Вместо эпиграфа:
«Кто в армии служил, тот в цирке не смеется».
Это третья часть эпопеи.
В первой части она тут находится
я описал, как меня призвали в армию, и как началась моя служба в учебном подразделении, первый день.
Во второй части, она находится тут:
в ней я описал, как служил в учебном подразделении (в учебке).
Эту часть начинаю сразу с дембельской фотографии. ДМБ-75
Может быть, кто-то увидит себя или узнает в ком то знакомого на этом фото. Напишите в комментариях, я буду рад этому.
Возвращаемся к событиям осени 1973 года.
После учебного подразделения, я попал в полк ракетных войск стратегического назначения в узел связи.
Сначала немного расскажу, что помню про ракетчиков. Подписку о не разглашении я давал на 5 лет. Прошло уже в 10 раз больше времени, и части такой уже нет и даже располагалась она в местечке, которое теперь уже находиться в другой стране. Да и ракеты, те, что были в части, уже раз 5 как заменены на новые разработки.
Наш полк ракетной дивизии был, расположен всего лишь в трех километрах от офицерского городка Белокоровичи и расположения учебки. По-моему, за мной пришел прапорщик, и мы пешком дошли до части.
Полк состоял из трех ракетных дивизионов. Два дивизиона – это ракеты наземного базирования и третий дивизион – это ракеты подземного (шахтного) базирования. Дивизион состоял из четырех батарей. Каждая батарея была рассчитана на пуск двух ракет. Рядом с полком располагались позиции первого дивизиона, а два других дивизиона со своими позициями располагались от основного гарнизона полка за 20 и 30 км.
В случае, если поступит команда на пуск ракет, первая ракета пускалась с основной позиции. Вторая ракета уже пускалась из запасного позиционного района (ЗПР). После первого пуска, ракетчики и ракеты выдвигались в ЗПР на автомобилях. Ракету тащил специальный тягач «Ураган» с двумя огромными колесами и длинным прицепом, на котором и располагалась сама ракета. Заправщики, наводчики, энергетики, связь, передвигались на своих машинах ГАЗ-66, ЗИЛ-157. Боеголовку ракеты вез специальный КРАЗ.
По прибытии в ЗПР ракета устанавливалась (прямо с прицепом поднималась вертикально), заправлялась, нацеливалась.
Боеготовность ракет наземного базирования была два часа 15 минут (запуск ракеты с основной позиции после получения сигнала на пуск).
Боеготовность ракет шахтного базирования была 15 минут.
Откуда я это знаю?
Однажды мне довелось быть на командном пункте ракетного дивизиона шахтного типа. Срочно вызвали ремонтировать оборудование связи у командира дежурных сил. Около 12 часов ночи я прибыл на командный пункт. Он располагался на минус втором этаже из одиннадцати этажей, зарытых в землю.
В 12 часов ночи дежурному командиру начали поступать сообщения от телефонистов ЗАС (закрытая телефонная связь), радистов, телеграфистов, о принятии сигнала «Молния» (короткая шифрованная телеграмма). А перед командиром на стене висело большое табло системы автоматизированного управления (САУ), на нем высветилось сообщение:
«Наземные ракеты – пуск 02.15»
«Подземные ракеты – пуск 00.15»
Подземным ракетам, находящимся в шахтах нужно было всего 15 минут, чтобы осуществить запуск. Что именно нужно было сделать ракетчикам с ракетой за эти 15 минут, я уже не помню, а может быть и не знал. Хотя связисты, кто нес боевое дежурство в этом дивизионе, рассказывали об устройстве шахт. У некоторых из них во время боевого дежурства была возможность отлучиться с боевого поста, и они вместе с ракетчиками ходили по подземным лабиринтам шахт.
Нацелены наши ракеты были на ФРГ.
И снова вопрос, откуда я это знаю?
В узле связи была группа фельдсвязи (сержант, автоматчик и водитель автомобиля). Вот у сержанта то мы и выспрашивали, куда ракеты нацелены. Хотя он тоже точно не знал, но говорил, что возил топографические карты районов ФРГ.
Боевые позиции ракет охранялись очень сильно. В полку было специальное подразделение, РЭЗМ (рота электрозаграждений и минирования). Позиции огорожены в четыре ряда колючей проволоки. В центре, между колючками, проходила металлическая сетка, подвешенная на столбики через изоляторы. К сетке подключалось напряжение, днем 220 вольт, на ночь включали 1900 вольт. Также с обеих сторон от сетки между рядами колючей проволоки находились линии сигнализации. С внутренней стороны между рядами колючей проволоки ходил еще автоматчик. Все автоматчики очень хорошо стреляли, у них были регулярные стрельбы, дневные и ночные. Стрельбы были перед каждым заступлением на боевое дежурство. Неделю на дежурстве, неделю на общем распорядке.
