Свадебный обряд, как никакой другой, несет на себе элементы народной драмы. Все ее участники одновременно являлись и действующими лицами и зрителями. Среди многих русских обрядов нет более красочного и волнующего обряда, чем свадебный.
В народе существует два понятия свадебного обряда: “справлять свадьбу” и “играть свадьбу”. Первое отражает хозяйственные заботы, связанные с этим событием, второе – сущность обряда.
Свадебная игра создавалась в течение многих столетий, впитывая все лучшее, полезное, отбрасывая ненужное, поэтому-то в ней все так поэтично, так совершенно по форме и содержанию. Вместе с хороводами, уличными комическими представлениями, свадебная игра является составной частью русского народного театра, животворным источником народной драматургии.
Перед тем, как засылать сватов, родители жениха на семейном совете обсуждали достоинства и недостатки возможной родни, ее “природу”. Тут вспоминалось, кто в их роду нарушал общепринятые обычаи и правила, заслужив худую славу, кто был нелюдим, скуп, “славился” как горький пьяница или вор, был нерадив в семье и в ведении хозяйства. Все эти отрицательные черты могли сказаться и в характере невесты. Только всесторонне обсудив ее “природу”, семья жениха принимала решение начать сватовство. Примерно такому же обсуждению в семье невесты подвергалась кандидатура жениха, хотя требования к нему были менее суровыми.
Свадьбу можно было справлять в любое время года, кроме постов. Однако, чаще всего, их играли осенью, после окончания полевых работ и до рождественского поста или на мясоед, т. е. после Рождества.
Обычно дело начиналось смотринами невесты. Жених отправлялся к ее родителям с одним или двумя старшими родственниками. Гости заводили разговор о погоде, урожае, потом переходили к хозяйской дочери, хваля ее красоту, ум, расторопность, и просили, чтобы она поднесла им по чарке. По зову, матери появлялась девушка с кубками на подносе.
После смотрин шло сватовство. Со стороны жениха присылались сваты. Для этой цели выбирались люди опытные, которые славились умением высватать невесту, на счету которых была не одна сотня удачно соединенных молодых пар. Сваты начинали дело просто: такой-то и такая-то хотят вступить с вами в родство. Если им отвечали благодарностью за доброе имя и мнение о дочери, но при этом отговаривались, что не могут выдать ее по неимению всего нужного для свадьбы, то это означало отказ. В случае же согласия, отец невесты просил время подумать, посоветоваться с родней и назначал день, в который сватам надлежало прийти за ответом. Выходя из комнаты, сваты старались коснуться рукой печки, приговаривая при этом: “Как эта печь не сходит с места, так и не от нас не отошла бы наша невеста”.
В назначенный отцом невесты день поутру являлись те же сваты, вынимали из-за пазухи кусок черного хлеба, посыпанного солью, и клали на стол, говоря хозяевам: “Отец и мать такого-то кланяются и просят принять хлеб-соль”. Хозяева в ответ целовали гостинец, говоря: “Дай Бог! В добрый час!” Отец, обернув полой кафтана руку, говорил: “В добрый час!” Мать клала земные поклоны, повторяя: “В добрый час!” Все это действо называлось “взять руку”. Подать или взять руку, не завернув ее в подол платья, считалось дурным предзнаменованием. В старину казаки полагали, что голая рука является символом бедности.
В этот вечер производилось р у к о б и т ь е. Жених с отцом и матерью и родственниками приходил в дом своей суженой, где собирались ее ближайшие родственники. Родители в знак союза давали друг другу руки.
По приказанию матери невесты, последняя выходила в центр залы, кланялась на все четыре стороны и становилась около жениха. Последнего спрашивали: “Люба ли тебе невеста?” И когда он отвечал утвердительно, спрашивали о том же невесту. Затем им соединяли руки со словами: “Дочь, вот тебе жених, а тебе мой сын невеста. Да благословит Господь Бог союз ваш!” После чего все молились Богу, и далее происходило само рукобитье. Первой руку на стол клала мать невесты, на ее руку отец невесты, на его руку мать жениха, потом на ее руку муж, говоря: “Быть девке за парнем! Если кто-то из нас откажется, тот повинен уплатить заряд (штраф). За бесчестье жених – столько-то, а невеста – столько-то, по соглашению родителей и общества”.
Вечер завершался угощением вина. На Дону рукобитье означало тоже, что и в российских центральных губерниях помолвка.
