Михаил Петрович, профессор филологии с головой, набитой знаниями, как праздничный индюк — яблоками, всегда считал себя пупом интеллектуальной вселенной. Он мог цитировать Гомера в оригинале, разбирать по косточкам Достоевского и спорить о постмодернизме до посинения. Но вот беда: иногда его эрудиция превращалась в непроходимые дебри для простых смертных.
Однажды, на конференции, посвящённой будущему литературы, Михаил Петрович выступил с докладом о влиянии искусственного интеллекта на творчество. К слову, об искусственном интеллекте он имел предвзятое мнение и только читал о нём статьи таких же учёных-скептиков. На выступлении профессор сыпал терминами как из дырявого мешка, жонглировал цитатами и ссылками, но вместо восторженных аплодисментов получил лишь недоуменные взгляды и зевоту.
— Неужели я настолько выше этих профанов? — возмутился Михаил Петрович, уязвлённый в самое сердце своей интеллектуальной гордыни. — Или, быть может, дело в другом?
В поисках ответов он решил глубже погрузиться в искусственный интеллект и наткнулся на статью о нейросетях — тех самых, что, по мнению некоторых фантазёров, скоро заменят писателей, художников и даже учёных. Михаил Петрович фыркнул: «Машины — творцы? Чушь собачья!» Но любопытство, как червячок в яблоке, точило его изнутри.
Он решил испытать нейросеть, бросив ей вызов — написать рассказ в стиле Достоевского. Вбил промт, полный философских размышлений и экзистенциальных мук, и стал ждать шедевра.
Нейросеть выдала текст, который можно было охарактеризовать одним словом: «Бред». Михаил Петрович торжествовал: «Вот вам и искусственный интеллект! Даже скопировать не умеет как следует».
Но в глубине души, как истинный учёный, он почувствовал неудовлетворённость. А что, если дело не в нейросети, а в нём самом? Что, если он просто не умеет объяснять свои мысли так, чтобы его поняли не только коллеги-филологи, но и машины?
И тут Михаила Петровича осенило: нейросеть — это идеальный тренажёр для развития интеллекта и коммуникативных навыков. Ведь чтобы получить от неё тот самый результат, нужно чётко формулировать мысли, строить логичные цепочки рассуждений, использовать понятный язык.
Он начал с простых упражнений: объяснял нейросети разницу между метафорой и метонимией, приводил примеры логических ошибок, учил её распознавать юмор и сарказм. Постепенно промты становились сложнее, а результаты — всё более впечатляющими.
Михаил Петрович заметил, что и сам меняется. Он стал более внимателен к словам, научился структурировать мысли, видеть главное и отсекать лишнее. Его лекции стали более понятными и интересными, а научные статьи — более доступными для широкой аудитории.
Однажды он даже решил попробовать снова написать рассказ с помощью нейросети. На этот раз он не просто вбил промт, а создал целый сценарий, с характерами персонажей, сюжетными поворотами и атмосферой. Результат превзошёл все ожидания: получился забавный и глубокий рассказ, который опубликовали в литературном журнале.
— Вот, теперь понимаю, кто такие литературные рабы! Я задаю структуру, а искусственный интеллект пишет.
Михаил Петрович улыбнулся, глядя на страницу с рассказом. Он больше не был занудным эрудитом, зато стал мастером промтов и коммуникации. А всё благодаря нейросети, которая научила его главному: чтобы быть понятым другими, нужно попробовать это объяснить себе.
Мастерская промт-ИИ ТОТА: cоздаём науку о творческих подсказах для ИИ.