Из особенностей, могу еще поведать, то, что ракеты, аналогичные нашим, возили на Кубу. У нас служил капитан Чистяков. Он человек был общительный, с солдатами общался легко и как то рассказывал, как он еще лейтенантом был участником экспедиции на Кубу.
Погрузили их полк на грузовые корабли. И поплыли они по морям. Уже ближе к Америке, появились американские военные корабли. Но из воды вдруг начали всплывать, наши подводные лодки. Так они и плыли до Кубы, вдалеке американцы, ближе иногда видны перископы подводных лодок.
Прибыли на Кубу, а там скалы, сплошные. Поставили ракеты, солдатам приказали окапываться. Долбить скальный грунт мало желающих, солдаты не торопились. Неожиданно над ракетами, чуть не задев их пролетели американские самолеты, солдаты мигом стали окапываться. Американцы, увидев стоящие уже ракеты, тоже больше не прилетали. Начались переговоры. Потом личный состав вывезли с Кубы, кто вывозил ракеты, капитан уже не знал.
И еще один интересный случай запомнился. Наш дежурный офицер рассказал. Он был у командира дежурных сил полка, и пришла радиограмма, шифровальщик принес листок. У подполковника, прочитавшего текст, затряслись руки и он сказал: «Boйнa». В шифровке было несколько слов, типа вскрыть пакет. Но офицер уже знал, какие инструкции в том пакете. Почти сразу же прибежал другой шифровальщик и принес еще одну телеграмму, в которой уже была команда: «отбой». То ли по ошибке дали боевую команду в место проверочной, то ли так задумано было. Ни кто не знал.
Вернемся к моей службе.
По прибытии в узел связи, командиры решили не использовать меня как радиотелеграфиста, а назначили в мастерскую, ремонтировать оборудование связи. В мастерской из штатных шести человек оставалось двое. Хотя радиотелеграфистов тоже штат был не укомплектован, но так как я разбирался уже в оборудовании связи, решили, что от меня будет больше пользы в мастерской.
Неделю я прослужил в мастерской. Зам командира (отвечал за мастерскую) уехал в командировку. Начальник радиоприемного центра убедил командира, перевести меня в радисты. Радистов катастрофически не хватало, некоторые радисты уже каждую неделю, без сменяемо, несли боевое дежурство.
Неделю я проходил стажировку на боевом посту радиотелеграфиста в радиоприемном центре и уже должен был с понедельника заступать на боевое дежурство, но вернулся из командировки, зам командира и меня снова перевели в мастерскую. Где я и прослужил полтора года.
Мастерская находилась в одноэтажном кирпичном здании около штаба полка. Штаб полка располагался в деревянном щитовом здании. Рядом со штабом находился бункер командного пункта полка. В котором располагался командир дежурных сил, оборудование связи и связисты несли боевое дежурство (телефонисты, телеграфисты, ЗАС, САУ).
По тропочке через дубовую рощу примерно 800 метров от казарм до мастерской.
Однажды к нам в мастерскую наведался майор Белинский, начальник особого отдела полка. Ему понравилась у нас в мастерской комнатка, в которой стоял сверлильный станок и столик с тисками. Он жаловался, что в штабе, невозможно работать, стенки у кабинетов очень тонкие и все слышно. А у нас очень хороший кабинет ему будет, если убрать сверлильный станок.
Деться некуда. Пришлось освободить ему комнату под кабинет. Замка на дверях его кабинета не было. В кабинете стоял стол, два стула, на столе графин со стаканом, в верхнем ящике стола, лежала шахматная доска с шахматами и больше ни чего не было. Документы, наверное, майор хранил в сейфе в штабе.
Бывало, ремонтируешь приемник, и вдруг сзади подходит Белинский и спрашивает, что это ты Саша слушаешь? Он нас всех, не только по фамилиям, но и по именам знал. Проверяю радиоприемник в телеграфном режиме. Не голоса и не музыку товарищ майор, дашь ему послушать, что в наушниках слышно. Майор пройдется по мастерской, посмотрит, что на столах у кого лежит и уйдет в свой кабинет.
