Начало здесь
Вторая часть здесь
Третья часть здесь
Четвертая часть здесь
Пятая часть здесь
… Он запретил ей звонить в Россию, потому что дорого, есть хлеб, потому что она склонна к полноте, работать, потому что на Кипре порядочные женщины не работают, загорать на балконе с открытыми плечами и ногами, читать книги, потому что он их не читает.
Часами Людмила выслушивала малопонятные рассуждения греческого чиновника о том, какую блестящую карьеру он сделал и какие русские люди, в том числе и Людмила, ленивые и никчёмные. Чтобы перевоспитать её, а заодно всю нацию, он разбрасывал по дому грязные носки и рубашки, и Людмила должна была подбирать их, стирать и гладить. А когда от слёз у неё опухали глаза и она начала прятаться по углам, Андреас решал вопрос просто: лишал её ужина.
Но не секса!
Людмила уже понимала, что попала в ловушку, что никто не собирается жениться и тем более заниматься чужим сыном. Просто на Кипре услуги проституток стоят дорого, да и не с руки служащему муниципалитета портить свою репутацию. Хорошо хоть Людмила не отдала ему свой паспорт!
А когда окончательно поняла, что ни большое, ни даже малое кипрское счастье ей не светит, дозвонилась до православного центра, адрес которого случайно обнаружила на обрывке русскоязычной бесплатной газеты и попросила помощи. Её внимательно выслушали, записали адрес и пообещали: если личные переговоры с Андреасом закончатся ничем и он воспротивится её отъезду, в диалог вступят официальные лица.
Но до этого дело не дошло: старикан так испугался скандала, что тут же купил ей обратный билет, проводил в аэропорт и даже приглашал приезжать в гости!
… Когда Людмила, едва держась на ногах от усталости, открыла калитку, тут же получила удар: за три месяца дом превратился в пустыню! Она ходила по гулким комнатам и машинально отмечала белые пятна от ковров на стенах, пустые пыльные полки книжного шкафа, где недавно стояли нечитанные, с таким трудом добытые томики книжек.
Со скрипом открылась и осталась беспризорно висеть на расшатанных петлях дверца шифоньера, пустого, как скорлупа кокосового ореха, которым до тошноты накормил её заграничный жених.
– Где все мои? – только и смогла она произнести, опустившись на лавочку рядом с лузгающей семечки соседкой.
– Вернулась... – с упрёком посмотрела та на Людмилу и покачала головой. – Долгонько ж тебя не было. Думали, уже не дождемся.
– Где мои? – одними губами повторила Людмила вопрос.
– Кто где... – растягивая удовольствие от плохих новостей, процедила бывшая подружка. – Мать или до сих пор в больнице, или уже в стардом отправили. Но не померла, нет, нам, соседям, сказали бы... – испугалась она гневного огонька в глазах собеседницы.
– Сын? – коротко, как на допросе, продолжила Людмила.
– А сын в кутузке, где ж ему быть, наркоману проклятому, ворюге. Он мало того, что из дому всё вынес, бабку родную обобрал, так ещё и у меня курей всех перетаскал, а у Семёновны...
Дальше Людмила уже ничего не слышала. Она будто оглохла, и, добредя на ватных ногах до своей двери, упала прямо на холодный пол и зашлась в рыданиях.
– Да за что ж мне такое? Да что ж я натворила? Несчастная я, несчастная!
Долго-долго лежала она на голом полу, потом озябла, поднялась, напилась чаю, распаковала чемодан и стала собираться в больницу, к матери.
... Утром опять показывали “Любимую женщину механика Гаврилова”. “Мне тридцать восемь, это мой последний шанс!” – всё так же грустно и красиво прошептала любимая артистка.
Людмила Марковна оторвалась от телевизора, подоткнула одеяло под бок лежащей неподъемно матери, вспомнила, что скро ехать с тяжеленной передачей в город Энгельс, на “красную зону”, выстаивать километровую очередь (“Пока стоишь там, кажется, вся Россия в тюрьме сидит!” – делилась она с подружками) и тяжело вздохнула. «А мне уже под полтинник, и где он, мой последний шанс?»
Она вышла на веранду, вгляделась в тихое утро, обещавшее перерасти в яркий солнечный день, и вдруг отчего-то успокоилась и прогнала уже набежавшие слёзы.
Потом напекла блинов, вымыла полы, вытащила из машинки белоснежное, пахнущее порошком “Миф универсал” бельё и, развешивая его в огороде, и щурясь от лёгких прикосновений первых, ещё не знойных солнечных лучей, совсем ожила и даже замурлыкала песню композитора Пономаренко про влюбленные в город тополя. Вернувшись в дом, она впервые за много дней посмотрела на себя в зеркало и, увидев румяные щёки с мягкими ямочками, вздёрнутый нос, на котором проступила первая в этом году, молодившая её веснушка, подумала, что пришло время красить волосы в каштановый цвет…
Начало здесь
Вторая часть здесь
Третья часть здесь
Четвертая часть здесь
Пятая часть здесь
Понравилось? У вас есть возможность поддержать автора добрым словом! Подписывайтесь, ставьте лайки и комментируйте. Делитесь своими жизненными историями!