Добрый день, уважаемые подписчики и читатели канала!
Как вы думаете, садистами рождаются или это приобретенное? Я думаю, что садист вырастает постепенно, как плесень. Сначала ее немного, но если вовремя не бороться, то потом она заполонит все пространство и вывести ее бывает чрезвычайно трудно.
Я не беру в расчет тех, у кого тяжелая наследственность или травмы головы, которые привели к необратимым процессам в мозге и вылились в настойчивое и непреодолимое желание причинить физические страдания другим живым существам ( порой и самому себе). Я о вполне вменяемых индивидуумах, которые ходят рядом с нами, здороваются при встрече, ездят с вами в метро и живут по соседству. Имеют семью и детей, «растут» по службе и занимают вполне приличные должности. Как их распознать?
Начинают садисты, зачастую, мучая кошечек и собачек, стреляя по воробьям и воронам, а потом наступает момент, когда им мучительно хочется опробовать свои низменные желания на людях. Это страшно. Вдвойне страшно, когда люди с такими наклонностями приходят работать в правоохранительные органы. Одну такую историю я сегодня вам расскажу…
Вячеслав Неволин проживал в Москве. И все у него было как у людей. Работал, был на хорошем счету у руководства. Жена молодая и красивая. Двое маленьких деток. Как-то после Нового года, Неволину позвонила бабушка. Сказала, что давно не виделись, соскучилась по внучку и правнукам-малышам. Попросила приехать пока праздничные дни и не нужно ходить на работу.
Слава и сам давно собирался навестить бабулю. Хорошая она, любимая. Каждое лето внучок у бабушки гостил, а как женился и детки появились, так всем "табором" наезжали. У бабушки дом свой. Там в огороде и помидорчики и огурчики. Это вам не пластиковые овощи из «Пятерочки». А какая малина росла за домом!!! В саду - гамак подвешен между двумя яблонями. До обеда там, обычно, ерзали и колготились дети, а после обеда в нем лежал Слава. Гамак, плавно покачиваясь, навевал интересные мысли. Солнышко пробивалось сквозь листву яблони тонкими, ласкающими лучиками.
На семейном совете было решено, что Слава в этот раз поедет один. У жены были срочные дела, да и младшенький прихворнул. Не тащить же его в дорогу с температурой. Купили бабушке гостинцев московских, всяких вкусностей. Пусть порадуется старушка. С тем и двинул в путь-дорогу. Ехать решил на своей машине. Была у него старенькая «99» модель. Резину он поменял на шипованную с приходом зимы, бензином заправлен. Приготовил кассеты для магнитолы, чтобы в дороге не скучать.
В райцентре, куда отправился Слава, милиция сбилась с ног, пытаясь выследить и задержать наглецов, которые уже несколько месяцев будоражили гаражный кооператив своими кражами. Из гаражных боксов тащили все – от солений и варений, хранившихся в оборудованных там погребках, до запчастей от машин, колеса, насосы и прочее добро граждан. Каждый день в дежурную часть районной милиции поступало от двух до пяти заявлений о кражах из этих самых гаражей. Начальник милиции топал ногами на совещаниях-планерках и требовал прекратить вал заявлений, ибо они портили и так незавидную статистику отдела.
Слава въехал в город почти затемно. Зимой темнеет рано, а путь был не то, чтобы далекий, но все же часа четыре он отмахал. Скорее бы в тепло. Бабушка, наверное, пирогов к приезду напекла. От этой мысли Славе стало так хорошо на душе. Ее пироги с капустой он любил с детства. Нигде больше таких не пробовал. Пышные, духовитые. От мыслей о пирогах у Славы заурчало в животе. Когда он свернул к гаражному кооперативу, уже совсем стемнело. Проехав мимо бесконечных рядов железобетонных боксов, остановил машину перед одним из них под номером «78». Это был его гараж. Там, кроме всякого рода нужного в хозяйстве хлама, лежали бабушкины валенки. Перед отъездом из Москвы она позвонила и попросила заехать в гараж и забрать их. Снега в тот год намело – пропасть. А двор от снега чистить в валенках теплее.
Слава вышел из машины, разминая затекшие ноги. Потянулся, достал ключ и только приготовился открыть дверь, как кто-то сильно ударил его по шее, а когда он упал в снег, то наступил на поясницу, придавив к земле. Через секунду на руках защелкнулись наручники. Потом двое мужчин рывком подняли его на ноги и тот, что постарше радостно сказал: « Ну что, тварь, попался?» Слава не понимал, что случилось. От удара шея ныла и отказывалась поворачиваться. Подошел третий, пинком ударил Славу прямо в «солнечное сплетение». На некоторое время Слава отключился, а когда понемногу сознание стало возвращаться, он понял, что сидит в машине на заднем сидении и его куда-то везут.