Командирам нашим ситуация с соседом особистом, тоже не по душе была, подозревали они, что долго ли коротко неприятность может прийти от соседа.
Около бункера радиоприемного центра пустовало уже заброшенное здание караулки. Когда то бункер усиленно охранялся отдельным подразделением роты охраны, но со временем охрану сняли. В караулку и решили нас переселить. Центральное отопления к зданию не было подключено, две печки были сложены каким-то неумелым печником, наверное, солдатом. Печки можно было топить весь день, и стенки только слегка нагревались. Печки без поворотов сложены. Но лучше в прохладе, чем особист за спиной.
Оборудовали мастерскую мы сами.
У меня были сделаны в мастерской четыре тайника, все, что хочешь, спрятать можно было. Про наличие тайников сослуживцы знали, но, сколько их и где они, ни кто не знал. Уже уходя на дембель, я показал, где расположены тайники одному солдатику, которому еще год оставалось служить.
Весь гарнизон и позиции полка располагались в дремучем лесу, дубы, сосны, березы, орешник. Грибы даже собирали. Ребята сходят на кухню выпросят у наряда картошки, луковицу, хлеба, сварим грибов в печке, вкуснятина, на ужен уже не хочется идти.
В лесу рядом с нашей новой мастерской валялось много разного оборудования. Из мощного выпрямителя я сделал сварочный аппарат. Ток сварки мог достигать 500 ампер. Резал электродами пятеркой любое железо. Переключались режимы мощными галетными переключателями.
Друг шофер, принес мне из гаражей очки газосварщика. Но они не помогли, все лицо у меня загорело, только круги вокруг глаз белые остались. Пришлось из картонных коробок делать сварочную маску.
Один раз дембеля пришли, говорят у них дембельская работа, нужно сделать решетки на окна в учебном классе. Они арматуры и уголков уже напилили. Говорят, помоги сварить. Дембельская работа – это задание от командира, как его выполнишь, так на дембель пойдешь. Чем раньше сделаешь её, тем раньше домой.
Варим мы вечером решетки на улице, рядом с мастерской. А ночи на Укpaинe темные, хоть глаз выколи. Сполохи от сварки далеко видно. В этот вечер дежурным командиром по узлу связи был сам командир, майор Куприн. Он ехал на автомобиле с водителем и увидел сполохи. Подъехал к нам в мастерскую.
Что вы тут делаете?
Вот, дембелям дембельскую работу помогаю делать, решетки на окна в учебный корпус.
Куприн говорит: «Я вам запрещаю варить, но варите, пока я не вижу». И уехал.
В лесу я так же нашел огромный трехфазный асинхронный электромотор, киловатт 10 не меньше. В мастерской у нас было трехфазное напряжение. Приволокли мы мотор в мастерскую, проверил я его, он крутится нормально, работает хорошо, оборотов 800, подшипники даже хорошие. Решил сделать наждак. Не помню уже где, нашли мы огромный камень, от ручного точила, сделали крепеж его. Наждак получился хороший, топором изо всех сил давишь на камень, остановить мотор не можешь.
Служили у нас два паренька радиотелеграфисты Молчанов и Некрасов. Из Москвы оба были. Оба до армии успели поработать, Молчанов слесарем инструментальщиком работал. Узнали они, что у нас в мастерской печка есть, и мощный наждак и попросились к нам ножи сделать.
Молчанов и меня еще увлек этим делом. Стали мы делать ножи из разной стали. Использовали листы от рессор, напильники, и подшипники даже разгибали. Для печки приносили уголь из кочегарки, вентилятор у меня был сделан в поддувало. В общем, градусов до 1000 могли температуру нагнать и разогреть заготовку. Молчанов много чего уже про обработку металла знал и про закалку металлов.
Рукоятки к ножам из капы делали (деревянные наросты на березах).
Шлифовали лезвия они обычно во время боевого дежурства. Наушники на голове, руки свободны и так они шлифовали лезвия ножей, что смотреться в них можно было как в зеркало.
До шлифовки, еще закаливали, закалку проверяли на гвоздях. Острием лезвия по гвоздю ударяли и проверяли, нет ли вмятин на лезвии.
Молчанов и Некрасов были отличными радистами. Молчанов еще был и фанат металлообработки.
Некрасов был, наверное, лучшим радистом, не только полка, но и армии. На соревнования ездил и побеждал.
