С благовестом к обедне отец и мать благословляли невесту иконой. Она целовала ее три раза, кланялась в ноги родителям.
В доме жениха, также как и у невесты, собирались все родные и знакомые. Отец с матерью благословляли сына иконой. А дружко (маршал) ездил за священником, которого привозил в дом жениха. После этого все отправлялись к невесте: впереди священник с крестом, потом мальчики с образами и пеленами, за ними жених с дружкой и свахой.
Одежда, которую в ХVIIIвеке одевал жених, состояла из парчового кафтана, алой суконной черкески, обшитой серебряным позументом, красных сапог, высокой шапки из серых смушек с красным бархатным верхом. Жениха сопровождал “храбрый поезд”, т.е. холостые друзья пешком и конно.
Подойдя к дому невесты, жених должен был дожидаться в сенях: дружко входил в горницу и просил о скорейшем уборе невесты. Подружки, одевавшие невесту, пели:
Летели там серые гуси через сад,
Они кликали невесту на посад.
Тут-то девка плакала слезно,
И родимой матушке говорила тут:
“Как мне, матушка моя, не плакать?
Остается моя краса у тебя.
Ты вставай, вставай, матушка ранехонько,
Поливай мою красу частехонько,
Зарей утренней и вечерней
Своей слезой горючей.
Когда невеста была готова, ее сажали под святыми образами, а рядом с ней садился мальчик (брат или племянник) с плеткой в руках. Дружко жениха спрашивал, почему он занял чужое место? Мальчик бил плеткой и приговаривал: “Дай куницу, дай лисицу, золотую гривну”. Начинался торг, во время которого мальчик старался подороже продать место возле невесты. Наконец, удовлетворенный полученной суммой, он уступал место возле невесты жениху. Всех угощали вином и из дома невесты отправлялись в церковь, где над новобрачными совершался венчальный обряд.
Чтобы предотвратить колдовство, жениха опоясывали куском рыбацкой сети, а невесте сыпали в башмаки под пятки мак. Считалось, что прежде, чем сделать зло жениху и невесте, злой дух должен посчитать узлы на сети и мак в башмаках. Кроме того, на узлах сети изображен крест, поражающий силу сатаны.
В храмовом притворе невесту готовили к венцу: снимали шапку, расплетали косу, разделяли волосы надвое. Еще в Древней Руси существовал обычай, когда девичий убор и прическа должны были отличаться от головного убранства замужней женщины. Если девушка могла носить волосы распущенными или заплетенными в одну косу, то замужняя женщина должна была заплетать их в две косы и укладывать их на затылке в узел и не показываться с непокрытой головой. Она должна была тщательно скрывать все до единого волоска женским головным убором.
По окончании духовного обряда, новобрачной заплетали волосы и одевали шапку. В ХIХ столетии в первый день свадьбы невеста была в фате, а на второй день на уложенные на затылке волосы надевался колпак, который ей обычно дарила свекровь.
До венчального обряда, некоторые родственники невесты, люди сведущие и опытные, внушали ей, чтобы она во время подвода к аналою первой бы ступила на постланный коврик или платок и занимала бы больше на нем места. Это означало, что невеста во время замужества будет иметь над мужем больше власти, чем он над ней. Смотрели также, у кого свеча сгорит больше, тот проживет меньше.
После венчания молодые и гости направлялись в дом жениха. На крыльце новобрачных встречали родители жениха с хлебом-солью, посыпая их зерном, орехами, конфетами, мелкой монетой – символами добра, счастья, богатства и благополучия.
Из церкви новобрачных везли в венцах, с ними ехал священник. В доме он снимал с молодых венцы, читал установленную молитву. После чего все приглашались к столу. Хозяйка старалась блеснуть изобилием блюд. После угощения молодых отводили на брачное ложе. Перед подачей жаркого, новобрачных поднимали, и общество требовало показать честь новобрачной, а без того не разрезали жаркого. В знак радости о добром имени невесты дружке повязывали на руки платки, а свах окутывали материями, и все гости прикалывали к одежде кисточки свежей калины, как символ невинности. Все начинали петь песни, а сваха отправлялась к родителям невесты с известием о торжестве дочерней чести и с приглашением на общий пир.
Однако в ХIХ веке родителей невесты стали приглашать уже прямо к столу и при них поднимали молодых. В конце ХIХ начале ХХ вв. происходят все большие изменения: молодых не отправляют на брачное ложе, и они находятся на празднике до конца.