Первая мысль, посетившая его, была: « Все, хана! Бандиты!» На дворе стояли девяностые. В городке противоборствовали две преступные группировки. В то время услышать автоматные очереди по ночам было делом почти обыденным. На следующий день город просыпался и пересуды о том, что «вчера снова «братки» на «стрелке» перестреляли друг друга» перекатывались от одного конца поселения до другого. Обрастали новыми страшными подробностями. Пересказывали их шепотом бабушки-соседки, продавщицы в магазинах и сослуживцы на работе.
За пересудами следовали пышные похороны убиенных. С размахом, «чисто, по - пацански», с духовым оркестром и стрельбой в воздух. Милиция в такие шествия не вмешивалась. Больше всего этим «разборкам» радовались хозяева заведений общепита – кафе и столовых. На поминках «братва» экономить не привыкла, и хотя требовала скидку, все равно «навар» оставался.
Однако, несмотря на Славины опасения, машина не свернула в лесополосу, а двинула в центр города. Окончательно придя в себя, увидел, что остановились у здания отдела милиции. Не успев даже подумать, что это могло означать, Славу выгрузили из машины как кулек - руки были скованы наручниками за спиной. Двое мужчин, сидевших в машине, подхватили его подмышки и поволокли в отдел милиции. Дежурный в своем "аквариуме" привстал, чтобы посмотреть, кого привезли. Один из мужчин просто махнул ему рукой – мол, не парься, все нормально.
Дежурства в новогодние праздники – самая противная вещь на свете! Никуда невозможно отлучиться, поехать. Кроме того, за новогодними праздниками всегда следовал годовой отчет о проделанной работе. Это вообще полное безумие! На его составление по разным колонкам, цифрам, показателям и кривым, уходила неделя, отпущенная другим гражданам на веселые выходные. Дежурства, обычно, распределяли по жребию. Никто не хотел дежурить первого января. Когда прокурор спрашивал, есть ли желающие на эту дату, сотрудники начинали с огромным вниманием рассматривать свои ботинки или потолок будто в первый раз их видят.
Я, как человек непьющий и посему первого января пребывающий в совершеннейшем рассудке и нормальном расположении духа, приходила на помощь и «закрывала собой амбразуру». Однако в этот раз к всеобщему удивлению дежурить вызвался другой сотрудник, готовый выйти на работу первого, так как седьмого уезжал по каким-то своим делам. В результате, по жребию седьмого января выпало дежурить мне. Знать, судьба.
Седьмого, как всегда, пришла на работу пораньше – около восьми часов утра. У меня были кое-какие дела, которые намеревалась переделать. Нужно было завершить подсчеты показателей к годовому отчету, отменить несколько постановлений по отказным материалам и "подобрать хвосты" еще нескольким делам. Заварив чайку и расположившись за пишущей машинкой «Украина» 1973 года выпуска, приступила к работе. Не успела допить чай, как за дверью кабинета послышались чьи-то шаги. Оппаньки… кого это принесло в такую рань? Встала и пошла по направлению к двери. Дверь распахнулась и на пороге я увидела знакомого адвоката.
« Добрый день, Наталья Борисовна, с наступившим…» - поприветствовал меня адвокат.
«Добрый! Спасибо, Игорь Иванович. И Вас с наступившим! Кстати, еще и с Рождеством!» - ответила я.
Этот адвокат, в отличие от остальной адвокатской братии данного городка, вызывал у меня уважение. Человек был профессионалом своего дела. Кроме того, умный и интересный собеседник. Я неоднократно встречалась с ним по разные стороны «баррикад» в судебных процессах и успела оценить степень его профессионализма. Обменявшись любезностями, спросила, что его привело в прокуратуру в выходной день. Игорь Иванович выглядел расстроенным и пояснил, что не далее как вчера вечером к нему обратилась пожилая женщина. Пояснила, что должен был приехать внук из Москвы, однако к положенному сроку так и не приехал.
Бабушка позвонила в Москву. Обеспокоенная жена Славы сказала, что он выехал, как и договаривались. По времени уже давно должен был добраться. Молодая женщина расплакалась и попросила бабулю сходить в милицию. Может, там что-то знают. Может, была какая-то авария на дороге? Пожилая женщина отправилась в милицию и, проходя мимо забора, отделявшего внутренний двор отдела от проезжей части, в приоткрытые ворота заметила машину, очень похожую на машину внука. Почти сразу милиционер, возившийся во дворе, захлопнул их и с лязгом задвинул засов.