Однажды на него пришла жалоба со штаба армии из Винницы. Он вел учебный радиообмен с радистом узла связи армии. И тот на него нажаловался. Некрасов мог принимать и передавать сигналы Морзе с очень большой скоростью. Он всегда запрашивал повышение скорости. А радист из узла связи армии, большую скорость с машинки мог дать, но принимать сигналы в ответ с такой скоростью уже не мог, допускал ошибки, а обвинил Некрасова.
Со слов Некрасова, только Москва могла принимать и передавать сигналы с любой скоростью и всегда правильно.
Однажды я зашел в радиоприемный центр, приемник нужно было проверить. Некрасов сидит и в одном приемнике слушает через динамик музыку. Я у него спрашиваю, «чо борзеешь».
У радиста два приемника, настроенных на разные частоты и с одного приемника в один наушник сигнал идет, с другого приемника в другой наушник сигнал идет. Еще один радист сидит так же за двумя приемниками, но на других частотах. Некрасов перестроил один приемник на другую частоту и перевел его в телефонный режим, слушал музыку.
Некрасов мне отвечает: «А я уже прапора послал, он мне говорит, что Белинскому доложит, а я ему говорю, что мне твой Белинский, я сам Некрасов».
Я говорю Некрасову: «так Белинский это же начальник особого отдела полка. На губу как минимум попадешь». Некрасов бросил наушники побежал к прапорщику извиняться. Прапорщик, конечно не доложил бы Белинскому, радистов и так дефицит был, на боевое дежурство не хватало. Но Некрасова он напугал.
Некрасов вообще-то был франт. Так выглядеть, как он, ни кто не мог. Когда он не на боевом дежурстве, ему командир наряды вне очереди объявлял, за то, что у него такой отличительный от других солдат вид.
Форма у него была всегда чистая, перешита по фигуре, выглажена. Подворотничок подшит - залюбуешься, ткань подворотничка, синевой отдает. Где он такую ткань брал, не помню. И кембрик полиэтиленовый в подворотничок вставлен. Верхняя пуговица у гимнастерки расстегнута, ремень ниже нижней пуговицы. Сапоги вычищены, блестят и в гармошку.
На дембель Некрасов уходил осенью. Однажды перед построением, он подошел к молодому дубку и стал его трясти, со словами, когда же ты обвалишься. А в это время из казармы вышел командир узла связи, он увидел и услышал Некрасова и потом перед строем, сказал, пойдешь на дембель, когда вот с этого дуба опадут листья. Дуб, на который показал, командир практически всю зиму стоял с сухими листьями.
Командир свое слово сдержал. Некрасова и Молчанова уволили в запас перед самым новым годом. Но командир, немного схитрил, радистов катастрофически не хватало. Хороший повод задержать как можно дольше на службе опытных радистов.
Различными уловками задержать нужного солдата на службе случалось очень часто. Обижались некоторые солдаты. Служил хорошо, но на дембель ни как не отпускают, а разгильдяи, сделали дембельскую работу и уехали домой в первой партии.
Служил в узле связи водитель грузового ЗИЛ-157, Тарасов. Мой земляк, с Вологодской области с Великого Устюга. Как то ему все время не везло. Он на губу, пару раз в год попадал, а еще, сколько нарядов вне очереди получал, и сосчитать трудно. Но попал Тарасов в бригаду на дембельскую работу по ремонту клуба и уехал на дембель в первой партии 28 апреля.
Вот несколько случаев из службы Тарасова.
Зам ком взвода дал Тарасову наряд в не очереди, моет он умывальники. В эти сутки дежурным командиром узла связи был капитан Маринчук, Тарасов был водителем в его взводе. Он спросил у Тарасова, за что наряд получил, Тарасов, сказал, что не знает.
Капитан спрашивает у зам ком взвода, за что наказал Тарасова. Зам ком взвода говорит, ефрейтор Матросов ему сказал, что Тарасов неделю тому назад, в парко хозяйственный день вывозил мусор на свалку, заехал по пути в деревню, купил самогонки и распили ее в гараже с другими солдатами.
Маринчук вызвал Матросова. Приказал рассказать, как дело было с Тарасовым. Пришлось Матросову все рассказывать, еще и младший сержант Шурик Ефимов пострадал.
Младший сержант был старшим, они убирали мусор, старые листья в автопарке узла связи. Автопарк в то время был отдельно расположен, на общей территории части. Мусор погрузили в грузовик. Дежурным командиром по узлу связи был наш лейтенант, не опытный, после гражданского института служил первый год из двух. Он позвонил дежурному командиру полка и попросил выпустить грузовик с мусором с водителем и двумя солдатами доехать до свалки за пределами части.