После встречи молодых шло действо, которое получило название “княжий стол”. По приглашению свах, все гости садились за стол, после чего произносились четыре тоста: за молодых “князя с княгинею”, за родителей жениха, за родителей невесты и за “гуску”, перевязанную красными лентами, и пели:
Через сад гуска летела,
С перцем капуста кипела,
И с луком, и с перцем,
Просим вас всем сердцем.
А милые, любимые гости,
Просим вашей чести,
Чтоб пили, да ели,
Да веселыми были,
Хлеба-соли да покушали,
Хозяина да с хозяйкою,
Молодого с молодайкою.
А кто пьет, тому наливайте,
Кто не пьет, тому не давайте.
А кто пьет, тому подносите,
Кто не пьет, того попросите.
Брязнули рюмки, тарелки,
Брязнули рюмки, тарелки
Дайте по чарке горелки
Хоть по маленькой махоточке
Промочить наши глоточки
Хоть по маленькой чарушечке,
Промочить наши душечки.
А сват скупой, скупой,
А сват скупой, скупой,
Да нечасто подносит,
Нечасто подносит, неусердно просит!
А свашенька подобрее, подносит частее.
Тебе дружко, да не дружковати,
Тебе дружко, да не дружковати,
Тебе, дружко, свиней пасти,
Да и с черною собакою,
Да с большою лохматою.
Когда начинали петь:
А дружко каравай краит,
А дружко каравай краит,
Серебряным ножечком маит,
На серебряной тарелочке,
Пожалуйте, наши девочки!
Нарезанный кусками каравай клали на подносе, который застилали платком. Дружко, обращаясь к отцу-матери, говорил: “Отец и мать, благословите каравай внести и молодых ввести”. Эти слова он повторял трижды. Тут же ставился столик, вокруг которого на стульях усаживали молодых и ставили каравай. Мать накрывала каравай платком, который кто-нибудь из гостей снимал и им перевязывали дружку. Свах с обеих сторон, от жениха и невесты, также перевязывали материей крест-накрест.
После этого дружка разносил каравай, начиная с родителей жениха и невесты. Каждый из гостей, принимая каравай, должен был одарить молодых. Это действо называлось “дарами”. Поднося гостю, каравай и стопку водки, дружко говорил: “Сыр, каравай принимай, молодых одаряй”.
В ХVIII веке каждая частичка каравая была украшена серебряным лебедем или золоченой сосенкой и на каждую клалось немного сыра. “Дарами” закладывалась экономическая основа новой семьи. Дарили деньги, материю, посуду, барашков, коров и т. д. После окончания даров, свахи объявляли, что и сколько надарили. Молодые вставали и благодарили родителей за проведение свадьбы. Затем веселье продолжалось до поздней ночи.
Широко и красочно отмечался второй день свадьбы, когда носили “калину” - символ непорочности и чести невесты. Калину должна была первой запеть свекровь. Но если девушка не сохраняла свою честь, то на родителей невесты надевали уздечку, хомут, намекая на то, что они не сумели удержать дочь. Иногда перед ними ставили рюмки с дырками и вино, наливаемое туда все, время вытекало. Иногда, правда, редко, но случалось, что такую невесту на второй день свадьбы снова возвращали родителям домой, что было страшным позором.
Если все обходилось благополучно, и свекровь все-таки запевала “калину”, то гости, человек 15-20, во главе со свахами и дружко рядились в одежду: мужчины обычно надевались в женскую, а женщины – в мужскую. Свахи брали две большие ветви любого дерева и украшали их лентами и бумажными розами. Обязательно присутствовал гармонист, из шумовых инструментов были бубен и трещотки. Вся эта веселая и шумная кампания двигалась по улицам станицы в дом невесты благодарить мать за дочь и по пути, приглашая всех гостей на вторые столы. Идя по улицам, они пели следующую песню:
У нас нынче новая новина,
У нас нынче новая новина,
А Леночка – калина-малина,
А Леночка – калина-малина
Весь род взвесилила.
Хоть она до полночи ходила,
При себе славу носила,
Да носила столько лет,
Да нашему Васечке да на совет,
На совет, на совет
Да на весь мясоед,
Зеленого луга калина,
Честного рода детина.
А сказали да вороги-люди
А сказали да вороги-люди,
Что Леночка не честная будет
В честный род пришла,
Честную славу нашла.
