Поставила чайник, достала большую шоколадку, хотелось восполнить потерянные калории и поднять уровень гормона радости. Руки горели от сматывания клубочков.
— Пойду я лапки помою, — сказала я Шелби.
— Мой на улице, а не в доме, пусть вся чужая энергия и остатки чужих мыслей в землю уйдут.
Так и сделала, включила кран, помыла руки и умыла лицо. Сразу стало легче. Вернулась в беседку, а там и чайник согрелся уже. Накидала разных травок в чашку, насыпала немного черного чая, и все это залила кипятком. Добавила еще немного кислого яблока.
— У тебя прямо целый ритуал, — с удивлением заметил Шелби.
— Меня это успокаивает.
Наломала шоколад и пододвинула к нем плитку.
— Угощайся.
Он зацепил двумя когтями кусочек шоколадки и отправил ее в рот.
— Вкусно, — кивнул Шелби важно.
— Рассказывай, куда увез гражданку-самозванку, — сказала я.
— В ПНИ.
— Это что еще за зверь такой? — спросила я.
— Психоневрологический интернат, — ответил он.
— И что, ее там приняли?
— Как родную, — усмехнулся он.
— Так через некоторое время поймут, что она у них там без документов находится и без всяких направлений, и выпустят ее, добавив волшебный пендель.
— Ты думаешь, так легко оттуда выбраться? — спросил он с усмешкой.
— Они же ошибок не допускают. Оформят ее задним числом или направят на доисследование в специальное заведение. При желании можно и документы донести, какие нужно. Но это по отдельному тарифу.
— Нехай так пусть там потусит, — махнула я рукой. — После недели пребывания там вполне может навсегда прописаться. Устроила мне тут скандаль. Нашла, с кем связываться.
— А ты знаешь, зачем она приезжала? — Шелби хитро на меня посмотрел.
— Анну забрать.
— Ага, вымолить у нее прощение, разжалобить и таким образом снизить для себя силу наказания или вообще остаться без него, — хмыкнул он. — Не такая уж она и дур-очка. Только вот не учла, что ты ее не подпустишь к девчонке. Привыкла всё нахрапом брать. Всегда своего добивается, а тут ей обломалось.
— Так ей и надо, — покачала я головой. — Нельзя делать из человека марионетку. Чуть девку до могилы не довели.
Вечером мне позвонил Артем.
— Агнета, добрый вечер. Мама у вас была? — спросил он.
— Добрый вечер. Ага, — ответила я.
— Аню забрала?
— Нет.
— Почему? — удивился он.
— Она спала, а я не стала ее будить. К тому же Аня не вещь, чтобы ей можно было вот так распоряжаться — отдать, забрать. Артем, вы еще не поняли, она больше вам не принадлежит и жить она будет там, где сама захочет. На данный момент Анна гостит у меня, и я ее из своего дома не гоню.
— Вот, дернул меня черт с тобой связаться, — он выругался как-то витиевато.
— Язык придержи, а то опухнет, не сможешь даже санитарку позвать, чтобы она тебе утку принесла, — хмыкнула я.
— А чего мне себя сдерживать? Я всё равно подыхаю. От печени ничего не осталось. Еще и последнюю отраду у меня забрала.
— Хочешь сказать, что в твоих проблемах виновата я? — со смехом спросила я.
— Нет, во всех моих проблемах виновата моя первая жинка. Если бы не ее дикое желание выйти замуж, то я бы сейчас жил бы с Анушкой в свое удовольствие и никаких болячек не знал, - сказал Артем.
— А забеременела твоя жинка от полотенчика, в которое ты случайно высморкался?
— Нет, конечно, но если бы она сделала або-рт, то мы бы с ней разошлись, как в море корабли.
— Мог бы на ней и не жениться, — хмыкнула я. — Никто насильно тебя под венец не тащил.
— Угу, я карьеру строил, мне скандалы не нужны были, а она угрозами меня завалила.
— Вот вы грешники, один привороты лепит, другая проклятья на отца своего ребенка. И чего с твоим сыном будет, когда он вырастет? За ваши грехи придется отдуваться.
— Ой, вот только не надо мне тут проповеди читать, сама ведьма, и думаешь, что ты праведница.