Далее шел сговор, который был торжественнее рукобитья. В назначенный день два человека со стороны жениха и два со стороны невесты ездили из дома в дом, приглашая на сговор. Вечером все собирались в доме невесты. В зале был раскинут большой стол и угловой столик, уставленные пряниками, орехами, сахарными закусками и семечками.
В доме жениха собирались все его знакомые. Здесь приготавливали десять или двадцать блюд с кренделями, пряниками, орехами, винными ягодами, финиками. Все направлялись в дом невесты. Впереди несли блюда, потом следовали женатые мужчины, потом замужние женщины, и, наконец, жених с молодежью. Хозяин и хозяйка встречали их на крыльце, сажали сватушку и свашеньку на лучшие места.
Хозяева угощали гостей, после чего собравшиеся требовали, чтобы юная чета была “сговорена”. Жениха и невесту ставили посреди зала и повторяли тот же обряд, что и на рукобитье. Жених и невеста дарили друг другу подарки. Девушка обычно дарила вещи собственного изготовления: перчатки, кисет, чулки.
Жених и невеста подносили всем гостям. Молодежь начинала играть в игры и танцевать. Танцевали “казачок”, “барыню”, “хлопушу” в четыре пары наподобие кадрили, только без вальса. Противостоящие пары сходились, расходились и кружились, переменяя, дам. Танцы происходили под балалайку и даже под оркестр, состоявший обычно из двух скрипок, дудочки и цимбалов. Невеста должна была переменить за вечер два, три платья, демонстрируя этим материальное благосостояние.
Старики садились ужинать. Хозяева старались отличиться изобилием блюд, подавая их до тридцати наименований. Во время десерта начинали петь песни: сначала богатырские, потом свадебные и плясовые. Молодайки, т.е. женщины молодых лет, составляли небольшой кружок и начинали петь:
У нас ныне незнакомый побывал,
У столика три ножечки поломал.
А кто нашу Грунечку целовал?
Чужой парень Грунечку целовал,
Какой чужой – это Ванечка мой!
Ой, заюшка, горностай молодой
К чему тебя поздно с вечера нет,
Иль у тебя принадушка есть?
Принадушка камыш-трава,
Принадушка красна девица – душа.
Принадила Ванечку молодца,
Заставила часто в гости ходить
Позволила себе целовать-миловать.
После сговора родственницы и подружки невесты начинали готовить приданое. Жених с друзьями бывал у невесты каждый вечер, принося с собой угощения, сладости. Молодежь веселилась до полуночи, проводя время в играх и танцах.
Накануне свадьбы смотрели приданое или праздновали “подушки”, а также устраивали девичник. В ХVIIIвеке подушки праздновались обычно за два дня до свадьбы. В доме невесты собирались ее подруги и жених с молодежью. Из пожилых мужчин и женщин участвовали только родные. Гости входили в комнату, где находилось приданое невесты: богатая постель и множество платьев в сундуках.
Как праздновали «подушки» в ХVIIIвеке описывает в своей работе « Общежитие донских казаков в ХVIII–ХIХ столетиях» В. Д. Сухоруков. « Чиберки (швеи) предлагали садиться жениху и невесте на подушки, и подносили жениху стакан меду, который он выпивал в несколько приемов, целуя возлюбленную и приговаривая: “Мед горек, надобно подсластить”. Выпив мед, жених клал деньги на поднос чиберки. Затем также садились на подушки молодые люди по очереди. Молодой человек приглашал себе в соседки девушку, которая ему больше нравилась. Он также пил мед и целовал свою избранницу, и платил поднощицам деньги. Как только парень выпивал мед, поднощицы бросали в сидящую пару подушками, приговаривая: “Раса сага басен”, что в переводе с татарского означало: “И вам того же желаем”».
В ХIХ веке “подушки” праздновали несколько иначе. В доме жениха собирались его родные, брали до 30 пар “шишек” (каравай) и отправлялись к невесте за ее приданным. Вместе с родственниками к невесте шел и жених со своими задушевными товарищами. Как только выходили со двора, запевали песню:
Крутые берега вода подняла
Молодую Грунечку журьба взяла.
Хорошенький Ванечка музыку нанял
Заиграйте, музыканты, поскорей,
Чтоб моей Грунечке было веселей.
Заиграйте, музыканты, от села до села,
Чтоб моя Грунечка была весела.
Гостей, пришедших за приданым, встречали отец невесты. Всех приглашали в дом. Свахи со стороны жениха и невесты подносили родителям невесты каравай и вино, за что те клали деньги на поднос в пользу свах.