Дежурному в милиции бабуля объяснила ситуацию, повторяя: «Ты уж не сердись, милок, внук-то единственный! Не дай Бог, какая беда приключилась. Узнай, не было ли какой аварии. Вы же милиция. Все можете». Номер машины бабушке продиктовала жена внука по телефону. Она записала и теперь подала листок с записью дежурному. Тот, глянув на каракульки, как-то странно посмотрел на нее и сказал, чтобы не волновалась и шла домой. Никуда ее внук не денется, приедет. Из милиции бабушка отправилась в юридическую консультацию. Благо, что располагалась она недалеко, через две улицы. В райцентрах все недалеко. Милиция, прокуратура, суд, адвокатура. Дежурным адвокатом оказался Игорь Иванович Самойлов. Повезло бабушке. Он внимательно выслушал, не отмахнулся и от наблюдения старой женщины относительно машины, стоявшей во дворе отдела милиции за глухим забором.
Игорь Иванович рассказал, что вместе с бабушкой он прошел к воротам и, поскольку человек молодой и тренированный, смог подтянуться и заглянуть внутрь милицейского двора. Увиденное его озадачило. Во дворе районного отдела милиции стояла машина «99» модели с московскими номерами, которые один-в-один совпадали с номерами машины пропавшего Славы. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что машина Славы по какой-то непонятной причине находилась в отделе. Где же тогда Слава?
Именно это вопрос Игорь Иванович задал оперативному дежурному по отделу. Где гражданин Неволин, машина которого стоит во дворе отдела милиции? Дежурный, полистав для порядка журнал регистрации, ответил, что никакой машины с московскими номерами у них во дворе нет. Неволин как задержанный не числится. Адвокат вышел из здания отдела и, подтянувшись за ворота, заглянул во двор. Машины Неволина на прежнем месте не было. Вот так дела! Пообещав бабушке во всем разобраться, утром Игорь Иванович был в прокуратуре. Описав события прошедшего вечера, он попросил моего содействия в этом странном деле. Действительно ... что за "тайны Мадридского двора»? Почему машина Неволина в отделе, а он сам бесследно исчез? И почему дежурный скрывает то, что машина с московскими номерами стоит во дворе отдела?» - подумала я, надевая пальто. Вместе с адвокатом мы отправились в милицию, чтобы прояснить эти вопросы.
При моем появлении в отделе всегда происходило «движение». Дежурный «брал под козырек» и пытался «доложить». Меня это всегда подбешивало. К чему вся эта показуха? Кое-где хлопали двери и слышались повороты ключей в замочных скважинах. Это некоторые нерадивые сотрудники прятались по кабинетам. Не дай Бог загляну и найду нарушения))).
Вот и в этот раз мой приход в отдел, да еще в сопровождении адвоката Самойлова, произвел тот же эффект. Дежурный в своем «аквариуме» встал по стойке "смирно". Первым делом я прошла в помещение дежурной части и спросила, содержится ли в отделе гражданин Неволин. Дежурный взял журнал и стал листать его. «Позвольте, я сама посмотрю» - взяв журнал, стала просматривать записи, начиная с пятого января. Внимательно изучив записи, не нашла там упоминания о задержании Неволина. Зашла в ИВС (изолятор временного содержания), проверила журнал учета лиц, размещенных в камеры. Затем проверила сами камеры. Неволина в них не было.
Выйдя во внутренний двор отдела милиции, интересующего меня автомобиля я так же не увидела. Вызвала старшину отдела (что-то вроде завхоза), попросила открыть мне гаражные боксы для осмотра. Старшина, покрывшись испариной, сказал, что не может это сделать без разрешения начальника милиции, а его нет на работе. «Уважаемый, я не собираюсь угонять служебные " УАЗы". Мне нужно просто посмотреть кое-что…» - сказала я. Старшина упрямо тряс головой – «Без разрешения не могу!» Это меня крайне удивило и насторожило, ибо мои требования, как надзирающего за отделом, всегда исполнялись беспрекословно. «Беру всю ответственность на себя. Открывайте немедленно, иначе очень сильно пожалеете, но будет поздно» - я начала терять терпение.