На КПП выпустили грузовик. Ребята шустро разгрузили грузовик и по быстрому сгоняли до ближайшей деревни, купили бутылку самогонки (на большее денег не было). Приехали в гараж, распили бутылку на 5 человек, включая и Шурика Ефимова. Ни кто, ни чего не заметил. А Шурик Ефимов рассказал об этом случае Матросову. Того обидело, что молодой Тарасов безнаказанно побывал в самоволке и самогону выпил. Вот он и хотел наказать молодого. А в результате, своего приятеля подвел. Не помню уже, разжаловали или нет Шурика Ефимова. Машины узла связи перевели в общий автопарк полка, который уже находился на территории боевых позиций дивизиона и дополнительно еще охранялся.
Тарасова, за самоволку и самогон, отправили на гауптвахту.
Тарасов вернулся с гауптвахты, зашел в казарму, кричит ура и на радостях подкинул шапку, попал шапкой в плафон, плафон упал и разбился. Тарасова снова на гауптвахту отправили.
В другой раз, уже Тарасов был старослужащим. На тумбочке (вернее около тумбочки), стоял молодой солдат, дневальным, мой сослуживец из мастерской, Асадов (из Баку был). Он мой ровесник по возрасту, но в армию попал еще на год позже меня. В итоге Тарасова, он был старше на три года по возрасту. Но что то Тарасову не понравилось и стал он приставать к Асадову со всякими подковырками. Асадов, терпел, терпел, а потом вспылил, схватил с тумбочки телефонный аппарат и ударил им по голове Тарасова. Аппарат раскололся. На шум из кабинета выскочил дежурный офицер. Разобрались, что и как. Тарасова, за то, что он приставал к дневальному, отправили на гауптвахту. Асадову ни чего не было, корпус телефона в мастерской склеили.
Асадов тоже интересный был человек. Он после техникума еще пару лет работал в теле мастерской. Ремонтировал телевизоры. Отец у него был главным бухгалтером в колхозе около города Баку. Асадов хвастался, что денег у них навалом. Отец на работу ходит только 1-2 раза в неделю. Старший брат уже в армии отслужил, и отец ему машину купил. И ему тоже обещал машину купить.
Офицеры часто к нам обращались, с просьбами отремонтировать какую-то бытовую технику, на халяву, особенно телевизоры. Мне это не нравилось, я старался под любыми предлогами увильнуть от этих шабашек. Только сделай одну, потом потянутся бесконечной вереницей. Асадову было не куда деться, телемастером работал и молодой еще по службе. Его и начали все офицеры просить у нашего начальства. Асадов говорил с сильным акцентом сначала, иногда ни чего не понять, что скажет. Потом уже лучше стал разговаривать по-русски.
Он все удивлялся. «Такой балшой начальник, а турба очень маленький». Оказывается это у подполковника телевизор с маленькой электронно-лучевой трубкой. Дешевый телевизор.
Асадов любил слушать Иранские радиостанции, песни слушал на их языке. Даже вкратце мог перевести, о чем поет певица в песне. Иранский язык понимал не хуже русского.
В мастерской мы ремонтировали и обслуживали радиоприемники, радиостанции. Телефонное оборудование. Почти все оборудование в то время было ламповое. Приемники громоздкие Р-154, Р-130, Волна-К, радиостанции Р-105, Р-104, Р-117, Р-405. Все ламповое.
Приборов в мастерской было не много, но кое-какие были, ламповый вольтметр, генераторы сигналов различные, прибор для проверки радиоламп Л-3-1, тестеры стрелочные.
В то время было и транзисторное оборудование, а также радиостанции на миниатюрных лампах с гибкими выводами. Миниатюрные лампы за время службы ни разу не менял. Выводы у них были запаяны. Работали надежно.
Уже в наше время, когда началось CBО, много видео в первые дни было на Ютубе и в телеграмме. Смотрю, а у военных в 2022 году оборудование то, такое же, как и у нас применялось, еще 49 лет назад. Телефонные аппараты ТА-57, хотя и на транзисторных сборках, но начали выпускаться еще в 1957 году. Аппаратура типа П-314, П-306 и т.д., тумблера, переключатели, лампочки. Похоже, наша армия модернизировалась, только по телевидению.