Затем гости приглашались за столы. По окончании застолья, мать невесты молилась и отдавала приданое в руки своих родных. Все выходили из дома невесты и направлялись в дом жениха с песнями:
Огляниси мати
Каково у тебя в хате
Пустым, пустешенько,
Грустным, грустнешенько,
Не подушки, не перины
Не милой детины
Без милой дитятки да чего ж
Пустешенько в хатке.
Сестрицы, подружки,
Да несите подушки.
Сестрицы Катерины
Несите перины.
А сестрицы Алены
Несите павильоны.
Метена дорожка, метена
Туда наша Грунечка везена
По дорожке василечки поросли
Туда нашу Грунечку повезли.
Повезли ее помчали,
В один часочек свенчали.
Говорила Грунечка замуж не пойду,
Посеяла василечки во зеленом саду.
Вырастайте, василечки, буду поливать,
Полюбила Ванечку, буду целовать.
Дорогой их сопровождала большая толпа старых и малых зрителей. Как только приближались к дому жениха, начинали петь:
Отворяй, маменька, широк двор
Идет к себе сын во двор,
Не сам собою, а с женою
Со своей верною слугою.
Выйди, маменька, погляди,
Что тебе бояре принесли!
Принесли скрыню, перину
И молодую княгиню.
Привезут овечку-ярочку,
Да нашему Ванечке парочку.
Да принесут подушки-павильон
Нашему Ванечке на поклон.
Положат подушки на кровать,
Чтоб было Ванечке мягко спать.
“Бояр” встречала мать жениха с подносом в руках и просила каждого выпить. Все заходили в дом жениха, свахи забирали приданое, убирали кровать. После этого свахи угощали гостей, и все расходились.
Накануне свадьбы устраивался девичник, хотя в разное время и в разных местах он назывался по-разному. В низовьях Дона он получил название “законный вечер”, а в верховьях Дона “зори”. Вечером, после захода солнца, подруги приходили во двор к невесте, отыгрывать “зори”, т.е. провожать ее вольное девичье время. Во двор выносили скамьи, все, вместе с невестой, усаживались в два ряда друг против друга. Отовсюду во двор приходили женщины, чтобы вместе с подругами оплакивать невесту. Невеста начинала песню:
И милые мои подруженьки,
И спалось ли вам прошлую ноченьку?
А я младшенькая всю ночь не спала…
И только первый сон заснула я,
И приснился мне сон престрашный:
Будто мою головушку бел снежок прикрыл,
А русую косу мороз побил,
А шелковую ленточку молонья сожгла.
И милые мои подруженьки,
И вставайте вы рано-ранешенько,
И умывайтесь бело-белешенько,
И берите вы по гребеночке,
И чешите свои русы косоньки,
И плетите их мелко-намелко.
А моя-то коса отнежилась и отлелеялась,
И иду я к свекру, свекровушке,
И к деверю, к золовушке,
И к ревнивому мужу.
И приедут за мной на утренней заре
И разлучат меня с отцом, с матерью…
И приходится мне, младешенькой, покориться,
Свекру, свекровушку,
И деверю и золовушке,
И ревнивому мужу…
А моя-то головушка,
Непокорная и непослушная,
А я-то всем должна покоряться.
Невеста с подругами, уткнувшись лицом друг другу, плакали навзрыд. Окружавшие их женщины тоже плакали. Какая-нибудь старуха начинала их уговаривать: “Да, девки, да что вы так душу надрываете? Что же вы изводитесь, болезные. Да перестаньте рыдать? Не упокойник она, подружка ваша!”
В. Д. Сухоруков пишет, что в ХVIII веке накануне свадьбы невеста с родственниками ходила на кладбище, призывала усопших родных в свидетели ее клятвы, которую она должна была произнести перед алтарем, прося у них благословения и представительства их у престола Небесного Отца.
И вот наступал день свадьбы. Как правило, это бывало в воскресенье. В куренях жениха и невесты все приходило в движение. Подруги убирали невесту в брачную одежду. В ХVIII столетии это был парчовый кубелек, на голову надевали высокую шапку из собольего, куньего, лисьего или иного меха, украшенную цветами или перьями. Косу заплетали по-девичьему, надевали лучшие украшения из золота и жемчуга. В ХIХ веке костюм невесты состоял из венчального белого платья или юбки и кофты. На голову надевалась фата.