Покачивая головой как «китайский болванчик», старшина пошел по направлению к гаражным боксам. Всего во внутреннем дворике было пять боксов. В третьем по счету, открытом старшиной, стояла автомашина «99» модели. Сверившись с записью, стало понятно, что мы на верном пути. Поблагодарив старшину, снова пошла в отдел. Пригласив адвоката пройти со мной, двинулась по коридору в тот отсек, где размещалось отделение уголовного розыска. Два кабинета оказались открыты. Поздоровавшись с сотрудниками, находившимися там, и окинув взглядом помещения, вышла. Предстояло осмотреть оставшиеся шесть.
Одного из оперов попросила сходить за старшиной. Заодно представила, как он снова будет «отбояриваться» и невольно улыбнулась. Так и получилось. На мою просьбу открыть кабинеты, он «уперся рогом» и категорически отказался это делать. Но как говорится в известной поговорке: «Против лома нет приема окромя другого лома!» «Хорошо, но Вам придется заново ставить замки, ибо я буду ломать их!» - просто сказала я старшине. Старшина почесал затылок, вздохнул и вытащил из кармана связку ключей. К каждому ключу на колечко был прикреплен номерок из кусочка линолеума, а на нем синей шариковой ручкой написан номер кабинета и этаж.
Старшина, немного поковырявшись, открывал кабинет за кабинетом. Я вместе с адвокатом входила и осматривала помещение. Кабинеты были пусты. Когда остался последний, старшина вдруг заявил, что ключа от этого кабинета у него нет и открыть он его не сможет. «Хорошо, тогда мы поступим как обещала» - меня начинал злить весь этот фарс. Чувствовалось, что разгадка исчезновения Неволина близка.
«Игорь Иванович, выбивайте дверь под мою ответственность!» - сказала я Самойлову. Адвокат, отойдя на небольшое расстояние, с одного удара ногой выбил дверной замок. Не зря человек занимался восточными единоборствами и имел соответствующий «пояс». Последний кабинет, в который мы вошли, был совсем крохотный. Вся его обстановка состояла из двух столов, двух стульев и старого ободранного сейфа. На окне висели засаленные шторы. Они были задернуты, поэтому в кабинете было темно. Я включила свет. В тот же момент одна из штор заколыхалась и из-за стола я услышала какие-то странные звуки. Это было неожиданно. Я осторожно обошла стол, отодвинула стоявший около него стул и в зазоре между столом и стеной под окном увидела страшную картину…
На полу, прикованный к батарее отопления наручниками, сидел мужчина средних лет. Его лицо напоминало измятый лист бумаги. Кожаная рыжая куртка в потеках бурого цвета. Кровь, которая текла из носа, засохла и образовала бурые «дорожки» до самого подбородка. Уши были синюшного цвета. Он смотрел на меня каким-то странным, обезумевшим взглядом, пытаясь прикрыть голову руками, которые тоже были в засохших пятнах бурого цвета. Все стало понятно. Вот почему так боялся показать гаражные боксы старшина и почему все отрицали нахождение Неволина в отделе! Эти сутки его просто пытали!!!
Увиденное не укладывалось в голове. С помощью адвоката я вытащила несчастного из-за стола. Освободили его руки от «браслетов». На них виднелись глубокие царапины. Видимо, наручники защелкивали как можно туже. Он что-то мычал и продолжал закрывать голову руками. Усадив его на стул, осмотрела лицо Неволина. Мое внимание привлекли длинные косые кровоподтеки внизу подбородка. Откуда они? Ответ я получила, когда еще раз заглянула за стол, где сидел Неволин. Там валялся противогаз. Все ясно. Несчастного пытали так называемым «слоником». Когда надевается противогаз и перекрывается «хобот» от него. Человек начинается задыхаться от недостатка кислорода. Да, в таком состоянии он может подписать, что стрелял в Кеннеди или сознаться, что является шпионом иностранной разведки с 1932 года... лишь бы прекратить мучения.
«Интересно, какая сволочь это сделала?» - вырвалось у меня.
В это время в кабинет вбежал заместитель начальника уголовного розыска - майор Резун. Увидев сидящего на стуле Неволина, с ходу стал орать, что они потратили несколько суток в засаде, чтобы отловить этого мерзавца, который «бомбит» гаражи. Что начальник милиции дал указание, а они его выполняли. Что Неволина взяли «с поличным», когда он пытался проникнуть в гараж и что надо «сказать спасибо, что его там же не грохнули». Пока Резун все это орал, Неволин вжался в стул и закрыл глаза. Мне стало все понятно окончательно. Вот кто пытал бедолагу... На двух других оперов, которые стояли в дверях кабинета, у Неволина такой реакции не было.
