа "Восток-3" приземлился не на Волге, как предыдущие корабли, а
в Казахстане южнее Караганды. Через несколько минут примерно в 300 км от
него приземлился и "Восток-4". Николаев и Попович, согласно циклограмме,
катапультировались и приземлились в тех же районах.
Николаева и Поповича на вертолетах доставили на аэродром полигона Сары-
Шаган, а оттуда на следующий день, 16 августа, на Ил-18 в Оренбург, так как
Куйбышев из-за плохой погоды самолеты не принимал. 17 августа космонавтов
перевезли из Оренбурга в Куйбышев на "обкомовские дачи", где они прошли
медосмотр и отдохнули. А 18 августа героев космоса встретила Москва.
Андриян Николаев стал не только мировым рекордсменом по длительности полета, но и первым космонавтом, которому продлили полет сверх намеченного ранее срока. Он находился в полете 3 суток 22 часа 22 минуты, а Павел Попович отлетал плановые трое суток (точнее, 2 суток 22 часа 57 минут).
Этот полет не обошли вниманием и зарубежные издания. При этом американцы решили, что "Восток-3" и "Восток-4" - корабли 2-го поколения, умеющие маневрировать на орбите.
Оба космонавта смогли в дальнейшем ещё раз побывать в космосе. Андриян Николаев летал в 1970 году вместе с Виталием Севастьяновым в качестве командира космического корабля "Союз-9". Интересно, что оба полёта Николаева на момент их совершения были рекордными по продолжительности.
Павел Попович совершил свой второй полет в космос в 1974 году на корабле "Союз-14" (вместе с Юрием Артюхиным) в качестве командира экипажа первой военной орбитальной станции "Салют-3" ("Алмаз").
Дублеры Николаева и Поповича: Валерий Быковский и Владимир Комаров также вскоре совершили полеты в космос.
Быковский совершил три полета в космос: первый на корабле "Восток-5" в 1963 году, а позже на корабле "Союз-22" в 1976 году и на корабле "Союз-31" в 1978 году.
Владимир Комаров был командиром первого многоместного космического корабля "Восход-1" в 1964 году, а также командиром корабля "Союз-1", во время испытания которого в апреле 1967 года, он погиб.
Полеты Николаева и Поповича на кораблях "Восток" подтвердили, что в космосе можно жить и работать, а космонавтика совершила ещё несколько шагов в доселе неведомую область.
Но на этом пилотируемые полеты в космос в 1962 году не закончились. Далее разговор пойдет о полете американского астронавта.
Полет Уолтера Ширры на корабле "Сигма-7" ("Меркурий-Атлас-8").
27 июня 1962 года пилотом очередного "Меркурия" по программе "Меркурий-Атлас" был назначен Уолтер Ширра, его дублером – Гордон Купер. Оба из "первой семерки" астронавтов.
Если Советский Союз смело увеличивал длительность космических полетов уже начиная с полета Германа Титова, то у американцев "в активе" было только два орбитальных трехвитковых полета. И на это были причины: совершение даже суточного полета требовало серьезной модернизации капсулы "Меркурий": установка дополнительного топливного бака, доработка систем электропитания, жизнеобеспечения и т.д. Хотя эти работы начались ещё осенью 1961 года, было ясно, что в лучшем случае слетать на сутки удастся только в начале 1963 года.
Поэтому в конце февраля 1962 года было решено сделать один или два полета
"промежуточной" длительности, на шесть витков, требующих меньшего объема доработок. Для этого стали готовить две капсулы.
Чтобы избежать перерасхода топлива на ориентацию, ввели тумблер отключения 20-фунтовых двигателей в электродистанционном режиме управления. С тормозной двигательной установки сняли теплоизоляцию и установили там две пятиметровые антенны КВ-диапазона для улучшения связи. Сняли один из командных приемников-дешифраторов, камеру, снимавшую астронавта в полете, и два светильника.
12 сентября мыс Канаверал посетил президент Джон Кеннеди и осмотрел
стартовый комплекс LC14, установленную на нем ракету "Атлас" и капсулу "Сигма-7" (так назвал свой корабль астронавт Уолтер Ширра).
Полет планировался на 18 сентября, но состоялся на две недели позже, в основном из-за проблем с носителем и из-за забастовки наземного персонала. Повлияло на задержку полета и появление искусственного радиационного пояса высокой интенсивности из-за проведенного США 9 июля 1962 года термоядерного взрыва над атоллом в Тихом океане. Интересно, что в Советском Союзе при обсуждении этого же вопроса 16 июля решили, что пролет космонавтов через три-пять дней после взрыва будет безопасен.
В итоге, старт состоялся 3 октября 1962 года и произошел с 15-минутной задержкой из-за неисправности радиолокатора на Канарских островах.
Поднявшись над стартом, носитель вдруг стал разворачиваться по крену, едва не дошел до "аварийного" угла (при котором срабатывает САС), но затем выровнялся.
Маршевый двигатель "Атласа" проработал на 10 сек дольше, чем требовалось, а скорость превысила расчетную на 4,5 м/с и составила 7849 м/с. Как следствие, орбита "Сигмы-7" была выше, чем у двух предыдущих кораблей: 161,0 км в перигее и 283,0 км в апогее.