— Ну знаешь, дорогой, я всё по справедливости делаю, и мне не стыдно за свои дела.
— А мне тоже не стыдно, мне страшно, — сказал он и бросил трубку.
Я заблокировала его номер и решила, что ни с ним, ни с его мамой я общаться больше не собираюсь.
Перед сном мне жаловался Саша на Артема, говорит, что он его достал, требует, чтобы он к нему в больницу приехал.
— Агнета, я вот себя прямо гадким человеком почувствовал, но не могу я вот сорваться среди дня к нему в больницу.
— Успокойся и не ведись на провокации, и вообще я тебе не рекомендую с ним общаться. Мало ли что этот добрый человек придумает, еще решит на тебя свои болячки скинуть.
— Мне кажется, он до такого никогда не додумается.
— Это тебе только кажется, — хмыкнула я, — он Анну свою приворожил.
— Правда что ли? — удивился Саша.
— Ага.
— Понятно, почему он мне все время талдыкал, что ты меня могла приворожить. Как говорят, на воре шапка горит. Я тебя понял, Агнета. Давай, моя хорошая, спать.
Утром я застала Анну за столиком в беседке. Она просматривала что-то в телефоне. Мне аж дурно стало, сейчас вся моя работа коту под хвост отправится. Рядом с ней устроился Прошка.
— Доброе утро, Анна. Как спалось? — спросила я.
— Отлично, давно я так не спала. Раньше меня все кошмары мучали, а у вас я почти всё время сплю.
— Вы кому-то звонили? — спросила я.
— Нет, просто смотрю фотографии прошлой жизни.
— А вам кто-нибудь звонил?
Она что-то потыкала на телефоне и повернула его экраном ко мне. Там было около сотни пропущенных.
— Я заблокировала его и его мать, а также его жену и Аллу. Читала переписку с мамой.
— И?
— Думаю, что мне стоит с ней созвониться и поговорить. Она одна единственная видела, что со мной что-то не то, и пыталась меня уговорить сходить к знающему человеку, но я отказалась от ее помощи и даже с ней поругалась, - виновато сказала Анна.
— Аня, давай ты ей позвонишь после того, как я всё с тебя сниму.
— Да, я понимаю. Голова такая ясная после вчерашнего ритуала.
— Что сначала снимаем путы от мачехи или проклятье от бывшей супруги? - задумчиво спросила я.
— Давайте проклятье, но сначала можно мне чего-нибудь поесть и попить. Я воду, что стояла на столике, всю выпила.
— Пошли с нами завтракать, — позвала я ее в дом.
Для Ани быстро сварили овсяную кашу, сами с Сашей и Славкой завтракали бутербродами.
— Всё, давай, милая, побежали мы, — поцеловал он меня.
— Пока, тетя Агнета, — махнул мне рукой Славка.
— Удачи вам и хорошего дня, — пожелала я.
- И тебе.
Анна доела свою кашу.
— Идем? — спросила она меня.
— Пошли.
Мы с ней снова направились в летний домик. Там я усадила Аню на стул и принялась колдовать над ней. Каково же было у меня удивление, что на ней практически не осталось следов от проклятия.
— Странно, — сказала я, рассматривая Анну. — А где всё?
— А чего ты удивляешься? — хмыкнул рядом Шелби. — Нет приворота, нет повода для проклятий, да и вместе с водой в бане много чего утекло в жизнь ее обидчиков. Тут осталось немного грязи собрать, от прошлого взаимодействия, и всё. Ну и путы снять. Они, к сожалению, остались.
— Я это вижу, — кивнула я.
— Что-то не так? — с испугом спросила Аня.
— Всё так, как надо, и даже лучше, чем я ожидала. Сейчас мы быстренько всё снимем, и ты будешь свободна, как ветер в поле.
— Пффф, — сказал Шелби, закатил глаза и исчез.
— Ясно, значит, быстренько не получится, — вздохнула я. — Ладно, поехали.
На черноту от проклятия я поставила чистящий став. Бумажку с магическими знаками спрятали под подушку. Затем я принесла свечи, ножик и ножницы. Поставила свой дымный веник, уселась на пол и стала настраиваться. Хотелось увидеть, что там за путы у нее и чем их следует убирать.