На вызванной «скорой» измученного парня увезли в ЦРБ для оказания медпомощи. Я направилась в кабинет начальника. Самого на месте не было, а заместитель попивал чай и смотрел телевизор. Он был ответственным дежурным по отделу. «Странно, неужели ему не доложили, что я здесь?»- подумалось мне. Обычно при моем появлении оперативный дежурный моментально докладывал руководству.
«Доброе утро, Николай Семенович, если оно конечно доброе. В чем я лично сомневаюсь» - я буквально повторила монолог ослика Иа.
«Здравствуйте, Наталья Борисовна. А почему сомневаетесь?» - спросил заместитель, улыбаясь.
«А потому, что не далее как полчаса назад я обнаружила в кабинете у оперов мужчину, которого пытали» - ответила я.
Шутливый тон зама сменился тревожным взглядом.
« Как пытали? Кого пытали? Где? У нас в отделе? Не может быть!»- его игривое настроение мгновенно испарилось.
«А как Вы это обнаружили?»- вопрошал зам.
«Выбила дверь кабинета и обнаружила»- честно ответила я.
«Как выбила дверь?»- совсем обалдел зам.
«Обыкновенно, ногами» - я начала терять терпение.
«В общем, так, Николай Семенович, потерпевшего я отправила в больничку. От Вас жду результатов служебного расследования, а я иду докладывать прокурору и возбуждать уголовное дело» - мне не очень хотелось продолжать диалог. Николай Семенович выскочил из-за стола и начал вокруг меня «танцы с бубнами». Он трещал о том, что это какое-то недоразумение, что такого не может быть, я что-то не поняла. Сейчас он доложит руководству, все прояснится и «не надо принимать такие вещи близко к сердцу». Последняя фраза меня просто убила!
Парень, которого незаконно задержали, не регистрируя его пребывание в отделе, затем сутки пытали изощренными способами, довели до непонятного состояния - это «вещь, которую не стоит принимать близко к сердцу?» Пришлось даже «потерять лицо», как говорят японцы. Я собралась с силами и рявкнула на зама так, что в первую минуту он остолбенел. Я, всегда такая милая и деликатная и вот… Да, я могу быть разной…жизнь научила. Вернувшись в прокуратуру, позвонила шефу и доложила о ситуации. По данному факту было решено возбудить уголовное дело, что я и сделала.
Расследование этого дела поручили нашему следователю. Я же занялась своими непосредственными обязанностями. Периодически справлялась у Костика как продвигается расследование. А продвигалось оно «со скрипом». Начальник милиции, который, конечно же, был в курсе происходившего, хотя всячески это отрицал, вмешивался в ход расследования и пытался «замять» это дело. Неоднократно приезжал к прокурору и просил «не выносить сор из избы».
Понятное дело, что ему «вставили клизму» в УВД, но «сдавать» майора он не хотел. Это тоже наводило на некоторые мысли, ибо, когда сотрудник милиции попадался на совершении преступления, его обычно старались уволить «задним числом». Типа, преступление совершено гражданским лицом, не имеющим уже отношения к доблестной милиции. Таким образом, начальство избегало нагоняя и выговоров от вышестоящих. Здесь же начальник всякими ухищрениями пытался вывести Резуна из-под удара. А ведь именно он избивал Неволина и надевал ему противогаз. Именно он пинал его при задержании.
Садюге не пришло в голову посмотреть, что ключ, изъятый у Неволина, является "родным" замку того гаража, около которого его задержали. Резун все время оправдывался тем, что номера на машине Неволина были московские, вот он и решил, что вор "залетный", поэтому так долго его не могут "вычислить". Ход мыслей орангутана. Несмотря на доводы Неволина о том, что гараж принадлежит ему и никаких краж он не совершал, Резун не предпринял ничего, чтобы их проверить. Вместо этого, он до последнего пытался получить от парня явку с повинной и чистосердечное признание в серии краж. Боюсь даже представить, что бы было с ним дальше, не окажись в этой ситуации настойчивого адвоката.
Через два с половиной месяца я уехала к себе на родину, так как освободилось место в прокуратуре родного города. Несколько раз звонила бывшим сослуживцам, узнавала новости. Как-то раз поинтересовалась и перспективой этого дела. Заведующая канцелярией грустно поведала, что у Неволина, которого родные увезли в Москву, совсем «поехала крыша». Лежит в психиатрической больнице, разговаривает только шепотом и везде видит «жучки». Майора Резуна «отвоевали», вместо него «паровозом» пошли два других сотрудника. "Оборотень в погонах" продолжил службу в правоохранительных органах.
Вот такая несправедливая бывает жизнь, но это уже совсем другая история…
Не уходите надолго. Продолжение следует...
