Письмо из прошлого 3
Три пассии пролетели в его жизни, как метеоры. Последняя, самая нетерпеливая и чересчур уверенная в себе, даже поскандалила напоследок, раскокав прабабушкину вазу древней эпохи.
А потом в его жизнь и в квартиру вошла Оля. И Стас, как ни старался, ни одного изъяна обнаружить в девушке не смог. Ну, разве что, излишнюю застенчивость – что при милом личике и воздушной фигурке составляло очень гармоничный образ. Так что, когда оба закончили третий курс и встал вопрос об освобождении на каникулах места в общежитии универа, он предложил Ольге остаться у него. Не забыв уточнить, правда – «на лето». Но она была так счастлива, что не придётся уезжать в глухую деревню дальнего Подмосковья к единственному своему родственнику – бабушке, что на эту его обмолвку внимания не обратила.
Она была сиротой, никого, кроме бабушки, суровой сухопарой старухи, у неё не было. Мать и отец погибли в нелепой аварии, когда пьяный тракторист вёз полеводческую бригаду с работы в прицепе, да взял и опрокинулся вверх колёсами на хлипком мостике через реку. Некоторые из тех, кто был в кузове, выплыли. Родителей Ольги придавило бортом, и вынырнуть они не смогли.
Она после этого испытывала жуткий, леденящий ужас к любой воде, если её глубина была выше, чем по колено. Никогда не ходила с однокурсниками ни в бассейн, ни на пляжи Москва-реки, предпочитая всевозможные виды лёгкой атлетики, лишь бы избежать посещений любых купелей.
Так что бабка растила её одна, начиная с пятилетнего возраста.
Любила она внучку без памяти, видя в ней саму себя в молодости. Оля как-то нашла на чердаке старый сундук с фотоальбомом, и поразилась, насколько она похожа на молодую, тогда семнадцатилетнюю бабушку. Ну просто один-в-один.
– Эх, внуця, я ж не всегда была такой сухостоиной, как сейчас. Я вот вроде тебя была, стрекозы. Такая же глазастая, да на месте женских статей тоже, как у тебя сейчас, всё было в порядке, и попа, и тити. Это жизнь меня потом так уработала. Ты, девка, потому ехай, ехай учиться-то. Лишь бы не коровам хвосты крутить, как мне довелось. Для этого дурного дела эвон девок в деревне скоко.
– Бабушка, да что ж позорного-то дояркой работать?– Смеялась Оля.– Сама же меня учила, что любой труд почётен.
– Почётен он, Олька, тогда, когда человек выше головы своей прыгнуть не может, но вобьёт себе в эту голову, что другой, более красивой доли достоин. А у тя голова светлая, ты в самом деле сможешь. Так что ехай. Вот, на… - и она вытянула откуда-то из потайного угла избы свёрток, в котором были… Оля не поверила своим глазам – доллары.
– Что глазёнками-то хлопаешь? Да, вот не дура бабка! Как началась эта свистопляска с перестройкой, я, старая кляча, битая жизнью, смекнула, что добром это не кончится. До реформы все накопления сняла, да и купила эти вот зелёные бумажки. Тогда как раз стало можно. Сейчас вот и пригодятся. А рубли у людей все, почитай, сгорели… эх, правители, тьфу.
После первого и второго курсов Олька в летние каникулы уезжала в деревню, помогала бабушке на огороде, шустрила по дому, жадно впитывая женские и хозяйские умения, особенно по части кулинарии. Даже коров доить помогала, бабкину и её соседки, у той кисти рук совсем были скрючены застарелым артритом. Но оба раза в тоску впадала уже к концу июля, а в августе считала дни, когда можно будет вернуться в свой ставший родным универ и его общагу.
Весь третий курс вгрызалась в науки, стараясь не думать ни о чём постороннем – но за полтора месяца до летних каникул природа, видимо, взяла своё. Оля поддалась скромному, лаконичному обаянию сокурсника Стаса. Самой, наверное, загадочной личности в соседней группе.
Он и остаться ей предложил после сказанной ею ненароком фразы о том, что его, как ей кажется, ждёт великое будущее.
– Стас, я же вижу, какой ты целеустремлённый. Нет, не упёртый, есть разница, – смущённо улыбнулась она, поправляя сползающую с плеча бретельку.
Оля не колебалась, на следующий день написала бабушке письмо, где очень просила простить за то, что этим летом не приедет. Ну, разве что на недельку, навестить, собираясь договориться со Стасом об этой недельной поездке потом, попозже. Но жизнь закрутила обоих, и в первую очередь, из-за общих профессиональных интересов.
Нет, Оля не строила далеко идущих планов по поводу совместного будущего. Понимала всю сложность натуры своего парня, да и его подспудные опасения нарваться на хищницу тоже чувствовала. Но ничего из этого не озвучивала, не считала себя вправе вести со Стасом столь интимные разговоры.
Следующая часть.