НОЧЬ. Кругом кромешная тьма. Холодно. Дует пронзительный ветер. По длинной, извилистой дозорной тропе вот уже в который раз твёрдым и размеренным шагом идёт красноармеец Андрей Коробицын (Коробицин).
Граница здесь тянется вдоль быстрой, неглубокой речушки. Она змейкой петляет и извивается меж болот, лесов и полей. Отсюда рукой подать до Ленинграда. Поэтому здесь иностранная разведка не раз бросала через границу своих лазутчиков. .
Энергичный, расторопный паренёк Андрюша из деревни Куракино, что затерялась в вологодских лесах, второй год служил на заставе. Он был в числе лучших пограничников, но не зазнавался. Ему хотелось, чтобы все красноармейцы были отличниками. Бойцы относились к Андрею с большим уважением, любили его, как хорошего товарища, весёлого гармониста и в то же время великолепного сапожника. Выдержанный, умевший заразительно смеяться, Андрей готов был в любую минуту прийти на помощь товарищу, подбодрить словом, а где надо — и помочь делом.
На границе он знал каждый камень и куст. Его считали, несмотря на молодость, бывалым, опытным и закалённым пограничником. Уже не раз приходилось Коробицыну встречаться с нарушителями границы. За три последних месяца он приконвоировал на заставу троих вооружённых разведчиков из банды профессионального английского шпиона и резидента Пекконена.
В ТЕ годы Пекконену явно не везло: в жарких схватках с советскими пограничниками убывали его кадры. Это бесило, приводило в ярость Пекконена. Он всячески изворачивался, чтобы оправдаться перед своими хозяевами за понесённые потери. Сам рвался в Ленинград, но лондонский шеф не разрешал ему идти на явный риск.
— Немного потерпите, — неторопливо поучал шеф Пекконена. — Вам поручается серьёзное дело. Большевики в ноябре отмечают десятилетие своей власти. Знаете? Хорошо. В Ленинграде состоится торжественное заседание сессии ЦИК СССР. Там будет всё московское правительство. Надо кое-кого убрать. — Шеф выразительно щёлкнул пальцами. — Словом, испортить им праздник. Вам ясно, что от вас требуется?
Пекконен по-военному щёлкнул каблуками и, вытянувшись в струнку, ответил:
— Так точно!
Шеф вскинул голову, улыбнулся оловянными глазами:
— Тогда срочно готовьте террористическую группу для заброски в Ленинград. Возглавите её сами.
Пекконен кивнул.
— Вам хорошо заплатят, — пообещал шеф.
С того дня Пекконен неделями не уходил с границы. Как зверь, притаившись в кустах и не двигаясь, он целыми днями не отрывал глаз от линии границы, внимательно наблюдал за нашей стороной, изучал службу советских пограничников.
Опытный бандит искал способа обмануть пограничников и проскользнуть незамеченным в нашу страну.
С НАПРЯЖЕННЫМ вниманием, вслушиваясь и вглядываясь в ночную тьму, Андрей Коробицын осторожно, без единого звука, приблизился к полуразрушенному сараю. Он осмотрел его, повернул обратно и пошёл на левый фланг участка заставы.
В это время на противоположном берегу речушки, слившись с землёй, бандиты с нетерпением выжидали удобной минуты. Их было четверо. Они были до зубов вооружены. Главарь шайки Пекконен ещё раз проверил по часам, сколько минут остаётся «открытой» советская граница, пока пограничник с фланга снова не возвратится к сараю. Вот в эти минуты шпионы-диверсанты и попытались прорваться через границу. Они вброд тихо перешли узкую речушку и залегли у сарая. Стали ждать подходящего момента, чтобы скрыться в лесном массиве, а оттуда пробраться в Ленинград.
Начинался медленный рассвет. Серебристым инеем покрылась земля, пожелтевшие и опавшие листья, трава. Утих ветер. Но от предутреннего влажного холода знобило. На востоке на тёмно-синем небе загорелась жёлто-розовая узкая полоска утренней зари. День предвещал быть солнечным.
Андрей Коробицын, маскируясь, возвращался к одинокому сараю, чтобы снова его осмотреть, проверить. Несмотря на сильную физическую усталость, боль в глазах, воин не ослаблял бдительность, он напряжённо всматривался в сумрак.