Ремонтировал я один раз радиостанцию Р-105, наверное, в 1974 году, всю почти разобрал, смотрю на задней стороне алюминиевого диска шкалы написано: «ДМБ-65», я ниже написал: «ДМБ-75». Повреждение у нее было связано с механикой, восстановил нормальную работу. Но электрические параметры радиостанции привести в чувство до конца не удалось. На 4 с минусом работала. Не исключаю, что еще кто то, после меня, оставил надпись ДМБ-85.
Радиостанция Р-105 ламповая, УКВ диапазона, очень тяжелая, 20 кг весом. Связист носил её на спине, как рюкзак. С антенной Куликова дальность связи всего 6 км. Современные радиостанции в 100 раз легче и радиус действия такой же.
А КВ радиостанция Р-104, еще в два раза больше, чем Р-105 и тяжелее килограмм на 10.
В общем, все оборудование связи было тяжелое, громоздкое, энергоемкое, не очень надежное. Радиолампы имели не большой ресурс работы, стеклянные и покрытые сверху еще алюминиевым корпусом, напряжение накала у них было 12 вольт. Дорогие, наверное, были радиолампы.
Радиоприемники в работе находились круглосуточно. Радиолампы в приемниках, мы меняли по регламенту очень часто. Вынимаешь все радио лампы с приемника, заменяешь их на новые, уже проверенные заранее по параметрам. Снятые радиолампы потом проверяешь прибором, плохие отбраковываешь, хорошие по параметрам, снова в следующий радиоприемник вставляешь.
Армейские шуточки.
Зашел я один раз в радиоприемный центр, а там вся смена радистов хохочет. Что веселитесь, спрашиваю.
Да вот молодого за смазкой для телеграфных ключей отправляли на телеграф, да телеграфистка пожалела смазки, не дала.
И рассказывают историю сначала.
Решили подшутить радисты старослужащие над своим молодым коллегой.
Один радист говорит, ключ телеграфный заедает, надо смазать специальной смазкой, сходи на телеграф, попроси менструации.
Паренек и вправду был еще совсем молодой. И пошел на телеграф за смазкой.
От бункера радиоприемного центра до бункера, командного пункта, где располагались телеграфисты, было метров 600 по лесной тропочке. Радист старослужащий, позвонил на телеграф сослуживцам, сказал, что разыграли молодого, послали к вам за менструацией для смазки ключей, положите в посылочный ящик пару кирпичей, пусть нам принесет. Телеграфист пообещал сделать сюрприз, не раз уже проделывали с молодыми подобные шутки. Но замешкался.
Молодой радист оказался шустрый, быстро пришел, дед телеграфист еще посылку не успел подготовить. А на телеграфе служили сверхсрочники женщины. Молодой подошел к одной даме-телеграфистке и говорит, меня с РПЦ послали за смазкой, дайте пожалуйста менструации, ключи телеграфные радистам нужно смазать. Женщина шустрая оказалась, досталось солдату, и по громкой связи отругала радистов и своих телеграфистов срочников трехэтажными не цензурными словечками.
Молодой так и пришел без посылки. Шутка получилась не по сценарию дедов. Но солдат новое словечко и кое что, про физиологию женского организма, узнал.
В другой раз возвращаюсь из мастерской вечером в казарму, прохожу мимо бункера РПЦ, а по бункеру сверху кто-то ходит и чем-то машет. Смотрю, а это наш молодой радист. Спрашиваю у него, что там делаешь? Отвечает: «Задание выполняю, прием плохой, помехи разгоняю». В руках у него метла оказывается.
Я ему говорю, иди в бункер, тебя же разыграли. Веником ни какие помехи не разгонишь, да и антенное поле расположено в шестистах метрах от сюда. Паренек мне еще и не верит. Говорит, нет, мне поручили важное задание, я должен его выполнять. Я махнул рукой, ну ладно, разгоняй помехи, хоть проветришься.
Почти не вероятные случаи.
Однажды в нашем гарнизонном городке, встречаю солдатика, ну очень уж лицо знакомое. Говорю ему, что-то лицо знакомое, разговорились. Оказывается мы из одного городка. И даже в одном краю жили, только он учился в другой школе. Но все равно в школьные годы видали друг друга. Призывались из разных военкоматов и даже из разных областей. Я из Архангельска, он из Вологды, и встретились в одной части на Укpaинe. Он служил водителем, ездил на «Волге», самого командира полка возил. Не служба, а малина. Я даже позавидовал, повезло тебе, говорю. Потом, что-то я его перестал встречать. Пропал земляк. Сходил я как то в казарму, где он жил. Спросил у ребят, где Виноградов. Они мне и рассказали, что он в одну из поездок, куда-то далеко, то ли в Винницу, то ли в Житомир, напился водки и попался начальству. Его перевели в другой дивизион, в батарею к ракетчикам.
