Друзья!
Срок медкомиссии у меня вышел. Бывает и случается. Чего уж там. Поводов для такого, поразмыслив, сыскать можно в достатке - кому для трудоустройства, кто автомобильчиком личным порулить желает, катерком там каким или, вон, на охоты ходок знатный. И всем позарез нужна эта самая комиссия медицинская. Всем срочно и внезапно требуется вдруг подтверждение того, весьма сомнительного кстати по сути факта, что человек здоров и противопоказаний никаких не имеет.
Где вы видели нынче этих "здоровых"-то? Да еще и без "противопоказаний"!
Но, отбросив в сторону неуместный крайне в щекотливом этом деле сарказм и обыкновенно крайне плохо и неприветливо встречаемые в лечебных учреждениях и присутственных различных местах шуточки, не рискуя понапрасну той самой заветной закорючкой и синей красивой печатью на официальном бланке, волей-неволей к вопросу подходить приходится серьезно. Вдумчиво и основательно. А то, ведь, не ровен час и "противопоказания", таки, обнаружатся. Хотя, подумать если, то как? За все, ведь, уплачено! Живой деньгой!
Собственно, об этом и речь. О том, как нынче все замечательно и чудесно в обществе буржуинском нашем товаров, клиентов и услуг устроено и организовано. В здравоохранении, в частности. Ты, клиент, обязан заплатить, а с другой стороны, как ни крути, после такого то же, выходит, обязаны (!) услугу тебе оказать. Непременно и обязательно. А как иначе-то?
В общем, сижу в вестибюле. Или - в коридоре. Не важно, главное, что есть стулья, на которых вполне себе комфортно посидеть возможно в ожидании чуда в белом халате, имеется напротив больничная дверь с исчерпывающей вывеской "офтальмолог такой-то, медкомиссия с 13 до 14", в руках у меня направления, карточка и заветный чек об оплате.
- Последний кто?
- Ну, я. А вы на комиссию что ли?
- На нее, сердечную.
- Ну, тогда идите вперед. Я-то просто на прием.
- Премного благодарен..
Я искренне, пускай и подслеповато улыбаюсь точно такому же бедолаге по соседству. И вся-то между нами, зримо и откровенно орлиной зоркостью не блещущими, разница, оказывается, в том исключительно, что я явился на медицинскую комиссию, а мой внезапный товарищ по очереди здесь с целями другими, явно надеясь на хоть какую-ту помощь своему близорукому или, напротив, дальнозоркому горю. Я-то, от него в отличие, давно уже никаких чудес и никакой помощи ни от отечественной медицины и здравоохранения в целом, ни, тем более, от наших сельских эскулапов в частности не жду и не надеюсь.
Отнадеялся и отверил. Давно уже. Отболело и улеглось. Во взаимоотношениях с современными отечественными врачами, рыночными и демократическими как и все теперь остальное-прочее у нас, остался у меня на склоне лет один только здоровый цинизм, который, как ни крути, неизбежен финалом везде, где от патернализма активно "отруливают", где за деньги вам готовы поставить любую подпись и печать, нисколечко не терзаясь при этом угрызениями какой-то там совести, не изводя себя понапрасну тем, что будучи много моложе, восторженнее и наивнее на полном серьезе сами же вслух озвучивали, декламируя ту самую Гиппократа клятву.
- Закройте левый глаз и по порядку называйте буквы из нижней строчки.
В возрасте уже улыбчивый господин в белом халате с примостившейся напротив взъерошенной медицинской сестрой, увлеченно перебирающей мои бумажки. Аккуратные очечки и непременный даже в нашей провинциальной глуши бэйджик. Чего-то там написано, но я в силу причин объективных прочесть не в состоянии. Ни надпись на бэйджике, ни нижнюю строку. Я, если честно, из всех трех строчек еле-еле вижу, чего там в верхней накалякано. Да и то без особой уверенности. Но признаваться в этом как-то стыдно и неловко. Вроде как даже виноватым начинаю себя ощущать.
- Бэ.. по-моему, Ша.. Эн..
Мямлю я нерешительно, ясно понимая, что называемые мной наугад, исключительно по наитию буквы вряд ли хоть сколько совпадает с теми, которые смутными силуэтами расплываются перед глазами.
- Сейчас, доктор, подождите, пожалуйста, просто в коридоре в телефоне статью читал, вот глаза сейчас вообще ничего не видят. Дайте мне минутку..
Я нахожу спасительную, как мне кажется, отговорку. Доктор благожелательно и благодушно кивает, дескать, никаких проблем, мол, конечно же, вот вам минутка, да хотя бы и две даже! Мы оба, конечно же, понимаем, что ни минутка, ни пятиминутка беде не помогут. Слишком уж фатально не попадаю я в ноты, пардон - в буквы. Слишком фальшивлю. Но шоу оплачено и спектакль придется доигрывать до конца. Пускай даже с галерки несется разочарованное "халтура!", а в наэлектризованном до предела воздухе отчетливо пахнет тухлыми яйцами и гнилыми помидорами.
- Эм.. Ка.. Эл, по-моему..
Еще пару точно таких же "нижних строчек". Между ними одна верхняя, которую я более-менее одолеваю. И вполне ожидаемый и, если честно, единственно возможный вердикт итогом:
- Ну, комиссию я вам подписываю. С натяжкой, с очень большой натяжкой, конечно!
Ни проверки цветоощущения, ни хотя бы слабенькой попытки разобраться, что же с моим зрением не так, а вдруг я вообще слеп как новорожденный котенок, и вот прямо сейчас надену привычно темные очки и застучу палочкой по стенам! Ничего! Деньги оплачены, комиссия подписана. В добрый путь, как говорится, не кашляй!
И уже у самой двери лукаво прищурившийся доктор ловит меня внезапным вопросом, тыча пальцем в эмблему с серпом-молотом на моем спортивном костюме:
- Скажите, а это у вас костюм еще с тех времен сохранился? Из СССР?
- Ну, конечно же, нет. Тридцать лет многовато как-то для костюма. Просто очумельцы сейчас все шьют. Кому-то больше по душе орлы двуглавые, а мне, вот, серп и молот как-то ближе гораздо.
- Ну да, ну да..
Уже равнодушно, потеряв всякий интерес, кивает врач и углубляется в какие-то свои бумажки. "Следующий!" - зычно трубит медсестра, и я покидаю эту цитадель бюджетного гуманизма, безвозмездной и искренней заботы о человеческом здоровье. "От патернализма отруливать нужно", как, помнится, веско цедил один национальный лидер. Вот, отруливаем. Теперь везде и всюду - услуги. Деньги оплачены, услуга оказана, комиссия подписана: "Чего же тебе еще надо, собака?!"
Мне - ничего. Тем более, что вопрос этот, очевидно, - сугубо риторический. И только вспоминается грустный бородатый анекдот, как печальное резюме всему вышеописанному:
- В совхозе идет искусственное осеменение коров. Ветеринар, окончив процесс,
садится в свой "Mосквич", а тронуться не может: коровы плотным кольцом
окружили машину. Он сигналит - никакой реакции. Тогда он опускает стекло
и кричит: "Эй, вы, пошли вон отсюда!" Тут одна корова с большими грустными глазами наклоняет к окошку голову и печально произносит: "А поцеловать?"
Берегите себя!
С искренним уважением,
Я
P.S. "Минуточку! За чей счет банкет? Кто оплачивать будет?" Точно "не мы", а?!