Вдруг Андрей Коробицын увидел, как впереди его, словно из-под земли, во весь, рост встало три человека. Они с оружием в руках пошли прямо на пограничника.
— Стой! Руки вверх! — негромко, но властно крикнул Коробицын. И перед нарушителями блеснула сталь штыка винтовки, мгновенно вскинутой Коробицыным.
— Бросай оружие! Сдавайся, иначе в два счёта прикончим! — озлобленно закричал здоровенный, широкоплечий мужчина. Лицо его было отвратительно, серые, собачьи, глаза навыкате. На пограничника были направлены три английских пистолета. Встретившись лицом к лицу с врагами, Андрей Коробицын не струсил, а молча и хладнокровно вступил с ними в неравный бой.
Тишину наступившего утра нарушили гулкие винтовочные выстрелы. Первая пуля, посланная молодым бойцом, сразила одного из бандитов.
Враги не ожидали такой встречи и на минуту пришли в смятение, а затем, беспорядочно отстреливаясь, стремглав кинулись к сараю. Укрывшись за его стенами, бандиты открыли по Коробицыну сильный огонь.
Долго продолжался неравный поединок пограничника с матёрыми разведчиками. Коробицын почувствовал сильную боль в ноге. Это четвёртый бандит кустами пробрался к нему сзади и выстрелил почти в упор. Раненый Андрей упал на колено и, превозмогая жгучую боль, продолжал вести бой с врагами. Вот он прицелился в громадного мужчину, злобно и яростно кричавшего, и выстрелил раз, другой... Рыжий верзила, главарь шайки, громко выругался, пошатнулся и медленно свалился в кусты. Бандиты ещё яростнее стали стрелять. Четыре вражеские пули впились в тело пограничника. Андрей Коробицын, сжав челюсти, напряг последние силы, перезарядил винтовку и ещё раз с трудом нажал на спусковой крючок.
Не выдержав меткого огня смелого пограничника, шпионы подхватили своего главаря и бежали с советской земли.
Подоспевшие с заставы, пограничники нашли своего отважного друга окровавленным и ослабевшим. Вокруг валялись отстреленные гильзы. Андрюша был ещё жив! Его правая рука крепко держала винтовку. Он открыл помутившиеся глаза, оглядел товарищей и хриплым голосом спросил:
— Не прошли гады?
— Нет, Андрюша, нет! Ты действовал геройски, — сказал начальник заставы, перевязывая его раны.
У пограничника на мгновение вспыхнул в глазах огонёк.
— Моя совесть перед вами чиста.
Это были последние слова комсомольца Андрея Коробицына. Не приходя в сознание, он через два дня скончался от тяжёлых ран в военном госпитале.
ЭТО было тридцать лет назад.
Весть о подвиге на границе сына крестьянина-бедняка из Вологды разнеслась по всей Отчизне. Со всех концов страны в родное село Коробицына и на заставу, где служил герой-комсомолец, шли письма. Рабочие и крестьяне призывали своих сынов зорко стоять на страже великих завоеваний Октября. На заставу, не дожидаясь призыва в Красную Армию, добровольно пришёл служить племянник Андрюши — Миша Коробицын.
Имя Андрея Коробицына было присвоено заставе, где он служил, и навечно занесено в списки личного состава. По ходатайству трудящихся Куракинский сельсовет переименован в Коробицынский, а его центр — родное село Андрюши — в Коробицыно. Именем героя в Вологодской области названы многие школы, пионерские отряды и дружины. Поэты написали об отважном пограничнике поэмы и стихи, художники — картины, советский народ сложил песни.
В городе Сестрорецке на красивом песчаном холме, в окружении вечнозелёных молодых сосенок, стоит памятник из тёмно-серого гранита. На нём золотыми буквами начертано:
«Здесь похоронен герой пограничник А. Н. Коробицын, погибший в борьбе с врагами Советской Родины!»
А совсем недавно на границе Сосновского и Всеволожского районов — на месте старой государственной границы, где Андрей Коробицын разгромил банду террористов, открыт памятник-обелиск герою-комсомольцу. На сером граните золотом высечены слова:
«Здесь 21 октября 1927 года пограничник. Андрей Коробицын совершил геройский подвиг, защищая границу СССР».
На коробицынской заставе свято хранят память об отважном сына советского народа. Многие солдаты и сержанты заставы стали достойными наследниками его боевой славы.
А. САЕНКО (1958)