После армии, мы встречались с ним иногда случайно в нашем городке. Потом, Виноградов, куда-то уехал и говорили, что даже уже и умер.
Еще интересный момент был связан с кино.
Каждое воскресенье, для всех солдат, кто не в наряде и не на боевом дежурстве, в клубе показывали кино. Часто это была всякая ерунда, типа «Ленин в октябре». Редко когда привозили интересное кино. Я предпочитал не ходить в кино. Отпрашивался у зам. ком. взвода, что в мастерской есть срочная работа, и в место кино шел в мастерскую. Иногда со мной и другим солдатам удавалось отвертеться от не интересного кино. В мастерской, значительно веселей можно было коротать время.
В одно из воскресений объявили, что кино будет «Калина красная». Название мне не понравилось, лирика какая то, калина конечно красивая ягода, но горькая и со специфическим запахом. Как всегда прикрывшись срочными работами, ушел в мастерскую.
Через некоторое время мне из дома приходит письмо, родители сообщают, что они ходили в кино «Калина красная», его снимали в нашем городке и районе.
А если бы я пошел в тот выходной в кино и увидел бы свой родной городок, приятно бы, наверное, было, но не случилось.
Про медицину в армии.
Не понятный случай с медицинской точки зрения произошел с одним из моих сослуживцев, Володей Тузовым. Родом он был из Карелии. Призван был на службу на полгода раньше меня. Тоже в мастерской служил, в школе увлекался радиотехникой. Хотя в учебке, как и я радистом был и на слух до службы в армии ни каких нареканий не было. Но что-то случилось, и Володя перестал слышать. В наушники он слышал все хорошо, а без наушников плохо.
Были мы с ним в наряде, дневальными. Ночь, все спят в казарме. Тишина. Ходики над выходом из казармы тикают. Володя спрашивает меня: «Ты слышишь, как часы тикают», я говорю, конечно, слышу, на всю казарму слышны. Он говорит, а я не слышу.
В мед часть он обращался, даже его в стационар повалили на неделю, ни чего не помогало.
Дали ему отпуск. Приезжает из отпуска, радостный. Дома слух восстановился, все слышу. Прошло недели две, и снова слух пропал.
Восстановился ли у него слух после увольнения из армии, не знаю.
По-видимому, не подходил ему климат, не мог организм приспособиться к новым условиям.
В начале службы в учебке, со мной тоже был случай. Я оборудовал учебный класс. Даже мелкие царапины на руках вдруг начали покрываться гнoйными пузырями. Работать стало не возможно. За всю мою предыдущую жизнь, дома и в Архангельске, ни когда такого не было. Все царапины и повреждения кожи на руках заживали как на собаке. А тут пришлось даже в медсанчасть обратиться. Мне назначили процедуры ультрафиолетом. Неделю, наверное, ходил в медсанчасть. Кое-как язвoчки затянулись и больше уже проблем не было. Видно организм адаптировался к местным условиям.
Вообще военные врачи своеобразные люди. В медсанчасти был доктор. Солдатик к нему придет с жалобами. Он ему говорит, ну возьми вон у фельдшера в коробочках таблеточек, хочешь беленьких, хочешь желтеньких, и иди, служи, солдатик.
Солдатик, говорит, доктор, правда болит.
Доктор, ну давай разрежем, посмотрим.
Солдатик, нет, доктор, резать не будем, можно таблеточек и желтеньких и беленьких.
Можно, говорит доктор. И добавляет. Запомни солдатик, если болезнь протекает правильно, больной должен умереть. У тебя болезнь протекает не правильно. Поправишься.
Еще про одного необычного сослуживца хочется вспомнить.
Вместе со мной в мастерскую назначили молодого солдата, только, что призванного на службу, Юрия Слепака. Гигант настоящий, ростом два метра два сантиметра.
Стандартная кровать для него была мала, спал он, а ноги, почти по колени, выступали за спинку кровати и лежали на табуретке.
Парадную форму ему шили на заказ, в офицерском городке в ателье.