Да все хорошенько,
Да все пригоженько,
Зеленого лугу калина,
Честного роду дивчина.
Сваха сваху ждала
Сваха сваху ждала,
Коврами двор стлала
Коврами-маврами, черными соболями.
Запрягу я серую кобылу,
Запрягу я серую кобылу,
Да поеду в лес по калину,
Да сломаю веточку, повяжу под веточку,
Да чтоб мою веточку да не заломали,
Да чтоб мою родную да не поломали.
А у нас весь род честнай,
А у нас весь род честнай,
Свекор-батюшка грозный,
А свекруха не родная мати,
Чтоб не выгнала с хаты.
На совет, на совет,
Да на весь мясоед,
Зеленого луга калина,
Честного рода дивчина.
Донская знать играла свадьбы с большой пышностью и богатством. Священник город Черкасска Василий Рубашкин довольно подробно описал в своем дневнике свадьбу сына атамана М.И. Платова, графа Ивана Матвеевича Платова и Анны Степановны Ефремовой — внучки войсковых атаманов Степана Даниловича Ефремова и Алексея Ивановича Иловайского. На Дону долго помнили свадьбу ее деда, войскового атамана Степана Даниловича и ее бабки Меланьи Карповны. В Черкасске было поставлено около километре пиршественных столов, которые ломились от еды и выпивки. Атаман пригласил на свою свадьбу всех жителей Черкасска, население города составляло около 20000 человек и гуляли свадьбу несколько недель. Тогда и появилась пословица « Наготовили как Меланьину свадьбу».
Соблюдая традиции, 1 февраля 1817 года Матвей Иванович самолично прибыл в станицу Старочеркасскую, чтобы «посватать за сына своего, дочь господина подполковника и кавалера Степана Степановича Ефремова и жены его госпожи Ульяны Алексеевны (в девичестве Иловайской, дочери войскового атамана Алексея Ивановича Иловайского) девицу Анну Степановну. Венчание состоялось 9 мая 1817 года в Воскресенском соборе. (Коршиков Н.С. Дворяне и графы Платовы. Ростов-на-Дону, 2004. С.16-18). Новобрачные прибыли в сопровождении множества карет и Атаманского полка. В соборную церковь вступили в 5 часов 13 минут пополудни, где их ожидали уже сам граф, таганрогский градоначальник господин Папков, генералы, штаб и обер-офицеры и огромное количество народа. Проводили венчание два протоиерея два священника и три дьякона. Когда на молодоженов были возложены венцы и они трижды были обведены вокруг аналоя, граф заплакал и вышел из церкви. Певчие пели отменно, особенно два концерта, последний «Тебе Бога хвалим». После окончания бракосочетания старший протоиерей произнес великолепную трогательную речь. После окончания бракосочетания новобрачные и гости переместились в дом покойного господина генерал-майора Курнакова. Граф по обычаю встречал молодых с хлебом и солью и осыпал серебряной монетой- символом добра, счастья, благополучия. Торжества продолжились на следующий день « был наивеликолепнейший стол и бал всему господству в 5 часов пополудни вышел весь генералитет и господство на балкон, где поставлены были две мачты и кто наверх влезет, тому будет вознаграждение. Многие покушались но тщетно: однако ж нашлись такие, которые взяли верх, им оказался какой-то мальчик, который получил 100 рублей денег и чин урядника. Потом обедали черный народ и пили водку и мед, штурмовали два домика, сделанные из лубков и все получили, разные вещи. Далее торжества продолжились, пели инструментальная и вокальная музыка, палили залпом и разно из пушек, горели множество плошек, поставлены были щиты, в самом верху всевидящее око, пониже два лавровых венца, пониже герб литерами «Граф Матвей Платов», пониже литерами «благословляю», пониже имя графа и графини новобрачных и продолжался бал...Господи боже всех веков, утверди сей брак непоколебим до позднейших веков». (Дневник священника города Черкасска В. Рубашкина. // «Казачий вестник». 1883. № 19. С.13 ). Молодые прожили в браке 57 лет. В станице Старочеркасской еще долго вспоминали эту свадьбу.
Следует заметить, что и в наше время свадьбы, которые играются в хуторах и станицах Дона, сохранили некоторые обрядовые действия. Это и сватовство и “княжеский стол” и второй день свадьбы – “калина”. Когда традиции не умирают, то и народ жив. И «любо!» ему - народу Донскому!