Перед глазами возникли толстенные веревки и на руках, и на ногах. Вот ведь какая эта Лена трудолюбивая, прямо Арахна. Да и у Ани почему-то все магические действия ложатся веревками и нитками.
— Кто это у вас так в роду накосячил? — задумчиво спросила я, рассматривая жесткие плотные веревки. — Вязальщица какая-то.
— Бабушка у нас вязать очень любила, то есть моя прабабушка. Вечно у нее весь дом был в нитках да в веревочках. Она еще и макраме плела.
— И кому же она насолила?
— Не знаю, я ее толком не помню, маленькая была, когда она умерла. Потом попробую маму спросить или бабушку.
— Нда, прабабушка нафестивалила, а правнучка расхлебывает, — хмыкнула я.
Попыталась путы развязать руками, но они резко ощетинились и покрылись шипами. Я поранила себе ладонь.
— А вот это уже не весело, — поморщилась я.
Попробовала их разрезать ножницами, но они предательски начали скрипеть.
— Ага, — отложила их в сторону и взяла нож.
Тот тоже не брал веревки.
— Нда. И чего же мне с тобой делать?
Вспомнила морду Шелби, он явно знал, что просто и быстро не будет. Взяла со стола свечу и попыталась ее огнем пережечь веревки. Но Аня зачем-то резко свела ноги вместе и уронила свечу на пол. Она принялась кричать и биться в истерике.
— Ноги, больно ноги, горят огнем, они все в пламени, — вопила она.
Я тушила настоящий огонь на полу.
— Прошка, успокой ее, а то я сейчас ей по голове подсвечником стукну, — велела я коту.
Он прыгнул к ней на руки и громко затарахтел прямо в лицо. Аня перестала видеть свои ноги и постепенно успокоилась. Так и стояла на стуле с котом на руках посреди комнаты.
— Чего стоишь-то просто так, стишок что ли расскажи, — проворчала я.
— Какой? — с испугом спросила она.
— Ну я даже не знаю.
— Идет бычок качается, вздыхает на ходу, ну вот доска кончается, сейчас я упаду, — выдала она.
— Полегчало?
— Да, — громко выдохнула Аня.
— Умница, а теперь слезай со стула.
— Я реально видела, как у меня ноги горят.
— Профессионал делал, чтобы снять было трудно, — хмыкнула я. — Ладно, мы пойдем другим путем. Я обработала рану на руке, зажгла новую свечу и снова уселась на пол.
— Прошку из рук не выпускай, — велела я Ане, — и смотри ему между ушей. Поняла?
— Да, — кивнула она.
Я поставила свечу, нагрела ритуальный нож на огне и аккуратно поднесла его к колючим веревкам. Они начали шипеть и извиваться. Аня снова стала верещать.
— Ноги, мне больно ноги, их ломает и выворачивает.
— Проша, давай работай, нечего бестолку на руках сидеть, — велела я.
Анна начала сучить ногами и пнула меня в плечо. Я отлетела в угол.
— Да усыпите ее уже кто-нибудь, — рявкнула я.
Проша развернулся к ней мордочкой, схватил ее за голову лапами и рыкнул ей в лицо. Она тут же вырубилась.
— Да уж, поехали дальше, — вздохнула я, потирая ушибленное плечо.
Аккуратно с ног были срезаны все веревки раскаленным ножом.
— Путы все срезаю, дороги все открываю к счастью, достатку, любви, здоровью, карьере и другим благам. Слово мое крепкое, да будет так, замок, ключ, язык, — шептала я.
Проша спустился вниз и помогал мне распутывать их и снимать с ее ног. Они связывали не только лодыжки, но и опутывали ноги до самой попы. Затем я срезала путы с ее рук. Прошка собрал все и с большим удовольствием все слопал.
— А теперь нашу девицу нужно уложить на диван, — сказала я, — настоящая спящая красавица.
Я потрясла ее за плечо.
— А? — спросила она, не открывая глаз.
— Вставай и перекладывайся на диван, - велела я.
— Ага, — кивнула Анна.
Она, как зом-би, перешла от стула к дивану и завалилась на него. Я накрыла ее пледом, собрала всю свою магическую атрибутику и вышла из домика. Плечо побаливало.
— Вот же мне досталась пациентка, — проворчала я, потирая плечо.
Автор Потапова Евгения