После отделения и разворота Ширра пронаблюдал за пустым корпусом "Атласа" и заключил, что в принципе сближение с другим объектом на орбите при малой относительной скорости возможно.
Главной задачей пилота в этом полете было растянуть на шесть витков небольшой – всего 27 кг – запас топлива системы ориентации и не попасть в то безвыходное положение, до которого Карпентер дошел всего за три витка. Ширра старался делать все развороты в электродистанционном режиме управления, причем как можно медленнее, и лишь стабилизацию капсулы оставлял автомату.
По виду Земли, Луны и светящегося слоя в атмосфере через иллюминатор с
нанесенными на нем угловыми отметками Ширра уже к концу первого витка научился определять свою ориентацию по всем трем осям без приборов; он попробовал использовать перископ и еще раз убедился, что тот почти бесполезен днем и не помогает ночью. Более трудной оказалась ночная ориентация по звездной карте на втором витке, и тем не менее астронавт ошибся всего на 4 градуса.
В начале третьего витка, как и было предусмотрено планом полета, Ширра, отключив некоторые приборы, "лег в дрейф" до пятого витка. "Это был мой первый отдых с декабря месяца" – позже вспоминал он. Однако, даже во время отдыха Ширра провел фотосъемку Калифорнии, Техаса и Кубы (!) на третьем витке и Южной Америки на пятом.
Фотосъемка и наблюдение источников света были единственными экспериментами, которые в полете проводил сам астронавт. Еще два имели пассивный характер: две пары датчиков измеряли радиационную обстановку, а на верхней цилиндрической части капсулы были размещены девять испытываемых образцов теплозащитных материалов.
Земля посоветовала Ширре попытаться пронаблюдать яркий спутник-
баллон "Эхо" на четвертом витке, но астронавт решил не делать этого – он берег топливо, которого, в итоге, он использовал только 6 кг от всего запаса.
Если на кораблях "Восток" температура во время полета понижалась, то в капсулах "Меркурий" она, наоборот, сильно повышалась, доходя до некомфортных для астронавтов значений. Не стал исключением и полет "Сигмы-7". Уже на первом витке температура поднялась до плюс 32 градусов Цельсия. В ЦУПе даже подумывали о прерывании полета, но температура, к счастью, перестала расти.
Из-за перегрева Ширра захотел пить, но лишь на втором витке, справившись
с регулятором температуры и почувствовав себя комфортно, позволил себе
это сделать. На третьем витке он поел мясное блюдо с овощами и персики из
туб, а также спрессованные в кубики пирожные, фрукты и орехи.
К четвертому витку слева на внутренней поверхности стекла гермошлема осела влага, но астронавт предпочел два часа ворочать головой, выискивая более прозрачное место (астронавты кораблей "Меркурий" почти весь полет проводили с опущенным забралом шлема), нежели поднять стекло и протереть его с риском нарушить с трудом подобранный тепловой режим, – и сделал это лишь перед сходом с орбиты.
Что касается радиации, то на третьем витке командир отряда астронавтов Дональд Слейтон спросил Ширру, что показывает его дозиметр. Оказалось, что стрелка не доходит и до первого деления шкалы. Потом уже медики установили, что астронавт получил меньшую дозу, чем при рентгене грудной клетки.
На четвертом витке маленький кусочек переговоров между Ширрой и Гленном (он находился в ЦУПе на связи с астронавтом) – всего две минуты – был впервые передан в прямом телевизионном и радиоэфире США.
Тормозная двигательная установка сработала нормально через 8 час 52 мин после старта. При входе в атмосферу астронавт по просьбе ЦУПа использовал "скоростной" электромеханический режим ориентации – в нем топливо тратилось очень быстро и на стабилизацию за 6.5 мин ушло 50% первоначальной заправки ручного контура. Как было и в предыдущих полетах, астронавта неприятно поразили пролетевшие мимо обгоревшие ленты крепления тормозной двигательной установки.
"Сигма-7" приводнилась в 507 км к северо-востоку от атолла Мидуэй, с недолетом в 7 км от расчетной точки, но всего в 8 км от авианосца "Кирсардж" с находящимися на нем корреспондентами. Ширра был нечувствителен к
морской болезни и попросил поднять его на корабль прямо в капсуле, что и
было сделано через 43 мин после посадки. Полет, выполненный "в точности
по учебнику", закончился.
После этого космического полета Уолтер Ширра совершил ещё два и стал первым в мире человеком, совершившим три космических полета. Что интересно, каждый раз при этом Уолтер Ширра летал на другом типе космического корабля: первый раз на "Меркурии", второй - на "Джемини" ("Джемини-6" в 1965 году) и третий - на "Аполлоне" ("Аполлон-7" в 1968 году).
Во время полета на "Джемини-6" Ширра был участником первого американского группового полета двух космических кораблей, совсем, как слетавшие незадолго до его первого полета Николаев и Попович. Только, в отличие от "Востоков", корабли "Джемини" умели маневрировать и сближались между собой до расстояния в один метр.
На этом все. Если у вас есть вопросы, замечания и пожелания пишите в комментариях, которые открыты для всех желающих. Автор очень ценит обратную связь с читателями.