Белье и форму для него было очень трудно подобрать. Бывало в бане, старшина выдает чистое нательное белье, Юра говорит, мало будет. Старшина ему, не выпендривайся молодой, надевай. Юра надевает нательную рубашку (зимой выдавали), потом плечами поведет и рубашка рвется пополам. Старшина матерится и начинает искать, что-то побольше размером.
Зимой в казарме холодно было. И не официально, после отбоя, все солдатики брали свои шинели с вешалок и укрывались ими. Юра Слепак ищет свою шинель, нет ее на вешалках. Утром шинель есть. Потом выяснилось, один дед (старослужащий солдат), маленького роста, брал шинель Юры и укрывался ей с ног до головы, почти как второе оделяло.
За большие габариты, по уставу, Юре была положена двойная пайка (порция), но пока он был молодой, его всегда обделяли. Из-за особенностей службы в узле связи, сержанты боялись, что не хватит порций, тем солдатам, что придут в столовую со смены с боевого дежурства.
Много еще разных событий и историй было. В армии, практически каждый день какое-то событии с кем-то случается. Но все кончается когда то. Подошел к концу и мой срок службы.
Военная служба не для моего характера. Я часто спорил с командирами, если видел что-то не справедливое или не правильное, за что получал наказания. Меня, то повышали по службе за мою активность, когда она совпадала с командами командиров, хотя я не хотел командовать. То разжаловали, когда я пытался указать на ошибки и несправедливость. Пик моей военной карьеры: командир отделения, младший сержант. А закончил службу я ефрейтором, правда, на должности начальника мастерской.
В отпуск я съездил перед новым годом, оставалось уже пять месяцев службы. У нас в городке был раньше рыбозавод. Много разной продукции выпускали. В том числе и рыбу холодного копчения делали. Очень вкусная и долго хранилась. Мне родители присылали посылки с рыбой. Я, конечно же, угощал рыбой сослуживцев и прапорщика тоже угощал. В начале декабря прапорщик мне говорит, хочешь в отпуск съездить домой. Кто же не хочет, отвечаю я. Он говорит, привези рыбы из отпуска, я пробью тебе отпуск на Новый год. Я согласился, говорю ему, давай сумку, полную рыбы привезу. Он мне большой портфель дал.
На обратном пути, с рыбой, у портфеля от тяжести, ручка сломалась. Под мышкой мне пришлось его нести. Запах стоял неимоверный от моего портфеля.
На гауптвахте я ни разу не был, но командир как то сказал, что губа для меня слишком легкое наказание, поэтому будешь ходить в наряды через клеточку месяц. Отходил я в наряды, даже чуток больше месяца. И это уже за три месяца до дембеля было.
Учитывая последние события, на дембель, я собирался не раньше конца июня.
Но вдруг командир подходит ко мне и говорит, когда на дембель собираешься, ты вроде бы и неплохо служил. Я аж рот открыл от удивления, говорю, да я пока еще и не собираюсь, до конца июня, не мечтаю. Он говорит, я слыхал тебе из дома вкусную рыбу присылают, попроси у родителей для меня две посылки рыбы прислать и сколько стоит она, как рыба придет, деньги тебе отдам, и сразу на дембель пойдешь.
Ну, я конечно тут же письмо родителям написал.
Радостью я поделился с дембелями. Все стали следить за почтой, когда же придут посылки. И вот однажды посылки пришли. Посылки я отдал командиру, а он мне деньги, рублей 10 вроде бы рыба стоила, у матери было написано в записке.
Командир мне сказал, что посылки он отошлет в штаб армии какому-то знакомому.
25 мая пришла информация, что с узла связи на дембель уходят 6 человек, пять фамилий указаны, а кто шестой ни кто не знает. Счастливчики уже парадную форму получают, собираются домой. Поезд на станцию приходил в час ночи, и дембелей со всего полка возили вечером на станцию на автомобиле.
Я пошел как всегда в мастерскую. Вдруг под вечер уже прибегает в мастерскую дневальный, говорит, старшина послал за тобой, беги срочно в казарму, получать парадку, ты оказывается шестой. Радость то какая, дембель!
Еще интересный факт из воинской службы.
С Виктором Танашевым нас в один день призвали в армию и из Архангельска повезли в поезде 8 мая 1973 года. Прослужили мы с ним вместе 2 года. В учебке вместе на радиотелеграфистов учились, и в части вместе в одном узле связи служили и уволили нас в запас в один день, 25 мая 1975 года и ехали мы с ним вместе до Вологды в одном поезде.
Вот такая была моя служба в Советской Армии.
Всем добра. Армии мудрых командиров.
